Жизнь на излом. Ранение навылет (СИ) - Есения Светлая

— Юрий Геннадьевич! Киру Сергеевну встретил, везу домой. Хорошо, понял.

Мужчина отключил трубку и, достав из кармана знакомую связку ключей с маленьким брелоком, протянул их Кире.

— Юрий Геннадьевич сказал, что сейчас тоже подъедет домой. Убедительно просил вас дождаться его в квартире.

— Спасибо, — тихо произнесла Кира и откинувшись на сиденье, закрыла глаза.

Разговаривать с ручным псом Юрки было бесполезно. Водитель, он же охранник, всегда отличался скупостью чувств и преданностью своему начальнику.

Не успела она подняться в квартиру и снять туфли, как за спиной открылась входная дверь. Юрка схватил ее в охапку, прижал к себе и неистово начал целовать в глаза, в щеки, в губы.

— Милая моя, любимая, я так за тебя испугался! Где ты была!

Кира поежилась от лживых прикосновений. Было противно.

— Перестань, Юр! Ты все прекрасно понимаешь!

— Кирочка, милая, неужели ты поверила во все это! Неужели ты так легко готова отвернуться и уйти! В трудную минуту!

— Что ты такое говоришь? — она с трудом отстранилась и прошла на кухню. Хотелось держать хоть какую-то дистанцию.

— Неужели ты так ничего и не поняла! — зло и как-то обвиняюще произнес Юрка. — Неужели не заметила, что я в последнее время только и торчу на работе, пытаясь спасти свой бизнес! Конкуренты и завистники не дремлют, дорогая! И мне приходится бороться за наше с тобой благополучие!

— Да, я заметила… Способы твоей борьбы.

— Это не способы моей борьбы, Кир. — Юрко как-то обессиленно опустился на стул и прикрыл лицо руками. — Понимаю, что ты подумала! Но я совершенно не при чем и понятия не имею, кто это подсунул. У нас совещание было с инвестором. Потом он пригласил меня в ресторан, чтобы познакомить с какими-то важными людьми. Да, мы пили, но я точно знаю, что из-за стола даже не выходил. В итоге меня посадили в такси и отправили домой. Пришел, поблевал, помылся в холодной воде, чтобы хоть немного протрезветь, и спать тут на диване увалился. Проснулся — увидел сюрприз. Я так понимаю, что ты раньше меня его нашла.

— Да, нашла.

— Кир, любимая. Я готов на коленях ползать, но я не виноват перед тобой, клянусь. Сейчас мои конкуренты только и добиваются того, чтобы ослабить мои позиции, бьют побольнее. Ты же знаешь, что я не смогу без тебя! СДОХНУ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ! И они знают. Это просто игра, понимаешь? Тонкий расчет…

— Юр, я не уверена ни в чем. Мне кажется, что наши с тобой отношения далеки от идеальных, и я…

— То есть ты хочешь сказать, что все зря? Моя любовь, терпение твоих вот этих каждодневных слез, депрессий? Я из кожи вон лезу, чтобы быть для тебя лучшим, а наши отношения, черт возьми, все равно далеки от идеальных?!

— Прости, я не хотела тебя обидеть. Я благодар…

— К черту твою благодарность, Кира! — взвился Юрка. Он вскочил и, схватив ее за плечи, и практически вплотную приблизился к ее лицу. — Посмотри мне в глаза, Кира! Посмотри! Неужели ты не понимаешь, как я люблю тебя! Что я еще должен сделать, чтобы ты поняла это!

— Юр, но я не люблю, — Кира буквально выдохнула из себя признание, поражаясь своей смелости.

— Ты думаешь, я этого не понимаю? Только ты живешь прошлым, милая. Любишь того, кого нет. Да и не любишь ты его, поверь! Это все девичьи мечты, сказки! Ты тогда себе просто напридумывала, что с Глебом тебе будет хорошо! ДА НЕ БЫЛО БЫ ВАМ ХОРОШО! Он бросил тебя, оставил! Предал ваши отношения, предал твое доверие, как ты этого до сих пор не поймешь! Ведь я ему предлагал денег в долг, чтобы он мог рассчитаться с кредитами отца! Предлагал подработку, с которой бы даже школьник справился! Но он ничего не захотел! Ему важнее было уехать, все бросить, в том числе и родную мать! Как ты этого до сих пор не поймешь! Он не просто так уехал! ОН ХОТЕЛ УЕХАТЬ, Кира!

Слова Юрки били хлестко, наотмашь. Не сразу Кира поняла, что плачет. И только полустон-полурык мужа, с силой прижимающего ее к своей груди, вернул в жестокую реальность.

— Я не смогу без тебя, любимая. Прости, если я обидел, прости. Я правда, клянусь, не виноват перед тобой. Все у нас будет хорошо, поверь, милая. Дай мне время, прошу тебя. В последний раз, прошу. Давай забудем это нелепое недоразумение! Дай нам еще один шанс! Через неделю мы уедем в отпуск, ты отдохнешь, и я обещаю, не буду принуждать тебя — если ты хочешь предохраняться, мы будем предохраняться. Я на все, что угодно готов, только не уходи. Я не смогу без тебя и часа прожить. За два дня чуть с ума не сошел… Кира…

Ее молчание он принял за согласие.

И хоть в душе ей хотелось кричать от отчаяния, но слова Юрки о том, что он не сможет без нее жить, в унисон звучали с ее совсем недавними ощущениями. Ведь она тоже любила Глеба так, что не хотела без него жить. Но Юрка не дал ей покинуть этот мир, не позволил извести себя от тоски.

Она до сих пор помнила отчаяние в глазах матери, когда та приезжала к ней в больницу, и помнила то счастье, которое озарило лицо родителей, когда они с Юркой поженились. Имела ли она право поступать с Юркой так жестоко? Обрекать его на ту боль, которую испытала сама…

Но жить с человеком, к которому не испытываешь ничего…

— Я вижу, ты все еще обижена, — Юрка тягостно вздохнул и отстранился. — Меня не будет четыре дня, нужно уехать в командировку. Надеюсь, за эти дни ты успокоишься и примешь правильное для нашей семьи решение. И да, не глупи, живи здесь. Это такой же твой дом, как и мой. Я не хочу, чтобы ты собирала грязь на съемных квартирах. В любом случае это жилье останется за тобой. Вещи я сейчас заберу, вечером уже не заеду. Возвращайся домой, Кира.

Юрка не стал ждать от нее ответа, да ему он, собственно, был и не нужен. Кира всегда была слабовольной, сейчас она тоже не станет сопротивляться. Порой ему, конечно хотелось, чтобы она воскресла, чтобы хоть чуть-чуть проявила свой характер, но с другой стороны, безвольная кукла была ему крайне удобна.

Он быстро собрал вещи, вернулся с сумкой на кухню, положил на стол ключи от квартиры, ее телефон и пачку наличных денег. Развернулся и молча ушел.

Захлопнулась дверь, и тишина, воцарившаяся в квартире,