Последний старец - Наталья Анатольевна Черных
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сколько тогда смеялись над «отсталостью» Церкви передовые ученые…
Постановление Совнаркома и ЦК ВКП(б) о строительстве на Волге одновременно двух ГЭС, Рыбинской и Угличской, а также о создании специальной организации «Волгострой», на которую возлагалось это строительство, было принято еще 14 сентября 1935 года, но ни в центральной печати, ни в местных газетах опубликовано не было. Пресса хранила гробовое молчание и тогда, когда в небольшую деревеньку Переборы под Рыбинском приехали первые рабочие отряды, развернув строительство, — это было в том же сентябре 1935 года. Даже приезд «всероссийского старосты» М. И. Калинина на стройку в Переборах 20 июня 1936 г. газеты осветили очень скупо и никак не связали этот факт с предстоящим переселением. Поэтому к концу лета 1936 года, когда заканчивался навигационный сезон, а стало быть, никакого переселения — а оно могло состояться только путем сплава разобранных домов по реке — уже никак не могло быть, многие мологжане успокоенно вздохнули — беда отодвигалась и, Бог даст, надолго, а может быть, и навсегда.
«Помню, как буквально за несколько дней до отъезда из Мологи после летних каникул, — вспоминает мологжанин Н. Н. Блатов, — к бабушке, сидевшей на лавочке у ворот своего дома, подошла старушка-соседка:
— Александра Александровна, а я к вам с хорошей вестью. Ведь и не будут нас затоплять-то, слава Богу, в своем дому умереть придется.
— Дай те, Господи, Пресвятая Богородица, — облегченно ответила бабушка».
Это было в конце августа 1936 года. А первого сентября мологжанам было объявлено о переселении. «Словно чудовищный, все разрушающей силы смерч пронесся над Мологой, — описывает эти события Ю. А. Нестеров в книге «Молога — память и боль». — Еще вчера, 31 августа, в последний день уходящего лета, люди спокойно ложились спать, не думая и не гадая, что наступающее завтра так неузнаваемо переиначит их судьбы. Всё смешалось, перепуталось и закружилось в кошмарном вихре».
4 сентября 1936 года мологжане в последний раз соберутся в своем знаменитом Манеже, где им будет объявлено от лица председателя горисполкома о том, что уже к первому ноября необходимо перевезти из Мологи 400 домов — т. е. по сути, полгорода. Из протокола «исторического пленума» жителей Мологи видно, как возмущались люди тем, что на их плечи взваливается буквально всё — разборка дома, транспортные расходы, необходимость ставить дом на новом месте, причем всё это в рекордно короткие сроки — в течение двух месяцев.
Жители Мологи: «За два месяца надо переселить полгорода. Прямо как в сказке. Ищите неизвестно где рабочих, транспорт, платите спекулятивные цены. На выданные вами деньги в крайнем случае можно разобрать дом, а вот поставить уже не на что».
Члены горсовета: «Ныть хватит, а нужно выполнять эти решения, и побыстрее. Надо спешить, а не вставлять палки в колеса. Пленум дает жесткие сроки переселения, и должен быть рассчитан не только каждый день, но и каждый час».
Жители: «Да как же так? В нашем доме вообще одни женщины. Простое ли это дело — своими силами перевезти дом? Ведь мы живые люди.
До замерзания реки совсем пустяки остались. Переселение нужно начинать весной, а сейчас если даже и дома сплавим и на новом месте, паче чаяния, поставим, жить в них все равно нельзя — сырые они будут стоять до следующего лета. Мы-то ведь люди все-таки, не собаки».
Члены горсовета: «Вон Кимры сломали, перевезли, и никто не замерз. Строили Беломорканал, и опять никто не замерз. Все делалось аккуратно, планово, и люди были, не в пример нам, организованные.
Мы собрались здесь не решения правительства отменять, а обсудить, как лучше всё выполнить. У нас в стране над человеком не издеваются, потому что человек — наша главная ценность».
Официальные отчеты и документы показывают, с каким цинизмом начиналось это великое переселение, растянувшееся на долгих четыре года. Дошла очередь и до жителей Кулиги. В деревне Большой Борок к тому времени оставалось около 30 домов. Семейство Нориновых — очень богомольная, крепкая, дружная семья — недавно возвели большой пятистенок. Хозяин уперся, заявил: — Ни за что не поеду никуда, и все!
Их выселили силой. А делали так — приходят, залазят на крышу и ломают трубу, живи как хочешь.
«До сих пор слезы текут, — вспоминает землячка Груздевых Мария Васильевна. — У нас место какое было: утром встанешь — сосны, елки, солнца не видать. Лежишь на боку и ягоды собираешь. Золотое дно. А как выселяли! Хоть бы возили, помогали — нет, всё сами. Мама после переселения вскоре умерла — на 52-м году жизни, а папа на 53-м. Вот как далось нам это переселение! Надорвались. Надо же было столько человек выжить!»
«Перед переселением все уволились, никто нигде не работал, — вспоминает другая жительница Большого Борка. — У нас по деревне ходили, дома проверяли — какой пригоден, какой нет к перевозке — и плотами по Волге спускали. Матушка моя! Мы последнюю зиму 39–40 годов жили на квартире. В мае был последний пароход. Со слезами уезжали. А сюда приехали (в Тутаев) — я ни на кого глядеть не могла, лежала на постели целыми днями, отвернувшись к стене. Ну а потом… работать надо. Выгнали нас и забыли».
Бабушка Груздевых Марья Фоминишна не пережила переселения. К ним тоже пришли, угрожали:
— Хотите — дом разбирайте, не хотите — сожжем. Переезжайте куда вам надо, хоть в Москву!
Александр Иванович выбрал Тутаев. Говорит Павлуше:
— Давай, сынушка, дом ломать.
Помощник-то один был. Залез Павел на крышу, стал трубу разбирать. Бабушка выскочила из дома, давай ругаться:
— Ах ты, такой-сякой, хулиган, да ты почто наш дом ломаешь!
Тут случился у Марьи Фоминишны инсульт, и она умерла. Похоронили ее на мологском кладбище. А сами — делать нечего — дом разобрали с отцом, всю семью перевезли.
Мологжане переселялись кто в Рыбинск, кто в Тугаев — ближайшие вниз по течению Волги города.
Рыбинским властям явно не хотелось взваливать себе на шею заботы о переселенцах, поэтому семьи мологжан были брошены на произвол судьбы, каждый выживал кто как мог. На мологжан свалились проблемы, где брать питьевую воду (за ней ходили на Волгу или в деревню Лосеве за полтора километра), чем кормить семью. Коров перегоняли из Мологи своим ходом, многие из них пали. Глинистая почва огородов не хотела давать урожай. Мологжане
