Вечная команда (ЛП) - Станич К.М.

Вместо этого я обнаруживаю, что откидываюсь на подушки, а его тело распростёрто над моим, гибкое, но мускулистое, пахнущее сиренью и розмарином. Его рот прижимается к моему, расслабляя меня и срывая с моих губ сладкие вздохи и звуки удовлетворения.

— Она не обязательно должна быть фиктивной, если только ты сама этого не хочешь, — шепчет он, его руки скользят вверх и под пышные юбки платья. Тёплые ладони ласкают мои обнажённые бёдра, когда он устраивается у меня между ног, целуя каждый уголок моего рта нежнейшими прикосновениями.

Он сдерживается. Я уверена в этом. Но почему? Мне даже в голову не приходит, что он может быть так же напуган, как и я, так же не уверен, но также влюблён.

Любовь.

В последнее время это слово часто всплывает, разве не так?

— Ты действительно женишься на мне? На странной, придурковатой бедной девочке, у которой мама — горничная, а папа — учитель?

— Ты знаешь мой секрет, — отвечает он, и на его лице появляется лёгкий намёк на печаль. — Моя биологическая мать тоже была горничной. Мы ничем не отличаемся, ты и я. — Длинные пальцы Черча дразнят пояс моих трусиков, заставляя меня резко втянуть воздух. Он так долго избегал прикасаться ко мне, и теперь я понимаю почему. Каждое место, с которым соприкасается наша кожа, вызывает покалывание. Это похоже на то, как будто по моей коже пробегают маленькие разряды энергии. — Для меня было бы честью жениться на тебе, но только если ты тоже хочешь меня.

— Я хочу… — шепчу я, но то, как я замолкаю, заставляет его задуматься. Черч перестаёт целовать меня, заглядывая мне в лицо со сладкой смесью разочарования и тоски. — Но я хочу и их. — Мне почти больно говорить это, но я знаю, что должна. Каждый день мне доставляет беспокойство, когда я задаюсь вопросом, будет ли выдвинут ультиматум или вдруг истечёт срок действия нашего договора.

— Они моя семья, Шарлотта, — говорит Черч, опираясь на руки по обе стороны от меня. — Они никуда не денутся. — Он улыбается мне, а затем наклоняет голову, чтобы снова поцеловать меня. Однако на этот раз в этом есть что-то особенное. Это похоже на его личность: наполовину солнечный свет, наполовину железный контроль. Это часть того, кто он есть, часть того, чтобы быть Монтегю.

— В тумбочке есть презервативы, — шепчу я, и Черч кивает, его глаза прикрыты, когда он смотрит на меня. Мы снова целуемся, одна его рука поднимается и ложится на изгиб моей талии, другая скользит под трусики. Часть меня знает, что мы должны снять свадебное платье, но остальной части меня всё равно.

Черч водит пальцами одной руки по моей ключице, в то время как другой дразнит смущающее количество влаги у меня между ног. Мне тоже отчаянно хочется прикоснуться к нему, но, когда я опускаю руки к его брюкам, он хватает меня за запястье.

Не сводя с меня глаз, Черч садится и тянется к галстуку, осторожно развязывая его и снимая с себя. Затем парень берёт его и оборачивает вокруг одной из стоек в изголовье кровати, а затем вокруг моих запястий, завязывая таким образом, чтобы тёмно-синий шёлк плотно облегал меня, но позволял коже дышать.

У него самого перехватывает дыхание, когда он садится на корточки и оглядывает меня, связанную школьным галстуком Академии Адамсон и одетую как его невеста. Солнечный свет струится через окно, окрашивая медовые волосы Черча в золотистый цвет, пока он изучает меня.

— Чего ты ждёшь? — спрашиваю я, обливаясь потом и изо всех сил стараясь не корчиться под ним. Но я отчаянно хочу, чтобы он прикоснулся ко мне. Отчаянно.

— Я наслаждаюсь моментом, — легко отвечает он, и его губы растягиваются в дьявольской ухмылке. — Если бы я был другим человеком, я бы, наверное, сделал фото. Может быть, даже снял видео?

— Не смей, — рычу я, но Черч только посмеивается.

— Я не буду. В конце концов, это лишь для того, чтобы я получал удовольствие. Если бы я заснял это, держу пари, один из этих придурков в какой-то момент завладел бы моим телефоном и увидел доказательства. — Черч наклоняется и целует меня в шею, заставляя меня поёжиться. — В целом, я не против поделиться, но некоторые вещи предназначены только для меня. Это одна из них.

— Ты правда высокомерная свинья, да? А ведь на секунду мне действительно показалось, что ты милый.

Ящик прикроватной тумбочки выдвигается, и оттуда достаются презервативы.

— Ты думала, я хороший? — спрашивает Черч, ухмыляясь. — Это твоя ошибка.

— Я действительно только что… согласилась… выйти за тебя замуж или что-то в этом роде? — спрашиваю я, но он не отвечает словами, вместо этого используя своё тело, чтобы заполнить пробелы. Он глубоко целует меня, прикосновение его губ прорывается сквозь всю эту чушь и проникает прямо в мою душу.

Я никогда не ожидала, что мне понравится в Академии Адамсон; я определённо не ожидала, что мне понравится Студенческий совет.

И всё же приезд сюда — это лучшее, что когда-либо случалось со мной.

Черч удовлетворённо вздыхает и расстёгивает брюки, открывая мне твёрдую длину своего члена. Я вижу его не в первый раз — горячие источники, помните? — но теперь, когда мы одни, теперь, когда наши намерения прояснились, всё как-то по-другому.

Он надевает презерватив, а затем просовывает руку мне под платье, чтобы снять трусики, засовывая их в карман своего блейзера, прежде чем снять его и отбросить в сторону.

— Я не могу поверить, что мы делаем это, — бормочу я, когда Черч задирает белые юбки вокруг моих бёдер, проводит языком по моей шее, а затем прижимается губами к моему бьющемуся пульсу.

— Почему это? — спрашивает он, глядя на меня сверху вниз.

— Потому что весь прошлый год я даже не была уверена, нравлюсь ли я тебе.

— У всех нас есть свои секреты, Чак, — шепчет он, как раз перед тем, как скользнуть в меня, поддерживая себя одной рукой, а другой касаясь моего лица. Он ни на секунду не перестаёт смотреть мне в глаза, даже когда его тело движется внутри моего, вызывая слёзы удовольствия в уголках моих глаз. Я пытаюсь встретиться с ним взглядом, но он такой напряжённый, что в конце концов я отворачиваюсь. Он поворачивает меня обратно к себе, проводя большим пальцем по моей нижней губе и заставляя меня дрожать.

Когда он целует меня снова, мои глаза закрываются сами по себе, и он оставляет их в покое, проводя губами вниз по моей шее и побуждая меня приподнять грудь навстречу прикосновению его губ.

Это медленно и мучительно, но наилучшим из возможных способов, как медленно разжигают огонь, а затем оставляют гореть. И я горю.

— Черч, — стону я, пытаясь опустить руки по швам. Но я в ловушке, и не только физически. Моё сердце тоже в ловушке, застряло прямо здесь, в Академии Адамсон.

Я просто надеюсь, что это не превратится в буквальное утверждение.

Моё тело предаёт меня, мышцы напрягаются, удовольствие волной захлёстывает меня.

Черч прерывает мой вздох поцелуем, берёт за подбородок рукой, овладевая мной нежным нажатием пальцев. Он отодвигается назад, а затем, с ещё одной озорной улыбкой, исчезает под моими юбками. Меня всё ещё трясет, и я ещё не совсем пришла в себя, но я хочу большего. Я жажду этого.

Или, может быть, я просто страстно желаю его?

Пальцы Черча обхватывают мои бедра, удерживая меня на месте и давая мне урок алфавита своим языком.

Кажется, для него не составляет никакого труда доставлять мне множественные оргазмы.

Промокшая от пота, я поднимаю голову, чтобы посмотреть на него, когда он выныривает, чтобы глотнуть воздуха, глаза темнеют от неистового жара, охватившего нашу комнату.

— Ты делал это раньше, да? — спрашиваю я, моё тело дрожит, когда он поднимается ко мне, небрежно облокачиваясь локтем на кровать и подпирая голову рукой.

— На самом деле, не так уж много. Две девушки, по одному разу каждая. У тебя больше опыта, чем у меня.

— Но… у тебя правда хорошо получается, — выдыхаю я, тяжело дыша, мои руки горят, но этот жгучий жар внизу живота горит ещё сильнее.

— Я слишком много читаю, — говорит Черч, указывая на стопку манги на ночном столике. — Много хентая, — шепчет он, прижимаясь губами к моему лбу. Кстати, хентай — это японское порно. — Случайные романы. Знаешь, какой мой любимый жанр?