Елена Прекрасная - Марианна Алферова

2.

- Первый тост за профессора Рассольникова, друга Эгеиды! Пусть всегда у него будет час прилива!

- Час прилива! Час прилива! - загалдели стражи.

Все торопились плеснуть на голову профессора немного пива из своих чаш-раковин. Белый костюм весь был в зелено-желтых и бурых пятнах. Хоть бы предупреждали о подобных обрядах.

- А теперь пьем за Стато! Стато, пусть в гареме у тебя будет десять самок! Осилишь!

Сам Стато, расползшийся амебоподобной массой по креслу-антиграву, согласно кивнул. На голове его была новая маска, казавшаяся абсолютно кукольной. Маску одарила Имма.

- Осилит! - поддакнул Морив. - Главное, чтобы у Крто был час прилива. Тогда и нас подхватит волна. Нужная волна...

- Ребята, мы забыли пожелать прилива Крто... Нужной волны ему! Будем ждать нужной волны!

- А какая волна нужная? - спросил Криг и вздохнул. - Нужная кому? Брегену?.. Императору? Крто?.. Мне не нужны их волны, их приливы. Мне нужен Океан, весь целиком, прозрачный и чистый, блещущий в лучах светила Океан. Без горькой рыбы, без дохлых киторылов на камнях.

- Криг, осторожней... Раковины Слокса повсюду...

- Море сдыхает, какая тут к червям осторожность! Твердь! - выкрикнул Криг. И Платон не сразу понял, что эгеец выругался.

- Но эгейцы сдыхают быстрее, - неожиданно погрустнел Стато и издал пронзительный писк, от которого заложило уши. - За пять лет стадо уменьшилось вдвое. Уже почти нет свободно кормящихся. Все работают на шельфе у Брегена. Скоро и там будет недостача...

- Ну и хорошо, - издал булькающий звук Криг. - Ненавижу стадо.

- А я был в стаде. Три гона. Это было - да... Это было... - Морив издал низкий трубный звук. Имма отпрянула. Буквально отлетела к стене на своем кресле. - Но надо уметь быть в стаде. Вот наука. Быть в стаде и не попасть в ловушку для стада. Пусть другие мрут на старом шельфе. Океан огромен. И для тех, чей IQ повыше, чем у прочих, есть масса возможностей. Я, к примеру, ловил рыбу для кухонь Столичных питалищ. Притаскивал в сети за раз по сотне рыбин. И вот я - страж. А все мои ровесники уже пошли на корм броненосцам.

- Вам нравится такая жизнь? - неожиданно спросил профессор Рассольников. Сам не знал, зачем спрашивает. Вырвалось невольно - и все.

- Тише, говорю! - вновь остерег болтливых друзей Стато. - Или нас всех лишат огня.

"Лишить огня"... - Платон слышал когда-то такую формулировку. Кажется, она звучала иначе. Да-да, "Лишить воды и огня" - это формула наказания. Но вряд ли на Эгеиде можно кого-то лишить воды.

- Так вам нравится так жить? - повторил свой вопрос археолог.

- При чем тут нравится - не нравится? - все больше злился Морив. Мы - здесь и нигде больше быть не можем. Мы выкарабкались. Отлив не унесет. Будем жить и ждать.

- Но разве это ненормальная жизнь?

- Норма? Мы получаем то, что могут получить стражи. А стадо получает то, что может получить стадо. На островах Блаженства едят хлеб. Настоящий хлеб из настоящей пшеницы, хотя на планете не растет ни зернышка. Но пока у нас есть металл, пока шахтеры грызут шельф, стражи будут есть хлеб.

- Ты отличный парень, профессор, клянусь прибоем! - Стато после пятой кружки местного пива доверительно обхватил лентой-щупальцем Атлантиду за плечи. - Я готов за тебя умереть. Прежде я был готов умереть только за Крто. А теперь - за тебя. Без клятвы, да. Но все равно - готов.

- Местная форма преданности? - поинтересовался профессор.

- Это только кажется, что можно жить и плевать на законы мира, в котором живешь, - проговорила вдруг Имма, разглядывая пустую раковину. Этот мир впивается в тебя... вгрызается, как огромная минога-паразит. И ты не замечаешь, что уже заражен. Хочешь стать другим, а стал таким же, как все. И ненавидишь других за то, что на них похож. Ненавидишь...

- А почему ты готов умереть за Крто, Стато? - Задавая вопрос, Платон внимательно смотрел на Имму.

- Он спас мне жизнь, как и ты... Он - мой соостровник. И он сделал меня стражем. Имму сделал стражем... Мы все с одного острова - с Дальнего. Крто - замечательный! Правда, Имма?

- О да! - воскликнула она с какой-то странной интонацией и залпом выпила все содержимое раковины себе в рот. - Вот что я скажу... Стато, не обижайся, но это так. Эгейцы воображают, что они эмоциональны. Но это вранье! Да, вранье...- В горле у нее булькнуло - надо понимать, она смеялась. - На самом деле эгеец - это кусок льда. Он нестерпимого жара переживаний он обтаивает и пищит. Но все равно внутри остается лед... Все эмоции - вранье. Сентиментальность эгейцев - наносная, подсмотренная. Их ничто не трогает. Ничто не может их сдвинуть с места. Но при каждом прикосновении они визжат, визжат, визжат. А я так хочу, чтобы заткнулись! Ее красивая маска перекосилась от злобы вместе с невидимым лицом.

- И что же? Не бывает исключений?

- Ну почему же... бывает... иногда. - Имма смотрела на Платона в упор. И в ее глазах чудилось такое отчаяние... - Но лучше бы не было.

Имма опьянела. Не сильно, но достаточно, чтобы попробовать ее разговорить. Жаль, что Дерпфельд отказался идти на пирушку. Ну да ладно, пусть гордится своим средним IQ, а Платон, хотя и профессор археологии, и автор сотни публикаций по космической археологии, человек не гордый, ему не зазорно пировать с глупыми эгейцами. Напротив, очень даже весело.

Итак, начнем...

- Я зря трачу время на этих дурацких раскопках. На новом шельфе ничего не осталось - все вымели эгейцы, - тяжко вздохнул Атлантида. Вернусь с пустыми руками. Как Корман.

- Ты - хороший парень, - шепнула ему на ухо Имма. - А Корман негодяй... Неужели он был твоим другом? Даже не верится, клянусь... прибоем...

- Черный археолог, как и я. Мы все негодяи. Особенно, когда речь идет о больших деньгах.

Имма нахмурилась. И Платон понял, что невольно обидел ее. Он пошутил, но она приняла его слова всерьез. Ну, раз так...

- Десять миллиардах кредитов, - сказал он, глядя ей в глаза. Как и у всех эгейцев, у нее были черные глаза, выпуклые, блестящие.

Она вдруг сделалась белой, как мел. Маска, способная бледнеть... Невероятно.

- Имея такие деньги, можно жениться на самой красивой женщине Галактике. На Елене Прекрасной.

Она побелела еще больше, хотя это казалось невозможным. Профессор подумал, что она сейчас упадет в обморок. Или умрет...

- Налей мне, - попросила Имма Морива. Голос ее звучал как неживой. Платон не стал дожидаться, пока Морив захочет услужить - сам наполнил раковину даме до краев. Она наклонилась к Платону и шепотом спросила: - Вы все знаете?

- Многое, - отвечал профессор и улыбнулся загадочно.

- Но что именно? - настаивала она.

- Я видел объект на дне. - Она едва заметно кивнула. - И стену.

Она покачнулась и едва не упала с кресла.

- Вы любите деньги, как Корман? - спросила она шепотом.