Встреча с пришельцем (сборник) - Юрий Прокопенко

— Спросите у моих коллег. Я даже на праздники не злоупотребляю…

— Хорошо. Верю вам, — пожал мне руку директор.

Но не прошло и трех дней, как он снова огорошил меня вопросом:

— Спекулируете понемногу?

— Неужели Куба и в этом обвиняет меня? — возмутился я.

— А может, вы дали ему повод для подобных обвинении? — прищурился директор.

— Все что угодно, по только не это…

— Все что угодно?! — вскочил директор. — Тут написано, — помахал он перед моим носом бумажкой, — что вы еще часами простаиваете во время работы в коридоре, что разлагаете коллектив непристойными анекдотами, противопоставляете себя товарищам…

— Все это самое настоящее вранье! — остановил я его.

— Но ведь Буба сам видел, слышал…

— Спросите у коллег, — взмолился я.

— Хорошо. Верю вам, — пожал мне руку директор.

Целую неделю я работал спокойно. И вдруг опять меня вызвали к директору.

— Значит, вы обо мне говорите такое, что, если поверить вам, меня давно пора прогонять отсюда? — сурово спросил директор. — Буба утверждает…

— Ошибается… ваш Буба, — начал я, заикаясь. — Спросите у коллег…

— Я вам и сейчас верю, — сказал директор. — И все-таки придется вам подать заявление об уходе. У меня в институте несколько сот сотрудников, и если я с каждым буду вот так нянчиться, когда же мне работать?..

Тесты

После реорганизации нашей конторе добавили еще пять штатных единиц. Мой телефон звонил беспрестанно.

— Слушай, дружище, — гремело в трубке, — говорят, у тебя есть вакансия заведующего отделом. Возьми моего шурина. Лучшего работника днем с огнем не найдешь. Имеет опыт, стаж руководящей работы…

— Привет, уважаемый… Сделай одолжение, возьми к себе моего племянника. Парень хоть и зеленоватый, зато перспективный. Не пожалеешь…

— Доброго здоровья… Хочу посоветовать одного весьма талантливого человека. Все умеет, за что ни возьмется, все горит под руками…

— Сколько лет, сколько зим!.. Докажи, что ты не зазнался, не изменил старой дружбе. Прими мою тетку на должность учетчика. Чудесная женщина…

Я всем обещал подумать. И в конце концов решил устроить конкурс. Пусть победит сильнейший!

Для кандидатов на должности придумал несколько тестов. Да таких, что претенденты сходили с дистанции один за другим. Вот, например, ни один из них не ответил на вопрос: «Сколько конфет можно съесть во время спектакля?» Или: «Кому лучше одолжить десять рублей — другу, врагу, начальнику?» Или: «Как обеспечить кворум на неинтересной лекции?»

И вдруг приходит такой себе ординарный человек.

— Как вы сказали?.. Сколько конфет можно съесть во время спектакля? — переспросил он. И, усмехнувшись, ответил: — Можно не съесть ни одной. Все зависит от того, насколько интересен спектакль и какой ассортимент конфет в театральном буфете… Кому лучше одолжить десятку? Никому. Так как долги портят дружбу, враг все равно не оценит твоей жертвы, а начальник будет всегда смотреть на тебя с раздражением — кому приятно вспоминать о долге!

С третьим тестом он тоже справился блестяще:

— Обеспечить кворум на скучной лекции просто. Достаточно объявить, что после лекции будут продавать колготки и бразильский кофе. Слушатели, особенно женщины, пойдут косяком…

— Феноменально! — констатировали члены конкурсной комиссии. — Ответы безупречные. Ну как такого не зачислить!

Я с ними согласился и зачислил этого находчивого человека на должность заведующего.

А со временем принял еще четверых, которые приблизительно с такой же легкостью справились с коварными тестами.

И вот все пятеро новых сотрудников сидят в моем кабинете. Я искренне поздравляю их с победой. И крепко жму руки — своему шурину, двоюродному племяннику, троюродному брату моей жены, а также ее тетке с невесткой. Что ни говорите, а тесты — замечательная штука!

Инициатор

Как-то я сказал сам себе: ждать, пока тебя заметят, нерационально. Можно просто не дождаться. Поэтому я и решил заявить о себе сам. Причем заявить во весь голос.

— Товарищи! — сказал я однажды с трибуны профсоюзного собрания. — Беру обязательство так клеить подошвы, чтоб они как минимум месяц не отлетали.

Кто-то неуверенно захлопал. И вот уже весь зал зааплодировал мне.

— Смельчак!.. Отчаянный человек! — неслось из зала.

Многотиражка на первой странице напечатала мое фото под рубрикой «На них равняйте шаг!», а директор выдал мне премию.

Когда шум вокруг моего почина немного утих, я на очередном профсобрании снова поднялся на трибуну:

— Товарищи! Я решил сегодня выступить инициатором еще одного почина.

Зал замер.

— Все мы знаем, — сказал я, — что в ботинках, которые мы выпускаем, левый каблук больше правого. Так вот, я обязуюсь выпускать все ботинки с одинаковыми каблуками.

Зал разразился овацией.

На другой день наша многотиражная газета посвятила мне очерк, а представитель фабкома включил меня во внеочередной список на получение трехкомнатной квартиры.

На следующем профсоюзном собрании не успел председатель ознакомить присутствующих с повесткой дня, как я уже был на трибуне:

— Друзья! Сколько рекламаций получает наше предприятие? И все это лишь потому, что в ботинках, которые мы изготовляем, из стелек торчат гвозди. Так вот, девиз моего нового почина таков: «Ни единой царапины на ноге потребителя!»

Мои слова были встречены бурным одобрением коллектива.

Постепенно все привыкли, что на каждом собрании я выступаю с очередным почином. Даже интересовались в коридоре:

— Ну, а что сегодня?

— Сюрприз, — многозначительно усмехался я.

Действительно, то, что я предложил на очередном собрании, всех потрясло.

— Товарищи! Мы ведь с вами осеннюю обувь выпускаем. Зачем же в осенних туфлях украшать носки дырочками? Это для летних туфель вентиляция нужна, а в осенних наоборот: ногу от дождя защищать нужно!

— Логично!.. Правильно!.. Давно лора! — раздались голоса из зала.

О своем очередном почине я объявил по местному радио. Зачем ждать собрания?

Естественно, популярность моя росла с каждым новым предложением.

Но вдруг нас посетил какой-то солидный мужчина из профсовета. И стал прилюдно поносить мои начинания:

— Двадцать один почин у вас на фабрике направлен на борьбу за качество обуви, а обувь как была сплошным браком, так и осталась.

Все осуждающе посмотрели на меня. Авторитет мой зашатался и, никем не поддержанный, мог вот-вот рухнуть. Тогда я выбежал на трибуну и выкрикнул:

— Товарищи! Предлагаю новый почин!

Сотни глаз впились в меня. А представитель профсовета скептически улыбнулся. Но уже через минуту ему пришлось вместе со всем залом аплодировать мне. Я сказал:

— Хочу стать инициатором нового почина! Вот он: же почины доводить до конца, а не бросать их на полдороге, как это иногда еще случается…

Педагогический момент

Не надо было быть физиономистом, чтобы узнать его с первого взгляда. При встрече с таким типом в темной подворотне возникает неодолимое желание вывернуть свои карманы без лишних напоминаний.

…В купе мы были вдвоем. Сидели молча, смотрели в окно.

— Давно из тюрьмы? — первым нарушил я молчание.

— Не очень, — неуверенно ответил он, вынимая руку из моего кармана.

Конечно, в такой ситуации следовало бы вызвать милицию. И вора — под суд! Но я тотчас взял себя в руки. Это, думаю, всегда успеется. Ведь вот у нас на фабрике, когда проворовался кладовщик, его тоже хотели сразу под суд. Потом раздумали. Решили воспитывать. Условились: если еще раз украдет — принять меры. Он еще раз украл. Обсудили и решили: в последний раз простить. И что же, после каких-нибудь трех краж он уже вторую неделю честно трудится. Вот что значит доверие!

Укладываясь спать в вагоне, я демонстративно положил часы и бумажник на стол. Воспитывать так воспитывать!

Всю ночь я не спал и думал: украдет или не украдет?

Украл! И часы, и бумажник!

Я мужественно продолжал воспитание. На его глазах достал ключик и отпер чемодан.

— Схожу в вагон-ресторан, — многозначительно предупредил я его.

Я нехотя жевал бутерброд, ни на миг не забывая о содержимом чемодана: украдет или не украдет?

Украл! Несколько моих лучших вещей перекочевало в его мешок. Но чего стоят какие-то вещи, когда борешься за человека!

— Скажите, вы куда едете? — спрашиваю его.

Оказалось, нам по пути. Вор едет в город, в котором я живу.

— Может, остановитесь у меня? — гостеприимно предлагаю. — Отдельная квартира, кроме меня, никого…

Педагогический эксперимент продолжался. Когда мы добрались домой, я достал из буфета серебряные ложки и бронзовый подстаканник.