Отрок. Покоренная сила. - Евгений Красницкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
"Надо же, как запали, Вы сэр, на мисс Джулию! Вроде бы, ни кожи, ни рожи, характер — натуральная крапива, а поди ж ты!".
Мишка вдруг обнаружил, что тихонько мурлыкает себе под нос мотивчик одного из шлягеров своей молодости ХХ века:
Я гляжу ей вслед,Ничего в ней нет.А я все гляжу,Глаз не отвожу…
Все, что произошло в следующий момент, он осознал уже потом — задним умом, тело действовало само, "на автомате" — спасибо ежедневным тренировкам.
Прямо в двух-трех шагах перед мордой Рыжухи вздыбилось какое-то пятнисто-зеленое чудище, взмахнуло передней лапой, и кобыла шарахнулась в сторону, словно ее чем-то ударили по голове. Потом даже не заржала, а завизжала то ли от боли, то ли от страха, и поднялась на дыбы. Мишка, едва не вылетев из седла, левой рукой вцепился в повод, а правой метнул в непонятное существо кинжал.
Результата броска он уже не увидел, потому, что Рыжуха, скотина обычно флегматичная, в мгновение ока превратилась в необъезженного мустанга, участвующего в родео. Мотая башкой и вскидывая задом она принялась метаться из стороны в сторону, проламываясь сквозь кусты и натыкаясь на деревья.
Наездником, к четырнадцати годам, Мишка стал очень неплохим, но объезжать диких лошадей ему не разу в жизни не приходилось, к тому же, родео проводится на ровной огороженной площадке, а не в лесу.
Ковбою, кажется, положено удерживаться на спине беснующегося скакуна восемь секунд, Мишка продержался, почти столько же, хотя ему самому это время показалось очень долгим. Может быть, он усидел бы на Рыжухе и дольше, но она буквально соскребла со своей спины седока вместе с седлом, проехавшись боком по стволу толстенного вяза. Как этот удар не размозжил ему ногу, Мишка и сам не понял, скорее всего его спасла передняя лука седла и вовремя лопнувшая подпруга.
Грянувшись о землю, он, все так же "на автомате" перекатился за ствол рокового дерева и вжался в выемку между корнями. Только полежав несколько секунд, Мишка попытался осознать происходящее. Руки сжимали самострел (когда успел подобрать?), тело вжималось в землю, хотя так и тянуло выглянуть из-за ствола дерева и посмотреть…
"Блин, от кого я прячусь-то? Э! Да в меня же стреляли!"
Отчаянно стараясь удержаться в седле и как-то угомонить Рыжуху, Мишка, оказывается, краем сознания отметил две просвистевшие рядом стрелы. Только сумасшедшие скачки лошади спасли его от смерти или тяжелого ранения.
Осторожно, стараясь не показаться неведомому противнику, Мишка сел, прижавшись спиной к стволу вяза, упер самострел в выступающий корень и нажал ногой на рычаг. Зарядил оружие и прислушался. Где-то недалеко раздались негромкие голоса, слов было не разобрать. По интонации было понятно, что разговаривают двое: один что-то коротко спросил, второй начал отвечать, но первый его прервал, кажется, приказал заткнуться.
"Так, минимум двое. И никакое это было не чудище, а человек в маскхалате. Опять "люди в белом"? Теперь, правда, уже в зеленом. Точно: они! Так же, как тогда, на дороге в Кунье городище, что-то швырнули в глаза лошади. Какую-то едкую смесь. Дураки, надо было сразу стрелять, потом бедная Рыжуха так металась — хрен попадешь.
А может, хотели живым взять? Специально на меня охотились или им все равно, кого брать? А может быть всё проще? Сидел мужик под кустиком, думал, что его не видно, и вдруг я прямо на него наехал. Я-то его и правда не видел, но он-то об этом не знал. Подхватился с перепугу, "применил спецсредство"… Попал я в него или промазал? Хватит гадать, помощи не будет, надо как-то самому выкручиваться".
Мишка срезал кинжалом пласт мха, нахлобучил его на голову и осторожно выглянул из-за ствола дерева. Ничего не увидел, переместился на другую сторону и снова выглянул. Сначала тоже ничего не рассмотрел, но потом скорее не увидел, а почувствовал, какое-то шевеление за кустами.
Пока подтягивал самострел, шевеление прекратилось, но затем снова раздались приглушенные голоса, сдавленный стон и злой приказ заткнуться. На звук этого злого голоса Мишка и выстрелил. Уже не сдержанный, а в полный голос, крик боли подтвердил попадание, и тут же две стрелы прошли сквозь лапы небольшой елочки, шагах в трех справа от мишкиного убежища. Потом еще две: одна чуть дальше, а вторая радом со стволом вяза, прямо у Мишки над головой.
"Бьют веером, значит, не заметили. Откуда стреляли? Непонятно. Но стреляли двое. Группа из пяти человек, как прошлый раз? Тогда должен быть и еще один. А он-то себя ничем не выдал, значит самый опасный".
Мишка перезарядил самострел и тут же выругал себя за произведенный шум. Снова осторожно выглянул, долго прислушивался и выискивал глазами хоть что-нибудь подозрительное, но ничего не заметил. Переместился на другую сторону, выглянул и глаза в глаза встретился с человеком в маскхалате, в пяти-шести шагах от себя.
На мгновенье оба замерли. Щелкнул самострел, но мужик ловко ушел в сторону и, пробежав пару шагов распластался в прыжке, выставив вперед руку с ножом. Мишка отшатнулся, опрокидываясь на спину, кинжал словно сам прыгнул в руку и ушел в полет, навстречу нападающему. Почти тут же на мишку обрушилось тяжеленное тело, в лицо плеснула кровь, а нож мужика вошел в землю совсем рядом, с мишкиным телом. Мужик, заливая себя и противника кровью из рассеченной шеи, замахнулся еще раз, но удара не получилось — рука упала просто под собственной тяжестью. Придавившее Мишку тело обмякло, мужик захрипел и затих.
Уходить следовало немедленно — двое лучников наверняка уже заметили мишкино укрытие, и получить стрелу можно было в любой момент. Мишка, извиваясь, как червяк, выбрался из-под трупа, метнулся к соседнему дереву, не добежав упал, перекатился, снова прыгнул, и опять перекатился. Дважды рядом свистели стрелы, но лучников, конечно же, никто никогда не учил стрелять по солдату, которого под "условным пулеметным огнем" два года беспощадного гонял старшина Советской армии.
Где по пластунски, где перебежками и перекатами, Мишка добрался до спасительного бурелома и юркнул в лабиринт наваленных друг на друга стволов. Отыскал тропинку и что есть мочи рванул к домику лекарки. С одним засапожником, против двух лучников, не повоюешь, надо было вызывать подмогу.
Юлька, копавшаяся на огороде, ахнула, увидев Мишку в окровавленной рубахе, хотела что-то спросить, но Мишка проскочил мимо, крикнув на ходу:
— Кровь не моя!
Выбежав из-под окружавших дом лекарки деревьев, он сунул пальцы в рот и громко, насколько мог, высвистал сигнал: "Тревога, все ко мне!", несколько раз глубоко вздохнул и повторил сигнал, потом еще раз. Хоть кто-то из ребят должен был услышать и понять.
— Минька! Что случилось?
Юлька подскочила сзади — подол рубахи подоткнут, руки в земле, наверно пропалывала грядки.
— Юль, спрячься в доме, за мной погоня может быть.
— Да что случилось-то?
— Прячься, я сказал! — рявкнул Мишка и снова засвистел. — Да что они там, оглохли, что ли?!
Юлька и не подумала прятаться, вместо этого она, ухватив Мишку за подбородок, повернула его лицо к себе.
— Как это кровь не твоя? Вон вся морда разодрана!
— Пустяки, прячься, я говорю, погоня может быть!
— Да какая погоня? Ты же из бурелома вылез, кто там пройти может?
"Тоже верно. Нервы, сэр, нервы. А болит-то все как, все бока отбил, только сейчас и почувствовал. Точно — нервы".
Мишка осознал, что его ощутимо трясет, а все тело исхлестано ветвями и избито, но переломов и вывихов, вроде бы, нет, иначе не добежал бы.
— Минька, дурень, да что случилось-то? — У Юльки уже лопалось терпение. — Кровищей перемазан, трясешься весь, штаны порвал, рубаха… Ой, рубаха-то прорезана! Да не молчи ты, Минька!!!
— Успокойся, убивали меня…
— Благодарствую, успокоил… придурок…
Юлька еще что-то говорила, но мишка уже не слушал. Над черным на фоне заката тыном появилось, наконец-то светлое пятно лица. Кто это был, Мишка разобрать не мог, но призывно замахал рукой и, на всякий случай еще раз повторил сигнал свистом. Лицо исчезло, и почти сразу из лаза в тыне начали выскакивать ребята из Младшей стражи. Сотню с небольшим метров они могли преодолеть за считанные секунды, поэтому Мишка не стал их ждать, а призывно махнув рукой побежал вдоль опушки леса. Лезть в лабиринт бурелома смысла не было, быстрее получалось оббежать его краем леса.
Нервное напряжение продолжало отпускать, и на Мишку все больше наваливались усталость и боль в избитом теле. Бежать становилось все труднее, и довольно скоро его нагнали ребята. Тут же на бегу попытались расспросить, но Мишка, боясь окончательно сбить дыхание, только мотал головой и взмахом руки указывал направление. Наконец Дмитрий приказал всем заткнуться и начал задавать вопросы на которые можно было отвечать только «да» или «нет».