Тафгай 7 - Владислав Викторович Порошин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я подсыпал свежего корма в миску Фокса и поставил чайник на электроплиту. Больше ложиться в кровать не имело смысла, так как оставалось время на пробежку, на душ, на приведения себя в божеский вид и потом у меня было запланировано интервью на местном радио. И хорошо, что сегодняшний день понедельник 9-ое апреля был выходным для всей команды, ибо вторую половину дня я спокойно мог посвятить расслабляющему ничегонеделанию. Внезапно, стремительной молнией, одетая в халат на голое тело в гостиную спустилась со второго этажа Лиза Совьер.
— Кто такая твоя декабристская жена⁈ — Выкрикнула она. — Рассказывай всё, на ком ты успел жениться в декабре? Ведь ты как раз в декабре куда-то и уезжал.
— Спокойно, Лизон, — заулыбался я, не рассчитав особенности местного школьного образования, в котором про декабрьское вооружённое восстание 1825 года могли ничего и не рассказывать. — Это такая русская традиция. В 1825 году наш русский царь Николай Первый повелел всем кто сыграет свадьбу в декабре этого года — никогда больше не расставаться. Если муж в Сибирь, то и жена в Сибирь, если муж на Колыму, то и жена туда же.
— И зачем ваш царь так приказал? — Недоверчиво пролепетала Лиза.
— Да кто его знает, что у коронованных особ на уме? — Хмыкнул я. — Блажь и не более. А народ потом мучайся, исполняй.
— Правильно ваш царь придумал, молодец! — Сказала девушка после небольшой паузы, задрав вверх маленький вздёрнутый носик. — Я с тобой поеду в Москву, а поженимся мы в декабре.
* * *
Радиостанция, куда я приехал к оговоренным девяти часам, располагалась во втором по высоте здании в Мире, после небоскрёба Эмпайр-Стейт-билдинг в центре Манхеттена. Навязалась эта 100-этажная высотка — Центр Джона Хэнкока, в котором кроме всевозможных офисов и жилых кондоминиумов был ресторан на 95-ом этажа с прекрасным видом на озеро Мичиган и бассейн на 44-ом. Другими словами в этом домище можно было жить, работать и развлекаться, не выходя на улицу ни один год.
Гоняли на радиостанции с мудрёным позывным WMAQ-FM главным образом музыку для взрослых, или проще говоря, радио было ориентировано на проверенное временем ретро. И так как кроме проверенной музыки, здесь каждый час передавали новости и устраивали интервью с интересными людьми, рейтинг этой станции во всём штате Иллинойс был наибольший.
— Итак, вы всё ещё на волнах WMAQ-FM, — скороговоркой выпалила молодая симпатичная немного полноватая ведущая в деловом костюме. — С вами Лорна Озмон и у нас в гостях хоккеист команды «Чикаго Блэкхокс», которого все знают как Большого Тафа! — Выкрикнула радио-ведущая, и режиссер трансляции вставил звук аплодисментов и восторженных выкриков. — Звоните по нашему телефону, задавайте свои вопросы, а мы начинаем. Привет, Иван, как дела?
— Привет, Лорна, мои хоккейные дела — окей. только у нас в СССР не принято задавать такой вопрос. Иначе можно получить в ответ — а тебе какое дело или на себя посмотри.
— Странная реакция? — Опешила ведущая.
— Наша страна пережила очень тяжёлые времена, когда улыбающийся счастливый человек, мог в одночасье всего лишиться, потому что его сосед мог позавидовать и написать донос, что товарищ такой-то радуется отсутствию мяса на прилавках магазина.
— И что?
— И всё. Контрреволюционная пропаганда и десять лет без права переписки в местах не столь отдалённых. Я лично знал одного фронтовика, которого посадили только за то, что он рассказал, что у немецкой Шварцвальдской лошади вот такие огромные копыта. Но сразу же хочу оговориться, что Леонид Брежнев и другие члены ЦК давным-давно осудили постыдное доносительство, и теперь такого в Советском союзе нет.
— Тогда вернёмся к хоккею. Многие интересуются, почему вы проиграли вчерашний матч?
— После трёх побед подряд, многие наши парни психологически устали, а хоккеисты из Сент-Луиса перед своей публикой наоборот готовы были прыгнуть выше головы, чтобы размочить счёт в серии и доказать, что не зря пробились в плей-офф. Я думаю, завтра всё будет кончено, поэтому приходите на хоккей, матч будет интереснейший.
— У нас звонок в студию, — сказала радиоведущая и, когда я кивнул головой, она вывела звук дозвонившегося человека в прямой эфир:
— Послушай ты, проклятый коммунист, когда ты уже вернёшься в свой проклятый Союз?
Ведущая Лорна Озмон быстро выкрутила звук на ноль, но слова уже вылетели в эфир, и мне пришлось отвечать:
— В Советский союз я уеду тогда, когда отработаю свой контракт до самого конца. Между прочим, нарушение деловых соглашений и у нас в союзе карается по закону. А что касается коммунизма, то товарищ, наверное, малообразован и не знает, что это слово произошло от латинского коммунис, то есть общий. Если в государстве основные решения принимаются при демократическом обсуждении всем обществом, то уже в какой-то мере коммунизм.
— Это очень интересно, — пробубнила радиоведущая и тут же дала второй звонок в студию:
— Привет, Большой Таф! — Закричал в трубку мужской голос. — Мы болеем за Чикаго и за тебя всей семьей, это большая удача, что ты пришёл в нашу команду! Мы тут поспорили — какие индивидуальные призы ты возьмёшь в этом сезоне?
— Хороший вопрос? — Облегчённо улыбнулась Лорна.
— Я набрал в регулярке 175 очков, 82 шайбы забросил и отдал 93 передачи, — ответил я. — Поэтому Арт Росс Трофи точно мой. Колден Трофи — это лучший новичок, тоже мой. Харт Трофи — самый ценный игрок чемпионата, возможно, так же отдадут мне. Хотя я бы вручил нашему неунывающему капитану — Стэну Миките. Я ещё постараюсь побороться за самого ценного игрока плей-офф, Конн Смайт Трофи, но это не главное. Самое важное — чтобы команда выиграла Кубок Стэнли.
— Мы тоже всей радиостанцией болеем именно за это, — улыбнулась Лорна Озмон.
* * *
Во второй половине дня, после обеда, я так душевно дома прилёг под одеяло и даже захрапел, что все тревоги перед ближайшим будущим улетучились куда-то в невообразимую даль. А во сне мне почему-то привиделась Сенатская площадь, где на фоне Медного всадника, под медленно падающими снежинками, выстроились в боевое каре молодые и симпатичные девушки в платьях по моде 19-го века. К этому каре подъезжали верхом на конях различные государственные чины в красивых позолоченных мундирах, в треуголках и аксельбантах, и умоляли не нарушать общественного порядка и разойтись. Однако настойчивые барышни хором требовали:
— Свадьбу в декабре, одну и на всю жизнь! Свадьбу в декабре…
Наконец, к женским бунтующим «батальонам» вышел сам император Николай Первый, высокий, подтянутый, с глазами навыкате и с маленькими закруглёнными усиками. Он снял с головы треуголку с какими-то нелепыми перьями сверху, обнажив появившуюся лысину и произнёс:
— Сударыни, я торжественно клянусь, что никаких свадеб в этом месяце декабре без вашего согласия не будет! И вообще никогда свадеб в декабре играться в России не будет!
И тут все возмущённые женщины разом издали трель электрического дверного звонка, а затем ещё к этому звонку добавились удары по деревянной двери. Поэтому я от неожиданности открыл глаза, и Сенатская площадь в одно мгновение сменилась белым потолком, а вот звуки того, что кто-то колотится в мой дом — остались. Так нагло ломиться в моё жилище могли позволить себе лишь несколько человек: Ваня Болдырев, который чисто гипотетически мог поссориться со своей Джессикой и вернуться под нашу общую крышу; генменеджер Томми Айвен, который опять где-то накосячил; и Стэн Микита ради шутки юмора. Однако на пороге к моему удивлению оказался взлохмаченный с воспалёнными от недосыпа красными глазищами частный детектив Кшиштоф Бачурски.
— Иван, мы его нашли! — Выпалил он. — Две ночи не спали, но вычислили эту гниду! Только брать надо цэрэушника прямо сейчас,
