Рассказы. Миры Роберта Хайнлайна. Том 25 - Роберт Хайнлайн

— Что? О, здравствуйте, миссис Эванс! Что вы имеете в виду?

— Не притворяйтесь. Так вы нашли ее?

— Как вы узнали, что я ищу кого-то?

— Конечно, вы искали. Ладно, продолжайте. Нам пора. — И они затерялись в толпе.

Когда Джонни добрался до места, откуда начинался маршрут Большого парада, тот уже начал свое триумфальное шествие. Но это не имело ровно никакого значения, так как параду было бесконечно далеко до завершения. Мимо проходили Холли, Колорадо, Бустерс; за ними последовала знаменитая отлично вымуштрованная команда Шрайнера. Затем настала очередь Предсказателя Хорассана в чалме и его Королевы любви и красоты, которые прибыли сюда прямо ив своей пещеры в низовьях Миссисипи… Парад Юбилейного дня школьников из Бруклина, махавших маленькими американскими флажками… Парад роз из Пасадены с растянувшимися на несколько миль платформами, утопавшими в цветах… Шумная индейская Конференция, которую представляли двадцать два племени; в их колонне не нашлось ни одного щеголя, который не увешал бы себя драгоценностями, обработанными вручную, меньше чем на тысячу долларов. После коренных жителей Америки на лошади прогарцевал Билл-Бизон со шляпой в руке; его локоны развевались на ветру, а козлиная бородка надменно топорщилась. Далее проследовала гавайская делегация с самим королем Камахамеха в роли Алии, Повелителя карнавалов; всю дорогу он с чисто королевской импульсивностью пританцовывал, и висевшие на его шее гирлянды из живых цветов, в чашечках которых еще не высохла роса, метались в танце за его спиной, словно посылая вс°м привет с Гавайских островов.

Празднику не было конца. Уличные танцоры из Оджаи и северной части штата Нью-Йорк; дамы и джентльмены из Аннаполиса, Куэро, Техаса, Терки Трота; представители всех спортивных обществ и клубов любителей марш-парадов из старого Нового Орлеана с двойными факелами; знать, бросавшая в толпу безделушки — зулусский король с бронзово-смуглыми приближенными, которые пели: «Те, кто был всем, сомневались в этом…»

Появились лицедеи; «идя навстречу пожеланиям толпы», они сыграли пантомиму «Ох уж эти чертовы золотые туфли». Зажигательная джига, исполненная участниками театра масок, была старше, чем страна, отмечавшая праздник, ведь она родилась на заре человечества, когда оно впервые праздновало приход весны. Прошли участники клубов любителей маскарадов; их руководители были одеты в плащи, стоившие целое состояние — или закладной на стандартный одноквартирный дом — и пятьдесят пажей помогали им нести их сокровища. За ними шли вольные клоуны и другие комики и наконец — благозвучные струнные оркестры, чьи мелодии вызывали слезы.

Джонни мысленно вернулся в 44-й год, когда он впервые увидел их — стариков и совсем юных мальчиков, поскольку всех годных к строевой забрали на войну. А еще он вспомнил о том, чего не должно было быть на Брод-стрит в Филадельфии в первый день января, — о мужчинах, ехавших на параде в колясках, потому что (да простит нас милосердный Бог!) они не могли идти.

Джонни снова взглянул на праздничное шествие и увидел колонну автомобилей, израненных в последней войне. Он обратил внимание на одного ветерана Республиканской армии: старомодная шляпа, руки скрещены на набалдашнике трости. Джонни затаил дыхание и ждал. Приблизившись к судейскому возвышению, автомобили остановились, и все, кто находился в них, вышли. Помогая друг другу, прихрамывая и еле передвигая ноги, они из последних сил перебрались через судейскую линию, не посрамив честь клубов, к которым принадлежали.

Но на этом чудеса не кончились — ветераны не стали возвращаться в машины, а строевым зашагали по Брод-стрит.

Затем улица превратилась в Голливудский бульвар, замаскированный под Переулок Санта Клауса более удачно, чем это удавалось сделать кинематографистам, несмотря на все их попытки. Чего тут только не было: подарки, безделушки, сладости для всех детей, да и для всех взрослых детей тоже. Наконец прибыла платформа самого Санта Клауса, такая длинная, что ее нельзя было охватить взглядом — настоящий айсберг, почти Северный полюс. На платформе, по обе стороны от святого Николаев, сидели Джон Барримор и Микки Маус.

В задней части огромной ледяной платформы виднелась маленькая трогательная фигурка. Джонни прищурился и узнал в ней мистера Эмметта Келли, короля клоунов, в роли Печального Уилли. Уилли не радовался, — о нет, он дрожал. Джонни не знал, плакать ему или смеяться. Игра мистера Келли всегда действовала на него таким образом.

И вот пришли слоны.

Большие слоны, маленькие слоны, слоны средних размеров, от совсем крошечных Ринклов до великанов Джамбо… а рядом с ними сильные мужчины: Честер Конклин, П. Т. Барнум, Уолли Беери, Маугли.

А вот это, сказал себе Джонни, должно быть, Малберри-стрит.

Со стороны двигавшейся колонны послышался шум: незнакомый человек отгонял кого-то прочь. Джонни увидел, что это была собака. Он свистнул; животное, казалось, пришло в замешательство. Затем собака узнала его, стремглав перебежала через дорогу и прыгнула ему на руки.

— Оставайся со мной, — сказал ей Джонни. — Тебя могут затоптать.

Собака лизнула его в лицо. Свой клоунский костюм она где-то потеряла, но на шее все еще болтался сбившийся колпачок.

— Куда ты бежал? — спросил Джонни. — И где твоя хозяйка?

Приближались последние слоны, по трое в ряд, впряженные в громадную карету. Из толпы зрителей раздался громкий звук трубы, и процессия остановилась.

— Почему они остановились? — обратился к соседу Джонни.

— Погодите немного. Скоро увидите.

Великий церемониймейстер праздничного марша поспешил назад. Он ехал верхом на черном жеребце и выглядел великолепно в вилланских сапогах, белых бриджах, визитке и цилиндре. Он ехал и поглядывал по сторонам.

Поравнявшись с Джонни, он остановился. Джонни крепче прижал к себе собаку. Великий церемониймейстер спешился и поклонился. Джонни обернулся, чтобы посмотреть, кому преназначался этот поклон. Церемониймейстер снял роскошный цилиндр и посмотрел Джонни прямо в глаза.

— Сэр, вы Человек, Который Путешествует Слонами? — Это было, скорее, утверждение, чем вопрос.

— Что? Да.

— Я приветствую вас, Rex![6] Ваше величество, ваша королева и ваш двор ждут вас. — Человек слегка повернулся, как бы показывая путь.

Джонни ахнул и подхватил Бродягу под мышку. Церемониймейстер повел его к карете, запряженной слонами. Собака вырвалась и прыгнула в карету, прямо на колени леди. Та погладила ее и счастливыми глазами посмотрела на Джонни Уоттса.