Холокост. Были и небыли - Андрей Буровский

Изучать реальную историю еврейской партизанщины нужно не по этим пропагандистским материалам, а по материалам, собранным в Польше сразу после войны. В мае 1945 года в Лодзи бывшие партизаны организовали Союз партизан — то есть союз бывших партизан «Пахах» — «Партизан-Хаил-Халуц». Впрочем, оставаться в Польше они не собирались, а стали пробираться в Австрию, потом в Италию, чтобы уехать в Палестину или (меньшинство) в Америку. Не случайно же в своих мемуарах генерал Андерс приводит стенограмму разговора со Сталиным: Сталин прямо не советует брать в Войско польское евреев: ненадежные солдаты, вырвутся из СССР и сбегут{197}.

В рамках Союза уже при его образовании была создана Историческая комиссия. Ее председатель Моше Каганович, сам бывший партизан, родившийся в городке Ивье близ Лиды, в 1948 году выпустил книгу в Риме: «Дер идишер онтайл ин партизанер-бевегунг фун Совет-Русланд». Рим, Изд. Центральной Исторической комиссии Союза партизан «Пахах» в Италии, 1948.

Поразительно, но, уже получив кровавый урок, Моше Каганович о партизанском движении в самой Польше говорит мимоходом, а вот к СССР у него огромные симпатии, колоссальное доверие к советской пропаганде. Казалось бы, ну и публиковал бы свои воспоминания в Москве! Так нет же…

С. Шварц отмечает еще одну особенность книги: «…прямо кровожадное отношение автора к немцам, в котором чувствуется влияние гитлеровской заразы и которое делает автора неспособным поставить жестокость партизан-евреев по отношению к немцам и к тем, кто им помогал, в правильную историческую перспективу. Можно и должно признать, что в условиях зачаточного существования человеческого общества жестокая месть с воздаянием равным за равное есть не просто проявление жестокости, но зачаточная форма права. И нельзя осуждать евреев оккупированных областей за то, что кровавый разгул гитлеровского безумия вернул их к этим первобытным представлениям. Но трудно, например, примириться с тем, что автор в обстановке мира, через три года после уничтожающего разгрома гитлеризма, не столько исторически и психологически объясняет, сколько глорифицирует{198} предание еврейскими партизанами пленных немцев «еврейской смерти» по страшным, установленным Гитлером образцам»{199}. Соломон Шварц лукавит: далеко не все партизаны превращались в двуногое зверье. Почему-то «кровавый разгул гитлеровского безумия» не заставил польских партизан сжигать пленных гитлеровцев живыми, топить в уборных или сажать на кол.

Кстати, вот еще одно вранье — сами немцы ничего подобного не практиковали, так что «образцы», которых держались евреи-партизаны, вовсе не установлены Гитлером.

Хоть убейте, но я не могу связать патологическую еврейскую жестокость ни с чем другим, как с нормами еврейской иудаистской культуры.

Вот что хорошо в работе Еврейской исторической комиссии, — что она собирала показания евреев-партизан. Это было нетрудно, потому что большинство евреев-партизан из Западной Украины и Белоруссии обычно бежали в Польшу в конце войны или сразу после ее окончания.

Похожую работу пытались проделать В. Гроссман и И. Эренбург, но созданная ими «Белая книга» — попытка собрать сведения о Холокосте — была запрещена властями.

Соломон Шварц не отрицает, что «общее количество евреев, спасенных советскими неевреями, оставалось ничтожным… по сравнению с количеством евреев (и тем более еврейских детей), спасенных неевреями не только во Франции, Бельгии или Голландии, но и в Польше. И если в странах Западной Европы это еще можно объяснить меньшей жестокостью гитлеровского террора, и соответственно меньшей запуганностью населения и более высоким уровнем культуры, то для Польши эти аргументы уже не действуют: террор в Польше не уступал террору в Белоруссии и на Украине, а уровень культуры тут и там был приблизительно одинаков»{200}.

Но вот объясняя причины этого явления, автор впадает в обычные еврейские стереотипы. Он отмечает, например, что перед войной антисемитизм в СССР «был гораздо слабее — кроме, может быть, некоторых частей Украины, — чем в Польше, стране (по многим причинам) широко распространенного, традиционного, народного антисемитизма. Между тем население Польши проявило гораздо больше отзывчивости к еврейскому бедствию, чем это имело место в Советском Союзе»{201}.

Соломон Шварц считает, что все дело в последствиях советской власти: в пассивности и запуганности подсоветского населения. «Советские люди так привыкли молчать, наблюдая акты насилия, подавлять в себе проявления естественной реакции на насилие, что в массе своей они даже психологически оказались неспособны к здоровой реакции на гитлеровскую политику истребления евреев. Даже испытывая чувство ужаса перед совершаемыми над евреями насилиями, они пассивно наблюдали, и едва ли многим из них приходила при этом в голову мысль — что они сами могли бы что-то сделать, чтобы — с риском для себя — спасти того или иного еврея»{202}.

Наверное, это правильное рассуждение, но я берусь назвать и еще несколько причин, которые Шварц просмотрел.

1. Все-таки в Польше общий уровень культуры выше, чем на Украине и даже в Белоруссии. К тому же в Польше очень высока привычка к самоорганизации. Общество умеет жить и без государства, само решая свои проблемы. Тем более — у поляков есть опыт жизни и под немецкой и под русской оккупацией с XVIII века.

А в странах Запада — это и еще более высокий уровень гражданского самосознания, чем в Польше.

2. В качестве второй причины я назвал бы то, что сами евреи в Польше, а еще больше в странах Европы сильнее интегрированы в общество. Одно дело — граждане, которые такие же, как все, ничем не отличаются от окружающих, только ходят в другую церковь. Таких граждан естественно спасать так же точно, как и всех остальных.

Совсем другое — иностранцы, живущие на той же территории, но никак не включенные в польское общество. Для поляков евреи были чужаками в гораздо большей степени, чем для датчан или французов.

3. А третья и самая важная причина: ни в Польше, ни в Дании евреи не были привилегированным слоем.

Нигде они не нанесли остальным народам такого количества обид. Нигде они не совершили такого количества преступлений. Нигде и никто не имел таких серьезных оснований злорадствовать о еврейской беде, таких веских оснований для черствости и жестокости.

Я уже высказывал предположение, что удивительным образом Холокост стал расплатой, проявлением закона возмездия за розовые иллюзии евреев, за их участие в революционном движении, за их поддержку советской власти.

Особенности Холокоста на территории СССР были бы невозможны, будь сами евреи другими, веди они себя иначе. Это — тоже расплата. Возмездие за бессудные расстрелы, ЧК, НКВД, лагеря, голод 1930–1932 годов.

Украинцы «не замечают» пальбы в местах массовых расстрелов? А многие ли советско-еврейские интеллигенты замечали, путешествуя из Киева в Сочи на заслуженный отдых, что вдоль полотна железной дороги валяются трупы умерших от голода украинских мужиков?

Кстати говоря: а многие ли современные евреи, авторы сборников при Холокост, замечают, что параллельно с истреблением евреев шло точно такое же, ничуть не менее страшное и жестокое истребление цыган? Ах, это их совсем не интересует! Еврейские страдания уникальны! Но тогда почему они считают, эти милейшие люди, что их страдания должны интересовать кого-либо, кроме них самих? Долг платежом красен, господа. Как аукнется, так и откликнется.

Пока «ревизионисты» пишут о реалиях Европы, они пишут убедительно, интересно и ярко. Но стоит им начать изучать Восточную Европу, и оказывается — они совершенно не представляют ее специфики. Не зная даже Польши, а тем более стран, входивших в СССР, «ревизионисты» частенько пишут откровенную чепуху. Собственно, они и не пишут ничего о странах СССР. Они еще представляют (хотя и слабо) реалии Восточного фронта и не очень замечают, что Восточный фронт катился по весьма разным странам с разной культурой, историей и традициями.

В раже отрицания Холокоста вообще они не очень представляют, что именно происходило в Восточной Европе, на Восточном фронте и во время германской оккупации. Они разоблачают явные несуразности, глупости и огрехи пропаганды и не очень видят: именно на востоке Европы и произошло основное истребление евреев. В сущности, «ревизионисты» совершенно не изучали материалы о Холокосте на востоке Европы. У «ревизионистов» нет тщательного разбора свидетельств о массовых расстрелах и указах руководства вермахта. Ничего похожего на скрупулезный, детальный анализ свидетельств о газовых камерах и намерениях нацистского руководства.