Переломный момент: как незначительные изменения приводят к глобальным переменам - Малкольм Гладуэлл

Есть что-то леденящее кровь в этом отрывке. Суицид не должен превращаться в банальность. Но самое жуткое состоит в том, как привычно все это звучит. Налицо эпидемия самоуничтожения, в которую вовлечены юноши, совершающие суицид в порыве экспериментирования, подражания и бунтарства; бездумный поступок, который каким-то образом стал среди подростков важной формой самовыражения, Странно, но картина микронезийской эпидемии подросткового суицида ужасно напоминает картину эпидемии подросткового курения на Западе.

Курение среди подростков — это одно из распространенных и печальных явлений современной жизни. Никто не знает, как с ним бороться, и даже не может ничего объяснить. Главное предположение активистов по борьбе с курением состоит в том, что табачные компании склоняют подростков к курению, обманывая их, представляя курение как нечто более приятное и менее вредное, чем это есть на самом деле. Тогда, чтобы решить эту проблему, мы ограничили и регламентировали рекламу сигарет, и поэтому теперь табачным компаниям намного тяжелее обманывать. Мы заставили поднять цену на сигареты и ввели закон, запрещающий продавать их несовершеннолетним, чтобы подросткам было труднее приобретать сигареты, и провели широкомасштабные профилактические кампании на телевидении, радио и в прессе, чтобы рассказать подросткам о вреде курения.

Но стало очевидно, что все эти меры не очень эффективны. Почему мы, к примеру, думаем, что ключевым моментом в борьбе с курением является распространение знаний о большом вреде сигарет? Экономист из Гарвардского университета У. Кип Вискузи недавно попросил группу курильщиков угадать, сколько в среднем лет жизни будет стоить им курение, если они начали с 21 года.[78] Они предположили, что это девять лет. Правильный ответ — приблизительно шесть-семь лет. Эти люди курят вовсе не потому, что недооценивают вред курения. Они курят даже тогда, когда переоценивают этот вред. В то же время неясно, насколько эффективным будет, если взрослые будут говорить подросткам, что им не следует курить. Как скажет вам любой родитель подростка, изначальное юношеское упрямство обусловливает парадоксальную ситуацию: чем больше взрослых станут негативно отзываться о курении и просвещать подростков о его вреде, тем больше подростков захотят выкурить первую сигарету. Нет сомнений, если вы ознакомитесь с тенденциями курения примерно в последние два десятилетия, то увидите, что произошло именно так. Борьба с курением не была еще столь громогласной и широкомасштабной. Однако по всем признакам антитабачное послание вызывает среди молодежи обратную реакцию. В период с 1993 по 1997 год число курящих студентов колледжей выросло с 22,3 до 28,5 %. В период с 1991 по 1997 год число курящих старшеклассников подскочило на 32 %. Фактически с 1988 года общее число курящих подростков в США выросло на 73 %! В последние годы было мало программ в области здравоохранения, которые так плохо справились со своей миссией, как борьба с курением.[79]

Урок в данном случае состоит не в том, что мы должны отказаться от борьбы с сигаретами. Суть всего лишь в том, что наши представления о причинах курения плохо соответствуют реальности. Вот почему эпидемия самоубийств в Микронезии представляет такой интерес и может иметь некоторое отношение к проблеме подросткового курения. Она дает нам еще одну возможность разобраться с причинами курения среди молодежи. А что если курение, вместо того, чтобы следовать рациональным принципам рынка, следует тем же загадочным и сложным социальным законам и ритуалам, которые управляют молодежным суицидом? Если курение — это действительно эпидемия, как и волна самоубийств в Микронезии, как это меняет способ, которым мы должны бороться с этой напастью?

Главным наблюдением тех, кто изучает явление суицида, было то, что в некоторых обстоятельствах акт одного человека, лишившего себя жизни, может быть заразительным. Это явление серьезно изучил Дэвид Филлипс, социолог из Калифорнийского университета (Сан-Диего). Он провел несколько исследований суицида, одно интереснее другого, и каждый раз почти с невероятными выводами. Он начал с составления списка всех громких публикаций о суициде, которые попали на первые страницы ведущих газет страны за 20-летний период — с конца 1940-х по конец 1960-х годов. Потом он сравнил эти публикации со статистикой самоубийств за тот же период. Он хотел узнать, существует ли связь между публикациями и статистикой. Разумеется, такая связь была. Сразу после появления громких публикаций о самоубийствах их количество в регионе, в котором распространялось печатное издание, резко возрастало. Если это были общенациональные новости, число возрастало в масштабах страны. (За смертью Мерилин Монро последовал период 12-процентного роста числа самоубийств в масштабах США.)[80] Потом Филлипс повторил свой эксперимент, но уже в отношении дорожных происшествий. Он взял сообщения о суициде с первых страниц Los Angeles Times и San Francisco Chronicle и сравнил их с количеством смертей на дорогах в штате Калифорния. Он обнаружил здесь ту же закономерность. На следующий день после очень громкого самоубийства, освещенного в прессе, число смертных случаев в результате дорожных аварий было в среднем на 5,9 % выше обычного. Через два дня после новостей о самоубийстве число смертей на дорогах возрастало на 4,1 %. Через три дня — на 3,1 %, через четыре — на 8,1 %. (Через 10 дней после газетного сообщения уровень смертности на дорогах возвращался к норме.) Д. Филлипс заключил, что один из способов, которыми люди совершают самоубийство, — это умышленные автомобильные аварии. И эти люди так же подвержены заразительному влиянию широко освещенного в прессе суицида, как и люди, лишавшие себя жизни более «традиционными» способами.

Влияние, о котором говорит Филлипс, — это необязательно нечто объяснимое или даже обязательно осознанное. Это не похоже на действие убедительного аргумента. Это нечто подспудное. "Когда я жду на пешеходном переходе и горит красный свет, я иногда думаю, а но перейти ли мне дорогу, лавируя между машинами, — говорит он. — Потом так делает кто-то другой, и я следую за ним. Это своего рода подражание. Я получаю «разрешение» действовать от кого-то, кто сам начинает действовать против норм. Можно ли это назвать осознанным решением? Не могу сказать. Возможно, потом я могу поразмыслить над тем, что сделал. Но я не знаю, насколько осознанно или неосознанно наше решение в момент самого действия. Решения человека тонки и сложны и до конца не понятны". В случае суицида, утверждает Филлипс, решение некой знаменитости о том, чтобы лишить себя жизни, имеет такой же эффект: оно дает другим людям, особенно более внушаемым в силу душевной незрелости или болезни, «разрешение» совершить акт, противоречащий нормам. "Истории о самоубийствах — это своего рода настоящая реклама конкретного решения ваших проблем, — продолжает Филлипс. — Вот все эти люди, которые несчастливы и не могут ни на что решиться, потому что находятся в депрессии. Они живут с этой болью. И вот все эти истории, рекламирующие разные типы реакций на эту проблему. Это может быть Билли Грэхем, устраивающий крестный ход на этой неделе, — религиозная реакция. Или это может быть кто-то, рекламирующий развлекательное кино, — еще один вариант. Истории о самоубийствах предлагают другой вариант". «Разрешители» Филлипса — это функциональный эквивалент Продавцов, о которых я говорил в главе 2. Так же как Том Гау мог, используя силу своего убеждения, стать человеком переломного момента в эпидемии молвы, так и люди, умирающие в результате широко освещенного в прессе суицида (и чья гибель дает другим «разрешение» на смерть), становятся переломным моментом, начинающим эпидемию самоубийств.

В этой выдаче «разрешений», однако, удивляет поразительная обусловленность. В своем исследовании смертей на дорогах Филлипс обнаружил четкую закономерность. Газетные публикации о самоубийцах-одиночках приводили в результате к авариям, в которых разбивалась одна машина и жертвой был только водитель. Газетные публикации о самоубийцах, уносящих с собой в могилу других людей, вели к росту числа аварий с несколькими автомашинами, когда жертвами становились водители и пассажиры. Газетные публикации о самоубийствах молодых людей приводили к авариям, в которых гибли молодые люди. Газетные публикации о самоубийствах людей старшего возраста приводили к росту числа погибших в результате аварий пожилых людей. Эти закономерности были продемонстрированы во многих случаях. Освещение в прессе ряда самоубийств путем самосожжения в Англии в 1970-х годах повлекло за собой 82 самоубийства через самосожжение в течение следующего года.[81] «Разрешение», которое дается изначальным самоубийством, — это не просто общее приглашение для внушаемых людей. Это на самом деле и очень подробный набор инструкций, специально для конкретных людей в конкретных ситуациях о том, как умереть тем или иным способом. Это не жест. Это слово.