Новые боги. Как онлайн-платформы манипулируют нашим выбором и что вернет нам свободу - Кристиан Монтаг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гвоздь программы для многих участников экскурсии – площадь Джамаа-эль-Фна (также известная как площадь Мертвецов) в средневековом районе Марракеша, напоминающая стихийную ярмарку. Здесь я впервые вижу вживую заклинателей змей (примечательно, что все они мужчины, ни одной заклинательницы). Пронзительно звучит флейта, и змеи начинают танцевать. Я едва успеваю взглянуть на заклинателя, как через мгновение одна из рептилий неожиданно оказывается у меня на шее. Что еще хуже, за эти незабываемые впечатления пришлось заплатить немалые деньги. Кажется, пора бежать!
История о заклинателях змей с площади Мертвецов натолкнула меня на мысли о статистическом понятии базовой ставки. Базовая ставка описывает фактическую частотность той или иной характеристики в исследуемой популяции. Например, если мне как предпринимателю требуется сотрудник на новую должность, неплохо понимать, сколько примерно людей способны выполнить эту работу и заинтересованы в трудоустройстве. Базовые ставки важны не только для отдела кадров: они позволяют понять механизм работы пузырей фильтров. Давайте вернемся на площадь Мертвецов в Марракеше и попробуем разобраться.
Допустим, в отпуске я был настолько очарован заклинанием змей, что захотел сделать это своим хобби в Германии. Обычно мне приятнее заниматься любимым делом вместе с единомышленниками, поэтому после поездки в Марракеш я решил бы пообщаться со специалистами по заклинанию змей у себя на родине. Интересно, сколько всего в Германии людей с таким экзотическим увлечением? Во времена, когда еще не было интернета, я бы, наверное, тщетно искал после поездки будущих коллег – большой удачей было бы найти в родном Кёльне хотя бы одного. В таком случае я бы думал, что у меня очень необычное хобби, а проще говоря, чувствовал бы себя городским сумасшедшим, предающимся редкому, маргинальному занятию. Получается, я бы мог ежедневно воочию наблюдать низкую базовую ставку заклинателей змей. Интернет изменил эту ситуацию. Теперь я могу искать группы заклинателей змей онлайн и, возможно, найду несколько человек, которым тоже нравится это занятие. Благодаря ежедневному общению с единомышленниками в сети я больше не буду чувствовать себя одиноким. Напротив, мне будет все чаще казаться, что окружать себя заклинателями змей в повседневной жизни – совершенно нормально. Ежедневные беседы с единомышленниками в конце концов приведут к изменению моего восприятия базовой ставки количества заклинателей змей в Германии. В конце концов, их не так уж и мало! Так, постепенно я удобно устроюсь в своем «пузыре» или «эхокамере» для заклинателей змей.
Только вот заклинание змей в Германии – не такая деликатная тема, как, скажем, отношение к беженцам. А теперь представьте, что будет, если базовые ставки изменятся и у меня сложится впечатление, будто против беженцев выступает гораздо большее число граждан Германии, чем на самом деле. На соответствующих форумах, даже небольших, пользователи могут подначивать и подстрекать друг друга. А негативные эмоции – не лучший советчик, когда речь идет о столь важном политическом вопросе. Если группа никак не контролируется извне, она может радикализироваться, причем незаметно, шаг за шагом. Например, при помощи обмена роликами на ютубе, где каждый последующий чуть радикальнее предыдущего. В упомянутой выше научной статье Люка Манна говорится: «Происходит медленное движение вперед, позволяющее пользователю постепенно принять определенный взгляд на вещи и подготовиться к следующему шагу на этом пути»[407].
Изменения базовой ставки не проходят незаметно. Они существенно влияют на формирование нашего восприятия. Приведу еще один пример. В документальном фильме «Чистильщики» («The Cleaners») рассказывается, как крупные социальные сети нанимают модераторов контента, чья задача – каждый день смотреть фото и видео, содержащие самые отвратительные и извращенные плоды человеческой фантазии. Нет таких видов насилия, которые не встречаются чистильщикам: им попадается все, от пропагандистских видео боевиков ИГИЛ[408] до записей изнасилований. Каждый день модераторы отсматривают тысячи единиц контента и решают, соответствуют ли материалы требованиям платформы. Такая работа настолько отягощает цифровых санитаров, что у них даже развивается симптом посттравматического стрессового расстройства (ПТСР)[409], как у солдат после войны. И здесь тоже происходят изменения базовых ставок. В статье The Guardian, посвященной этому фильму, отмечалось, что «конспирологические видео и мемы, ежедневно просматриваемые чистильщиками, постепенно приводили к радикализации их мировосприятия»[410]. Иными словами, постоянное взаимодействие с жестоким контентом вызвало у модераторов не только симптомы, напоминающие ПТСР, но и симпатию к сомнительным идеологиям. К сожалению, изменение восприятия базовых ставок происходит не только через постоянное подкрепление собственного мировоззрения в социальных сетях. Схожий эффект имеет бесконечный поток фейковых новостей.
Кто восприимчив к fake news?
Фальшивые, или фейковые новости – серьезная проблема для многих социальных сетей. Особую тревогу вызывает то, что такие новости разлетаются гораздо быстрее, чем настоящие. В ходе исследования Соруша Восауи и его коллег выяснилось: правдивым сообщениям в твиттере требуется в шесть раз больше времени, чтобы достичь отметки в 1500 читателей[411]. Дональд Трамп и компания называют фейки альтернативными фактами. А я бы назвал это наглой попыткой манипулировать людьми с помощью лжи.
Но что же такое фейковые новости? Недостаточно просто заклеймить все неправдивые сообщения этим термином. Если вы хотите выделить их в отдельную категорию, сообщения должны соответствовать нескольким критериям. Во-первых, они содержат мало правдивых фактов. Во-вторых, их создают непосредственно с целью обмана. В-третьих, обычно они маскируются под материалы СМИ[412].
Вышеупомянутое исследование Соруша Восауи объясняет, что быстрое распространение фейковых новостей, вероятно, связано с древними эволюционными механизмами. Такие сообщения часто сенсационны, а мозг по-особому воспринимает новости, ведь в каменном веке от них нередко зависела жизнь человека. Команда Восауи в своем исследовании так характеризует эту тенденцию: «Новая информация может не только поразить; она обладает сравнительно большей ценностью. Это вполне соответствует теории информации – информация ценна, если она полезна или поступает от осведомленного лица».
Другие причины, по которым мы наблюдаем существенную разницу в скорости распространения фейковых и достоверных новостей, связаны с алгоритмами социальных сетей, где, как я уже говорил, людям в первую очередь предлагаются максимально эмоциональные сообщения со спорным политическим посылом[413]. В одном из последних исследований отмечается, что пользователи особенно активно делятся фейковыми новостями, вызывающими гнев и возмущение[414]. На основе аналитических данных Twitter, касающихся президентских выборов в США в 2016 году, удалось установить, что наиболее восприимчивыми к фейкам оказались пожилые, консервативные и активно интересующиеся политикой пользователи
