С небес на землю - Татьяна Устинова

— Собственно, об этом я и хотел поговорить, — начал Шан-Гирей и подал писательнице еще одну дольку — она заглядывала ему в руку, как щенок, который ждет угощения. — Я знаю, что вечером в тот день, когда Екатерина Петровна вас уволила, вы приезжали к ее дому. Зачем?..

Береговой с размаху сел на стул.

— Отпираться бесполезно, — прожевав, сказала Покровская. — Алекс вас раскусил.

— Мне не понадобилось никого раскусывать, Маня! — Шан-Гирей казался недовольным.

— Угомонись, — попросила ее и Митрофанова.

— Ни за что!

— Я вас видел, — продолжал Шан-Гирей. — У подъезда. Вы сидели в машине и разговаривали по телефону. Впрочем, — тут же поправился он, — это не совсем верно. Вы держали телефон в руке, вот так будет точнее. Я вижу не очень хорошо и вас узнал не сразу. Потом Маня рассказала, что какой-то полоумный водитель загнал ее в сугроб, у нее туфли были совершенно мокрые, и я вспомнил, что видел вашу машину.

— Ну, был я там, — с вызовом сказал Береговой. — И что?!

— Зачем вы приезжали?..

— Я… ни за чем.

— Чтобы убить меня? — спросила Митрофанова скучным голосом. — Это же вы меня душили, да?..

Береговой понял, что дело его плохо.

Они все-таки решили назначить козлом отпущения именно его!.. Оправдываться, переубеждать, объяснять — бесполезно. Все уже решено. В каких-то своих, непонятных целях они затеяли эту аферу, а он даже смысла ее не понимает!.. Где уж… оправдаться!

— Он вас не душил, — вдруг сказал Шан-Гирей. — Не выдумывайте, Екатерина Петровна. Вы же, насколько я знаю, не видели человека, который на вас напал.

— Не видела. Но никому, кроме него, — и она подбородком показала на Берегового, — это не пришло бы в голову! А он орал на все издательство, что я… я… стерва и сука и он со мной поквитается!..

— Я не орал! То есть орал, но не душил, черт побери! Я правда хотел вам… в морду дать, и я был возле вашего дома, чтоб он провалился, но даже из машины не выходил!..

— Вы хотели отомстить мне за то, что я вас уволила, а уволила я вас за дело! И вы прекрасно это знаете!

— Если бы за дело, вас никогда не заставили бы взять меня обратно, да еще с извинениями! А вас заставили!

— Это все фантазии Анны Иосифовны, а я бы ни за что на свете!..

— Объявляется перерыв.

Они оба, и Береговой, и Митрофанова, уставились на Алекса, как два разъяренных кота, которых схватили за шкирки и растащили в самый ответственный момент, когда злобное, угрожающее шипение уже вот-вот должно перерасти в хорошую, честную драку!

— Собственно, то, что вы были возле дома Екатерины Петровны, можно считать установленным фактом, — как ни в чем не бывало продолжал Алекс. — То, что вы ее не душили, тоже совершенно очевидно.

— А кто тогда меня душил?! — возмутилась Митрофанова.

— Я пока не знаю. Догадываюсь, конечно, но еще не уверен до конца. И это не господин Береговой. Вряд ли после нападения на вас он стал бы кататься возле вашего дома на машине! Это не просто глупость, а какая-то совершенно… чудовищная глупость! А он катался и даже загнал Маню в снег. Но и после этого не уехал, а зачем-то остался возле подъезда, где его увидел я. После попытки убийства преступник, как правило, скрывается, а не старается лезть всем на глаза вблизи места происшествия. Кроме того, он непрерывно вам звонил, Екатерина Петровна. Я насчитал в вашем телефоне одиннадцать вызовов именно от господина Берегового. Они были сделаны в течение часа.

— В каком еще телефоне?!

— В мобильном. Конечно, я первым делом посмотрел ваш телефон!

— Мой телефон?!

— Кать, ну ты чего? — встряла Маня. — Совсем не врубаешься?.. Он приехал, помнишь, когда мы с Сашкой возле тебя метались, навел тебе какой-то бурды с медом и виски, в прихожей по полу ползал и в сумке твоей копался! Ты, конечно, этого ничего не видела, тебе плохо было, но я-то все отражала!

— Не все, — Алекс вдруг улыбнулся. — Ты тоже была не в себе. Кстати, сумка — это очень странно. И я пока не знаю, куда ее следует отнести, к первой части или ко второй. То есть к фарсу или к драме.

— Ну, понес! — фыркнула Маня. — Вы не обращайте на него внимания, он любит говорить загадками. Он вообще одна сплошная загадка.

И она тоже ему улыбнулась.

— Может, нам выйти? — осведомилась Митрофанова злобно. — И вы на свободе поцелуетесь?..

— Мы поцелуемся, конечно, — согласился Алекс. — Но не сейчас. Пока можно не выходить. Вряд ли человек, собиравшийся убить, наследил бы везде, даже в телефоне!.. Неудобно душить и звонить одновременно. А получается именно так! Даже в детективах подобной чепухи не пишут.

— Спасибо вам большое, — поблагодарила авторша детективных романов.

— Всегда пожалуйста.

И все замолчали. Береговой шумно, как лошадь, вздохнул.

Он злился — потому что ничего не понимал, и их игривый тон раздражал его, и самоуверенность казалась оскорбительной, и жеманная многозначительность бесила!..

При этом они явились к нему домой — без приглашения! — и чувствуют себя совершенно вольготно, а ему до такой степени неловко, что вся кожа чешется, как от аллергии!

Слава богу, вроде сошлись на том, что он не душил эту самую Митрофанову!.. И за это спасибо!

— Есть очень хочется. Можно мне еще мандаринчик?

— Тебе почистить?

— Я сама почищу.

И они оба, Покровская и Шан-Гирей, опять уставились друг на друга так, что Береговому стало совсем неловко и даже завидно немного.

Странно, что не начали целоваться!

Алекс вытащил из сетки мандарин и стал чистить.

— Можно, я сяду? — устало спросила Митрофанова. — Сил нет.

Стул был один-единственный, и на нем сидел Береговой. Когда она попросилась сесть, да еще так… трагически-устало, он вскочил и подтолкнул стул к ней.

Тот поехал и ткнулся ей в колени. Она повернула его и села так, чтобы смотреть в окно. И понурилась.

— Я могу продолжать? — Не дожидаясь ответа, Алекс отщипнул дольку от мандарина, сунул Мане и спросил: — Вы никого не видели возле дома Екатерины Петровны тем вечером, Владимир?

— Я не знаю! Кого-то видел, наверное! Я злился и… плохо соображал. И я не понимаю, какого черта вы ко мне привязались! Вы следователь, что ли?!

— Нет.

— Тогда почему лезете в это дело?!

— Анна Иосифовна попросила меня разобраться. По мере сил я пытаюсь. — И как ни в чем не бывало отщипнул еще дольку.

Митрофанова повернулась так резко, что чуть не свалилась со стула.

— Анна Иосифовна?! Вас?! В чем вы должны разобраться?!

— Ну, например, в том, кто именно и зачем присылал ей письма с угрозами. Но в тот день, когда я пришел, в издательстве убили человека, и теперь я пытаюсь разобраться еще и в этом.

— Вы из милиции, что ли?! — Митрофанова по начальственной привычке возвысила голос.

— Господин Береговой только что меня об этом спрашивал. Нет, я не из милиции.

— Помнишь «Запах вечности»?.. — спросила Маня беспечно.

— Который украли? Конечно! Кто ж его не помнит!.. А при чем здесь…

— Автор Алекс Лорер, он же Александр Шан-Гирей.

У Митрофановой слегка приоткрылся рот. Она, кажется, даже на стуле покачнулась. Береговой усмехнулся с некоторым злорадством — он первый раз видел «стерву и суку» в таком потрясении.

— Маня, — ровным голосом сказал Шан-Гирей, — мой роман не имеет к делу никакого отношения.

— Так это вы его украли?!

— Нет, — ответил Алекс и улыбнулся. — Не я.

Ни с того ни с сего ему стало легко и весело, как человеку, который долго и трудно болел, и лежал на операционном столе, уверенный, что белые холодные стены и лампы на потолке — последнее, что он видит в жизни, и еще отходил от наркоза, и ждал, когда утихнет боль, не надеясь, что утихнет, а потом вдруг оказалось, что больше нигде не болит!.. И можно проверять себя, и осторожничать, и стараться не делать резких движений, но — не болит!.. В это почти невозможно поверить, но правда не больно — смотрите, люди, я могу говорить об этом, и не корчусь в муках, и не хочу убежать и спрятаться, и не боюсь, что боль может вернуться!..

Не может. Все. Отболело.

Отныне и навсегда.

— Нет, подождите, я ничего не понимаю, — заговорила Митрофанова и оглянулась на Берегового, как будто ища у него поддержки. Он ей зачем-то кивнул. — То есть вы хотите сказать, что автор «Запаха вечности» — это вы?!

— Угум, — подтвердила Покровская, жуя мандарин, — о чем я тебе и толкую!

— Он же был… француз! Нет, что-то говорили про русское происхождение, но это ерунда! И роман этот вы… присвоили, а написал его совершенно другой человек!

— Екатерина Петровна, я не крал роман, — перебил Алекс. — Все наоборот. У меня украли, а я плохо защищался. Маня, зачем ты это начала!

— Затем. У нас одни загадки, пора переходить к разгадкам! Никто в издательстве так и не понял, кто ты и откуда явился! И почему для расследования императрица Анна выбрала именно тебя!