Коллекция королевы - Ан Ци
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Постой, но зачем? Ты же сказал: «ничего не украли.»
— Я немного голову поломал, и вот что считаю. Необязательно брать, если всё прочесть. А за мной можно и дальше следить. Я куда надо сам приведу. Они и следят!
— Ещё того не легче! — простонала Катя.
— Я случайно дряхленький москвичок приметил, как он за нами приземлился, когда мы к «Аланье» подрулили. И то только потому, что там стоять нельзя было, где он притулился. А потом очень просто. Мы с Акакием ненадолго к нему в кабинет заскочили, а следом в подвал. Он мне вина свои показал. В это время хмырь москвичовый тут же к Петьке подсел.
— Мама, он меня всё время всякую ерунду спрашивал, просто прилип как банный лист. А затем быстро отчалил, — подтвердил парень.
— Понимаешь, Кать, мы уже к тебе поехали, и Петя мне об этом прямо в машине рассказал. И я после акакиевой накачки сразу сообразил ему позвонить и навести справки. Оказывается, его сынишка Гоги хмыря заметил. Москвичок потом рванул с места, что твой мерседес. Видно, под старым железом мотор что надо стоит. Но главное, оказалось — к столику, где мы с Петей сидели, снизу жучок аккуратно прилеплен. Миниатюрный такой. Зело современный. Акакиевый охранник — бывший специалист по микроэлектронике, очень хвалил. Говорит, больших денег стоит!
Катя Сарьян молчала. В комнате воцарилась напряжённая тишина, и Кирилл попытался разрядить обстановку.
— Катюша, не волнуйся! Мы тоже не младенцы, правда, Петь? Я тряхну старыми связями, поищу новые. А то ещё можно Петю из дела в целях безопасности пока исключить. Кать, а Кать? Да, наверно, так лучше, — проговорил он, не обращая внимания на протестующие жесты рыжего «не младенца».
— Кира, — медленно начала Катя, — я сначала не хотела тебе говорить, да и не уверена была…
— Что такое? — насторожился Бисер.
— Сегодня я с работы пришла домой, и мне показалось… Понимаешь, всякие мелочи. Книжка лежит не так. В кабинете дверь приоткрыта. Ключик от секретера вынут и висит на цепочке. И запах… Я думала, может быть, Петя был, но он не курит. В кухне, однако, недавно курили. Словом, — она собралась с духом и закончила, — у нас был кто-то чужой!
Глава 25
— Петя, тут фрукты, конфеты и прочее. Не стесняйся. Мы пошепчемся немного. А потом все вместе спустимся в кофейню.
Анатолий Александрович Мордвин усадил Петю за стеклянную перегородку перед столиком с большой вазой винограда с персиками. Петя скосил глаза: и вправду, печенье, шоколад, высокие бокалы толстого голубого стекла с апельсиновым соком. Мордвин пригласил друзей, Катя и Кирилл с Соней прошли за ним в малый зал заседаний и уселись вместе за ореховый овальный стол.
— Давайте, братцы. У меня сейчас до двух время. А потом, как обычно. Разных дел просто прорва. Простите, ради бога, что так недолго, и на работе. С другой стороны, здесь даже удобнее.
Они заговорили все сразу, перебивая друг друга, волнуясь и горячась. Они спотыкались на общем прошлом и пускались в воспоминания. Наконец поток, побурлив, превратился в тихую речку, пожурчал немного и высох.
— Хорошо, теперь подведём итоги. Я хочу сразу сказать. Не сомневаюсь, что за вами следят и отношусь к этому всерьёз. Я подумаю, что можно сделать. Подключу всех, кого смогу. И у меня первый вопрос такой. Что Андрей мог оставить сыну? — Анатолий взглянул на Катю. Но она промолчала. Начал Кирилл.
— Я себя тоже двадцать раз спрашивал. Деньги? Но деньги сейчас можно просто перевести Кате или Пете, например, прямо с Кипра. Кстати, в Москве надо объяснять, откуда деньги взялись? В Германии — да. Может быть…
— И я думаю, деньги вряд ли. А что тогда? Ценности? Слушай, ну откуда у Синицы и вдруг ценности? Совершенно не такой был человек. Никогда у него ничего не держалось, — вмешалась Соня.
— Тогда остаётся информация. Информация, которая стоит денег! — Анатолий опять выжидательно покосился на Катю.
— Ребята, вы что имеете в виду? Шантаж? Андрей? — на этот раз не выдержала она. Щёки у неё запылали, голос дрогнул.
И снова заговорили все вместе. Разговор сделался общим.
— Люди меняются…
— Я совсем не хочу сказать, что он был «хороший парень». Но шантаж, да ещё «сыну передать»! Да он плевал на сына!
— Как раз сейчас — нет! И потом: «из любого дерьма вытащи»! Чушь! Подумай, человек знал, что умирает. Он мог «о душе подумать» или наоборот сделаться совсем равнодушным…
— А тогда бы он ничего не предпринимал!
— Верно. Или что-нибудь сделал «назло врагам». Судьбе отомстил. Тоже не подходит.
— Значит остаётся только искреннее желание помочь сыну. Ну что, тогда это информация, а не компромат. К примеру — сведения о долгах. Мог ему кто быть должен? Запросто!
— Стойте, ребята, — вздохнула Соня, — Про сына… Он мне раз сказал: «Я остался таким же как был». И дальше: «Никого не хочу подставлять, но парень должен всё-таки стать мужчиной. Я так и не стал».
Чудесный подмосковный вечер догорал и курился. Солнце наполовину опустилось в озеро, по ложбинкам поднялся туман. На берегу выгнула серебряную спинку палатка. А неподалёку со спиннингами сидели двое мужчин и не спеша беседовали у костерка. Рядом сушила синее брюхо перевёрнутая байдарка. Было тихо. Только булькал на костре котелок, да комарьё к ночи завело свой зу-у-ммм.
— Старик, я подумал, никто не сделает, кроме и лучше тебя. Как только я по своим каналам узнал, что фамилия «Синица» в банке данных по «Кузнецам»… Конечно, это моя личная просьба. Но я знаю, ты и по службе, да? Должен ты курировать «Кузнечное дело»? — начал тот, что повыше.
— Я тут для тебя кое-что подсобрал… Постой, ты же ещё не сказал, да или нет?
— Анатолий Александрович, как иначе? Конечно, да! — спортивный хорошо сложенный блондин затянулся последний раз и бросил сигарету в огонь.
— Понимаешь, это мои ребята. Они ни сном, ни духом! Почему, кто, зачем их ловит? При чём «Кузнецы»? Ты слушай…
Солнце совсем опустилось, большая рыба плеснула и ушла под воду. Мужчины подкинули дровишек в костёр, пламя взметнулось вверх. Высокий то
