Избыточная мотивация - Чингиз Акифович Абдуллаев

– Дайте нам немного времени, – попросил прокурор. – Мы обязательно найдем виновного. Вы видите, что происходит. Оказывается, Мехман вышел из полиции и сразу отправился в отель, чтобы встретиться с вашим экспертом. Мы его найдем и обязательно допросим. У нас была первоначальная версия о причастности этого негодяя к убийству его родственника Гулама. Видимо, они поспорили из-за денег. Так часто бывает…

Мурадбеков резко поднялся.

– Каждый должен заниматься своим делом, – нервно произнес он на прощание. – А пока я вижу, что вы даже не знаете, кто застрелил этого Гулама. Может, это тоже несчастный случай? И вообще он сам застрелился?

Он повернулся и вышел из кабинета.

– Если возможно, не посылайте больше ко мне в номер этого Мехмана с напарником, – сказал на прощание Дронго и увидел, как вытянулись лица обоих мужчин.

Закрывая дверь, он услышал крик Рашидова, который орал на Шахбазова за то, что тот допустил такой очевидный прокол.

Дронго прошел к машине, куда уже сел Бахрам.

– Поедем к городскому главе, – приказал Мурадбеков. – Я думаю, мне есть о чем с ним переговорить. Он мой давний знакомый.

Они отправились к главе исполнительной власти. Приехав на место, Бахрам открыл дверь машины и взглянул на Дронго.

– Вы не пойдете со мной?

– Нет, – ответил тот. – Я чужой человек. Не нужно при мне разговаривать с главой района. Лучше вам поговорить без свидетелей. Вы же понимаете, что ему будет неприятно выслушивать ваши замечания по поводу недостатков в работе правоохранительных органов. Тем более в моем присутствии.

– Да, наверное, вы правы, – согласился Бахрам, выходя из машины.

Мовсум проводил отца до здания и вернулся в машину.

– Отец переживает. Как только он узнал о предложении Гулама, сразу согласился выплатить деньги, чтобы узнать, кто виноват в смерти моей сестры. А утром вы сказали, что приезжать не нужно, и он разозлился.

– Я понимаю его состояние, – кивнул Дронго. – Думаю, Гулам все-таки что-то видел. И явно хотел продать эту информацию. Скорее всего, он предлагал ее и раньше, но просто никто всерьез не был готов обсуждать подобное предложение.

– И теперь мы ничего не узнаем, – разочарованно произнес Мовсум.

– У вашего зятя Этибара могли быть какие-нибудь столкновения с прокурором района или начальником полиции?

– Никогда. Он ведь сын самого Хаквердиева, а их семью в районе очень уважают. Тем более они родственники стольких высокопоставленных людей. У Микаила Хаквердиева вообще культ семьи. У него ведь есть три родных брата и три сестры. Такая большая семья. И у самого было четверо детей…

– Почему было?

– Старший ребенок погиб в детстве. Хаквердиев очень опекает всех своих детей, племянников и племянниц. Он ведь старший в семье, считается главой клана.

– Как и ваш отец, – не удержался от замечания Дронго.

– Да, наверно, – усмехнулся Мовсум. – В наших семьях еще почитают национальные традиции.

– Мне рассказывали, что Хаквердиев даже звонил в Швейцарию, в клинику, куда ездила ваша сестра с мужем.

– Это на него похоже. Он любит все держать под своим контролем, – ответил Мовсум.

– У меня есть некоторые подозрения насчет окружения вашей сестры, – неожиданно произнес Дронго. – Нравы в столице все-таки кардинально отличаются от нравов в районе. И то, что считается нормальным в столице, может считаться абсолютно неприемлемым в районе. Вы меня понимаете?

– Не совсем.

– В городе женщинам дозволено ходить в бары, рестораны, на различные вечеринки. А здесь на подобные вещи смотрят не очень благожелательно.

– Сейчас везде цивилизация, – возразил Мовсум. – Конечно, встречаются ортодоксальные семьи, в которых девочкам не разрешают даже окончить школу, выдавая замуж, едва подойдет возраст. Но это уже скорее исключение из правил.

– Почему исключение? В городе почти все бары работают с одним интересным условием, что кальян выдается женщинам бесплатно. То есть все понимают, что женщины в одиночку не ходят курить кальян, и поэтому его предлагают бесплатно, чтобы женщины всегда появлялись в компаниях с мужчинами.

– Это типичная уловка барменов, – согласился Мовсум. – Так делают во многих местах.

– И возможно, кому-то могло не понравиться свободное поведение вашей сестры. Например, ее родственникам со стороны мужа. Или вашим родственникам. Ведь судья Сеидов тоже ваш родственник.

– Не до такой степени, чтобы сталкивать Самиру со скалы, – возразил Мовсум. – И потом, здесь вполне цивилизованный город. Есть своя футбольная команда, свой аэропорт, здесь все время бывают туристы. И довольно свободные нравы.

– А если бы кто-то сообщил, что среди ваших знакомых есть настолько раскрепощенные женщины, что позволяют себе играть во французский покер в больших компаниях?

– Это на раздевание? – усмехнулся Мовсум.

– Откуда вы знаете, что это игра на раздевание?

– Слышал. Мы об этом говорили. Кажется, кто-то из наших знакомых или родственников рассказывал, что сейчас в эту игру играют даже в нашем городе. Я тогда не поверил, но мне говорили, что многие играют. Им нравится.

– И вы полагаете, что это может понравиться местным мужчинам?

– Нет. Конечно нет. Но убивать из-за этого никого не будут. Пошли и сыграли. Ничего страшного. Если мужчина не хочет, чтобы его родственница играла, то он должен ей сказать. Или она сама должна почувствовать, что играть не стоит. Нормальная женщина сразу чувствует, что нравится ее мужчине, что нет. И вообще все эти западные нравы постепенно переходят к нам. Вы, наверное, слышали, что у нас уже есть мужчины, которые встречаются друг с другом. Что делать в таких случаях?

– Мовсум, вы молодой человек, а рассуждаете как пожилой консерватор. Я ни в коем случае не отношусь к этим мужчинам, но это и есть понятие свободы. Когда ты можешь встречаться с кем хочешь, и никто не имеет права тебе запрещать эти встречи.

– Но есть наши внутренние законы, – нахмурился Мовсум. – Вы понимаете, как будет реагировать отец или старший брат, если в семье появляется мужчина, который позволяет себе подобное?

– Только что вы говорили о том, что у нас цивилизованное общество, а сейчас рассуждаете как ярый ортодокс.

– Это разные вещи. Женщины играют в карты, ходят на общественные пляжи, курят кальян, бывают в ночных барах. Никто не говорит, что это всем нравится. Но до определенных моментов это терпимо. А вот когда мужчины начинают встречаться с мужчинами… Это уже неприемлемо.

– В таком случае свобода определяется не внутренним стремлением, а некими консервативными нормами, которые готово навязать общество. Я об этом с вами и говорил.

– Может быть, я чего-то не понимаю, – сказал Мовсум, – но мне кажется, что нам не нужно слепо следовать западным нормам морали. Там ведь делают все что угодно.