Опасности и правда - Алекс Мирез

Я прижалась к нему всем телом. Мы терлись друг о друга грудью; моя была мягкая, его – твердая. Наши носы тоже терлись один о другой. Наши губы разделяло несколько миллиметров, его дыхание сливалось с моим. Его глаза, полуприкрытые от желания, не отрывались от моих губ. Невольно я провела рукой по его груди, а другой обняла его за шею. Его рука скользнула вниз по моей спине и спустилась к ягодицам, крепко стиснув одну из них и прижав меня к животу, заставив почувствовать твердость его члена.

С минуту он оставался неподвижен, словно замерев. Его губы медленно скользили вверх-вниз медленными провокационными движениями. Я ждала поцелуя и уже приготовилась ответить на него, но его не последовало, и мои губы пылали, так что пришлось их облизать.

– Поцелуй меня, – шепотом попросила я, охваченная волной жара, желания и боли, прокатившейся по телу и опустившейся между ног.

– Поцелуй сама, – ответил он таким же шепотом, хриплым и глубоким.

– Если ты намерен устроить соревнование, это займет у нас всю ночь, – прошептала я, и мои губы искривила язвительная улыбка.

На его губах тут же проступила еще более язвительная ухмылка.

– Ничего, я могу долго ждать, – заверил он.

– Даже если я сделаю вот так?

Я решительно посмотрела ему в глаза, а потом наклонилась и поцеловала в подбородок. Мои губы и кончик носа медленно терлись о его шею. От него так чудесно пахло… пахло тайной, мужественностью, пахло Адриком – моим Адриком. Я хотела дать ему понять, что он мой, хотела, чтобы он это запомнил, пока мой язык скользил по его коже, а моя рука гладила его по груди.

Из его груди вырвалось утробное сладострастное рычание, гордое и довольное, но он сдержал его. Поскольку он ничего не сказал и не сделал, я поняла, что должна использовать кое-что посерьезней. Я опустила руку, лежавшую у него на груди, и пальцы, нежно скользнув по его телу, добрались до края его боксеров. Запустила руку ему в трусы и сжала член.

Я посмотрела ему в глаза, чтобы понять, нравится ли ему это. Они были широко раскрыты, как никогда прежде. Адрик смотрел на меня сверху вниз, будучи выше на несколько сантиметров. Ему это нравилось. Его челюсти сжались еще сильнее, а на губах выступила довольная улыбка. Я уже было подумала, что победила, но тут он потянул мою руку вниз, и улыбка тут же исчезла с его лица, сменившись резким выдохом через ноздри.

– Я не хочу делать это сразу, – признался он.

На миг я застыла, словно чего-то испугавшись. Я вынула руку из его боксеров, чувствуя себя так, словно сделала что-то плохое. Я не знала, быть может, из-за страха, который внушал мне Риган, но я постоянно ожидала самых неприятных сюрпризов.

– Почему не хочешь? – спросила я, растерянно глядя на него.

Его рука, лежавшая у меня на ягодице, скользнула вверх, на талию, погладив успокаивающим жестом.

– Я хочу сначала сделать тебе много всего, – неспешно ответил он, – но сейчас понял, что ты чертовски хорошо знаешь все эти штучки, и если ты ко мне прикоснешься, я не смогу больше ждать.

Вздох облегчения опалил мою почти обнаженную кожу. Ах, но это же не потому… он не собирался отвергнуть меня. Я снова прижалась к нему в приступе неодолимого желания ощутить его эрекцию. Член был по-прежнему твердым и очень горячим. Грудь Адрика судорожно вздымалась. Если обычный, холодный и отстраненный Адрик был весьма привлекателен, то Адрик возбужденный, говорящий правду без обиняков, какой бы грязной она ни была… Этот Адрик был словно с другой планеты.

– Так сделай это, – прошептала я ему в самые губы.

Мягким движением он обнял меня за плечи и толкнул на кровать. Я повалилась на нее, опершись локтями, победно улыбнулась, больше потому, что он признался мне в своем желании. Встав коленями на матрас, он взялся за край моих трусиков и бесцеремонно сдернул их. Этот дикарский жест был великолепен. В мгновение ока я осталась совершенно голой и тут же бесстыдно раздвинула ноги, приглашая его устроиться между ними.

Он наклонился ко мне и поцеловал с такой страстью, словно после нашего последнего поцелуя прошло несколько дней, а не минут. Его язык играл с моим, словно умоляя о наслаждении. Я запустила руки ему в волосы, и в тот миг, когда он прижался ко мне и его твердый член, все еще прикрытый боксерами, потерся о мою промежность, из моей груди вырвался блаженный стон.

Все мое тело ныло, умоляя о ласке. Я старалась терпеть, пыталась делать все, что только можно: думать о чем-нибудь приземленном, чтобы спуститься с небес на землю, считать до ста, отвлекаться на разные пустяки, но он все настойчивее терся об меня, и из моей груди рвались нескончаемые стоны. Быть может, я слишком долго сдерживала свое желание быть с ним, кто знает, но в эту минуту все мое существо отчаянно взывало об этом. Каждый его поцелуй был сладкой пыткой. Он спустился к моей груди, прошелся языком по соскам, целуя их, прикусывая и посасывая, что было хуже всего. Я чувствовала, что вот-вот взорвусь. Никогда я не была так близка к блаженству, как в эти минуты. Мы еще только начали, но я уже была влажной, готовой принять его без затруднений.

Мне было нужно, чтобы он это сделал. Я хотела, чтобы он вошел в меня. Хотела, чтобы он сделал это прямо сейчас. Это было единственное мое желание. Прямо сейчас, и не нужно ничего другого.

– Адрик, сделай это! – взывала я между поцелуями.

Я задыхалась, и мой голос прозвучал слабо и прерывисто.

Он не останавливался, и я взяла его лицо в свои ладони, потянула вверх и заставила посмотреть на меня. Он был растрепан и необычайно красив.

– Нет, еще рано, – задыхаясь, ответил он.

Он переводил взгляд с моих глаз на губы, словно хотел смотреть мне в глаза, но под конец вернулся к губам.

– Сделай это, я хочу почувствовать тебя, – настаивала я.

– Но…

– Пожалуйста! – взмолилась я, измученная сладкой пыткой.

С минуту поколебавшись, он кивнул. Я еще шире раздвинула ноги, обхватив его ими. Он сунул руку в свои боксеры и достал член. Я уже намеревалась сама ввести его в себя, но вдруг тревожный звонок прозвучал у меня в голове.

– Подожди! – воскликнула я.

Он посмотрел на меня, нахмурившись.

– Презерватив!

Он широко распахнул глаза, недоумевая, как мог забыть