Грешники - Джеки Коллинз

Джайлс перевернул страницу. Клаудия лежала на кровати в черном пеньюаре, почти без бюста, с приоткрытым ртом и полуопущенными веками.

Ее фотографии занимали еще две страницы. Подпись гласила: «Прекрасная лондонская фотомодель и актриса Клаудия Паркер демонстрирует нам лучшие виды Англии».

— Ты — сенсация, — восторженно заявил Джайлс. — Они хотят, чтобы мы сделали новую серию фотографий. Заплатят огромный гонорар. Нас приглашают в Нью-Йорк. Ты познакомишься с Эдуардом Дж. Пулом — владельцем журнала. Это твой великий шанс, детка. Нью-Йорк — город успеха.

Она изучила журнал. Боже, зачем она отрезала свои волосы?

— Когда мы летим? — спросила Клаудия; лицо ее просветлело.

— Как только ты восстановишь форму. Ты страшно похудела, и эта стрижка… Придется тебе достать парик. Вот, подпиши это.

Он протянул лист бумаги. Клаудия подписала контракт, не заглянув в него.

— Я устрою тебя на неделю в санаторий. Это необходимо. Думаю, дней через десять мы сможем полететь. Я их предупрежу. Они от тебя в восторге — хотят выбрать девушкой года. Детка, мы разбогатеем!

Пятую или шестую ночь проводил он с мисс Филд? Дэвид не мог это вспомнить. Он знал одно — у него вошло в привычку после работы обедать, выпивать несколько бокалов и отправляться к своей секретарше.

Он испытывал к ней какое-то болезненное влечение. Что делало занятие сексом с мисс Филд столь потрясающим и волнительным? Никогда прежде он не переживал столь сильных эротических ощущений. Она всегда подходила к двери, придерживая рукой шерстяной халат. Дэвид приказывал ей раздеться. Она неохотно снимала с себя одежду, обнажая худое белое тело. Она была плоскогрудой, ее дряблые соски почти не твердели, когда Дэвид касался их. Однако, когда он проникал в женщину, она сжимала Дэвида в стальных объятиях, вытягивая из него все соки. Она не давала ему передохнуть; он словно оказывался в тисках.

Дэвид ненавидел мисс Филд, но не мог заставить себя не возвращаться к ней каждый вечер.

Днем, на работе, они не упоминали свои свидания. Женщина ходила по офису и бесшумно исполняла свои функции, напоминая, как всегда, серую мышку.

Он хотел сломать эту привычку.

Грудастая девушка с возбуждающей мужчин внешностью делала рекламный клип для компании. Она понравилась Дэвиду, и он разыграл дебют. Она напоминала ему Клаудию, но выглядела значительно сексуальнее и вызывающе.

Дэвид пригласил ее на обед. Она пришла в ярко-красном платье с почти оголенным бюстом. У девушки была чисто английская бело-розовая кожа и пухлые губы.

На сей раз все будет в порядке, решил Дэвид.

В ресторане она пила дайкири со льдом и часто хихикала. Они танцевали; у нее было пышное, полное жизни тело. Все посетители мужского пола пялились на девушку, теша этим тщеславие Дэвида. Во время быстрого танца полная бело-розовая грудь фотомодели выскочила из платья; крупный высокий бледно-коричневый сосок привлек к себе всеобщее внимание. Девушка с глуповатым смешком засунула его обратно.

Дэвид почувствовал, что пора отвезти ее к себе в отель. Она почти не возражала; когда они оказались в номере, Дэвиду не составило труда снять с нее красное платье.

На ней были кружевные розовые трусики. Она обладала прекрасными формами. Величина упругих грудей пробуждала подозрение — не накачаны ли они силиконом?

У него ничего не получилось. Он не возбудился.

Дэвид дал по-прежнему хихикающей девушке денег на такси и отправил ее домой.

Он лег в постель, но не мог заснуть. Наконец ему пришлось встать и отправиться к мисс Филд. К моменту прибытия к ней его возбуждение достигло такой силы, что он едва не забрался на мисс Филд.

Она имела над ним странную власть.

Он попытался переспать с несколькими другими женщинами, но каждый раз это заканчивалось неудачей. Его жизнь стала вращаться вокруг мисс Харриет Филд.

Он узнал кое-что о ней. Мисс Филд было тридцать лет, двенадцать из них она проработала в рекламном агентстве, проделав путь от рядовой машинистки из машбюро до личной секретарши Дэвида. О ней не ходили сплетни. Ее личная жизнь оставалась для всех тайной. Сотрудники фирмы считали мисс Филд пустым местом.

Когда он приходил к ней поздно вечером, они не разговаривали. Он просто отдавал женщине приказы, а она их выполняла, какими бы они ни были.

Иногда после секса она спрашивала его, не хочет ли он чая или кофе. Он всегда отказывался и, как только к нему возвращались силы, вставал и уходил.

Что она думает обо всем этом — спрашивал себя Дэвид. Почему она всегда молчит? Вся ситуация казалось ненормальной.

В один из вечеров он приехал к ней раньше обычного. Она еще не легла в постель. Мисс Филд прижимала кардиган к несуществующему бюсту. Она автоматически стала раздеваться.

Впервые он увидел, как она раздевается по-настоящему. Обычно на ней были только ночная рубашка и халат. Сейчас она снимала одну вещь за другой. Казалось, на ней был целый ворох тряпья. Юбка, кардиган, свитер, нательная фуфайка (самый неприглядный предмет женского туалета, который Дэвиду довелось увидеть), розовый бюстгальтер, длинные шерстяные рейтузы, толстые чулки и трусики.

Поежившись, обнаженная женщина замерла перед ним.

Мерзкая сучка, подумал он, вечно влажная, готовая к действиям. Возможно, наверстывает упущенное за многие годы.

Наверно, сегодня ему следует заставить ее подождать. Она уже легла на пол, лениво раздвинув бледные ноги.

Он не смог заставить ее подождать. Жгучее желание помешало ему. Он торопливо сбросил с себя одежду и лег на мисс Филд.

Она тихонько ахнула, и они унеслись на небеса.

Позже она надела халат и стала аккуратно раскладывать его вещи, чтобы ему легче было одеваться.

Он лежал, наблюдая за ней. Она действительно была дурнушкой. Не то чтобы она не умела преподнести себя, следить за собой — тут нечего было украшать.

Она вспыхнула, заметив ее взгляд.

— Чай или кофе, мистер Купер?

— И то, и другое, — резко выпалил он.

Она повернулась, чтобы пойти на кухню; он подумал, что она и правда принесет чай и кофе, если он не остановит ее.

— Сядь, — сказал Дэвид.

Она неуверенно села, скрестив лодыжки и сжав руки, лежащие на коленях.

— Я хочу поговорить с тобой.

Произнеся это, Дэвид понял, что у него нет никакого желания разговаривать с ней; ему захотелось просто уйти отсюда.

— Ладно, это ерунда, — буркнул он.

— Что-то не так, мистер Купер?

— Ради Бога, перестань называть меня мистером Купером.

Она опустила глаза.

— Хорошо, дорогой Дэвид.

Господи, она держится, как непорочная дева. В ней действительно есть что-то странное, подумал Дэвид.