Удивительная история Мэри Стенз - Роберт Уэйд

Он что-то пишет на листке бумаги и протягивает девушке (зритель должен думать, что это рецепт).

— Сегодня же сходите в ближайшую аптеку. Это обойдется вам в тридцать шиллингов и шесть пенсов за тюбик, но результат будет потрясающий. Самое главное — не прекращайте лечения ни на день.

Во весь экран — листок бумаги. На нем четко (ни один врач так не пишет) выведено одно слово «Красотворец».

Коробка, и на ней все то же слово. Изящная рука поднимает ее. Камера отъезжает назад, показывая обычную аптеку. Девушка за прилавком подает Лоре Смайт коробку с тюбиком «Красотворца».

— Вот ваш «Красотворец», мисс. Тридцать шиллингов и шесть пенсов.

(Эта реплика очень важна: она повторяет название изделия и цену).

Лора Смайт, держа коробку перед собой, идет на камеру. Этот прием повторяется в каждой следующей передаче, чтобы зрители ясно видели, как день за днем заметно меняется ее внешность.

Комментарий за кадром:

— Вот так Лора Смайт сделала решительный шаг, которому суждено было изменить всю ее жизнь и превратить в красавицу. Завтра в это же время по нашему каналу вы увидите, как «Красотворец» начинает придавать ей подлинную красоту и очарование.

Женский голос добавляет:

— «Красотворец». Всего тридцать шиллингов и шесть пенсов. Сегодня же купите тюбик «Красотворца» в ближайшей аптеке.

Наконец ровный и глубокий мужской голос: «Красотворец» сделает вас прекрасной! Завершают передачу музыкальные аккорды» и сладенький тенор томно выводит:

О красоте твоей волшебной кричу,

но мне никто не верит.

Но скоро все тебя увидят

и онемеют в восхищеньи…

Реклама в прессе подавалась более сжато и не так дра— матично, но принцип оставался тот же. Основой служила история современной Золушки, где роль крестной-волшебницы исполнял «Красотворец». Каждый день появлялись новые фотографии, но во всех объявлениях неизменно фигурировал небольшой овал с текстом, где Лора и еще кто-то вели разговор о несравненных качествах «Красотворца». Процесс перевоплощения был немного ужат в самом начале, так что Лора становилась настоящей красавицей примерно через четыре или пять дней; когда же факт чудесной метаморфозы был доказан, последующие изменения начали происходить медленнее. В течение второй недели рекламной кампании красота девушки с каждым днем становилась все выразительней, пока читатели не заговорили, что достичь большего просто невозможно, — и все-таки она становилась все красивее. Тюбики «Красотворца» быстро исчезали с прилавков магазинов по всей стране; спрос на него возрастал, и производственные цеха «Черил» должны были постоянно увеличивать выпуск. Рекламная кампания прошла только половину дистанции, а новое изделие уже завоевало признание.

Пол Дарк следил за развитием событий с мрачной насмешливостью. Он заметил одно необычное обстоятельство: ни в одной газете не было редакционных комментариев и вообще каких-либо высказываний по этому поводу. Только «Ивнинг Диспетч» поместила небольшую ехидную заметку, в которой говорилось:

«Где Лора Смайт — девушка, чье лицо стало широко известно благодаря самой громкой рекламной кампании всех времен? Она отправилась в Голливуд, где красота приносит наибольшую прибыль. Лицо, созданное «Красотворцем» (это все, что мог позволить себе автор, упоминая название изделия), скоро появится в кинофильмах и на экранах американского телевидения в обмен на дождь долларов, который по приблизительным подсчетам может достичь нескольких миллионов».

Дарк, который после отъезда Мэри в Антиб, не получил от нее ни одной весточки, тут же позвонил в «Диспетч» Джефкоту, надеясь получить у него еще какие-нибудь сведения. Джефкот по-дружески предложил поговорить где-нибудь в непринужденной обстановке за кружкой пива. Через час они встретились в баре на Флит-стрит.

— А я думал, что у вас есть ответы на все «почему», — с нажимом произнес Джефкот. — Когда мы с вами встретились в последний раз…

— Тогда вокруг этого плелось черт знает сколько интриг, — объяснил Дарк. — Шпионаж и контршпионаж… я и в самом деле ничего не мог вам рассказывать. Но через какое-то время вынужден был оставить это дело.

— Я и сам наткнулся на подобный предупредительный барьер. Наш корреспондент в Лос-Анджелесе позволил себе несколько намеков, но мы не имеем права печатать такое, что могло бы повредить рекламе. Похоже, у этого типа Фаберже огромные связи.

Дарк мрачно уставился в пивную кружку.

— Что вам известно о Мэри Стенз?

— Очень немного. Ее поселили в большом особняке в лучшем районе Голливуда. Компания «Парагон» подписала с ней контракт. Национальный телецентр тоже. Кроме того, подписано соглашение с американской косметической фирмой «Глория», что-то относительно совместного производства «Красотворца». Эта девушка — источник большого бизнеса, Пол.

— Ясно, — недовольно буркнул Дарк.

— Любая огласка в прессе запрещена, видимо, до особого разрешения Фаберже. Вы слышали о Рэе Сомерсе?

— Приходилось.

— Он заправляет прессой. Наш корреспондент попробовал у него получить разрешение, но тот и слушать не захотел. Девушку они тоже прячут от посторонних глаз. Наверное, пока не снимут запрет.

— А когда это может случиться? Джефкот пожал плечами.

— В любое время. Возможно, именно в эту минуту. Дарк взглянул на часы.

— Сейчас в Голливуде пять утра. Сомневаюсь.

— Еще до конца сегодняшнего дня, — уверенно заявил Джефкот, — имя Лоры Смайт может появиться в заголовках американских газет.

Но он ошибся. Прошло еще четыре дня, прежде чем рекламная бомба взорвалась.

— С пятницы я в отпуске, — коротко сообщил Безил Бомон. — Разумеется, с благословения шефа. Итак, на две недели «Наблюдатель» остается без ответственного редактора. Это значит, все мои обязанности ложатся на ваши плечи, Пол. Что и как делать, вы знаете. Имеющегося материала, думаю, достаточно.

— Хватит еще на месяц, а то и больше, — сказал Дарк. — С полицией все улажено. Если не появится что-то новое…

— Действуйте по собственному усмотрению. Старайтесь не обращаться к Хеннингеру, если этого можно избежать. Он не любит, когда его беспокоят повседневными редакционными делами.

— Обещаю не беспокоить, разве что случится что-нибудь необычное, вроде атомного взрыва или приземления летающей тарелки.

— В обоих случаях я мгновенно вернусь, — решительно ответил Бомон.

Дарк зажег сигарету и вопросительно посмотрел на собеседника.