Секс-няньки по соседству (СИ) - Стоун Милана

— Никуда я не пойду, пока мы не поговорим и не потрахаемся, — рычу ей в лицо.

— Я не буду… Я не могу…

Не даю ей договорить и хватаю за упругую, скользкую задницу, притягивая сильнее к себе. Захватываю мягкий ротик в плен губ. Целую. Целую. Языком внутри жадно орудую. Трусь о девичье, подрагивающее тельце, хочу уже загнать ствол по самые помидоры.

Чтобы бились смачными шлепками, чтобы кричала, как сука, чтобы стягивала влагалищем, как перчаткой.

Блять, майор Одинцов, в руки себя возьми!

Да, не могу. Продолжаю углублять поцелуй, который таковым не является. Это совокупление в чистом виде. Звериная прелюдия перед еблей.

Пожираю ее губы, кусаю за подбородок и веду вниз языком по шее. Чувствуя, как она острыми ноготочками впивается в плечи. Пытается отстраниться, сбежать.

Нет, я не могу ей этого позволить. Не дам снова меня игнорировать.

Разве я заслужил такого обращения к себе? Так она платит мне за мою любовь? А может самое время для признания? Раз той ночью она не поняла или не услышала.

— Катя… Я же соскучился. Зачем ты так со мной? — не узнаю свой голос.

От этой ванили тошно. Но я потерплю, чтобы потом жёстко ее выебать во все щели. Чтобы поняла, что романтики в нашей супружеской постели будет немного.

Супружеской? А что, это ведь отличная идея!

Глава 49

После моих слов она только сильнее начинает сопротивляться. Отталкивает. Старается.

Хватаю ее за подбородок и в глаза ее бездонные смотрю. И почти отшатываюсь, сколько же там боли. Мне просто необходимо ей помочь. Загородить своей широкой спиной. Забрать ее себе, чтобы больше не страдала. Ведь это же моя обязанность, как ее мужика.

Видно, заебали мы ее своими выходками, конкретно. Но ведь и она нам мозг не хреново так вытрахала.

Маленькая моя.

— Захар, просто уходи-и… — тянет она, но неосознанно притягивает к себе. Руками за плечи. — Прошу тебя, оставь меня в покое. Оба оставьте.

Ее глаза краснеют, и я понимаю, что она начинает плакать, прятать от меня взгляд. Но я беру ее лицо в свои руки. Долго всматриваюсь, ища ответы. Не нахожу.

Она продолжает хлюпать носом, и я наклоняюсь к ней. Касаюсь ее горячих губ своими. Не проникаю внутрь языком, а лишь нежно ласкаю.

Шепчу несуразицу, а у самого сердце вскачь. Это не симпатия, и даже не желание или похоть. Это болезнь. Ощутимая и неизлечимая. Катя мне нужна, чтобы кони не двинуть. И пока она дерется, пока смеется, пока живет, жив и я. А когда она в себе закрывается, хочется сдохнуть.

Если не это любовь, тогда я ничего не видел в жизни. Ничего о ней не знаю.

Без нее воздух отравлен, а с ней, словно ливнем все смыло. Дышать легче. Жить хорошо. С ней очень хорошо.

— Люблю тебя, — признаюсь открыто и без сомнений. А у самого в этот момент как огромная глыба с души спала и губы растягиваются в довольной улыбке. — Люблю… Люблю, Катюш.

Повторяю, снова и снова, покрывая ее соленые щеки поцелуями. Поглощаю в себя всхлипы, мну руками напряженное тело.

Кроет по страшному и хочется завыть от счастья, заорать на всю кабину, закружить ее в своих руках. На лопатки уложить и долго, долго доказывать ей свою любовь.

— Не говори этого… — произносит хрипло, так тихо, что сердце делает кульбит. — Не говори, если это неправда…

— Правда, правда. Настоящие пацаны такими словами не разбрасываются. Не веришь? — спрашиваю и вижу, как она хочет верить, но качает головой.

Я же решаю сорвать куш.

— Ты выйдешь за меня?

Ошарашиваю ее и продолжаю, как идиот улыбаться. Давно не чувствовал себя так легко. Это кажется таким нормальным, все именно так как должно быть. Наше с ней новое начало.

Она стоит и испуганно смотрит. А у меня в голове уже все плывёт, словно где-то марихуану жгут. Дурею. Она сейчас охеренная. Нежная. Податливая. И вот теперь точно… Моя.

Молчит сучка, глазами хлопает.

— У меня нет кольца. Но есть, кое-что получше, — говорю ей, толкаю к стене и медленно опускаясь на одно колено.

— Захар…

— Тебе нужно подумать, я понимаю. Я дам тебе минут пять, пока ты сама не выкрикнешь «да»!

Одну ее ногу закидываю на своё плечо, продолжая жечь взглядом. Открываю своему взору, гладко выбритую киску, влажную от соков, так что запах бьет по вкусовым рецепторам. Заполняет рот слюной.

Вдыхаю ее аромат. Пьянящий. Сногсшибательный. Высовываю кончик языка и веду по маленькой горошине, раздвигая складки в стороны.

— О, Захар, — сразу постанывает Катя и берет меня за волосы, направляя на себя. — Прошу…

Развратница. И я делаю, как она любит, продолжаю вкушать, не останавливаясь, пропихиваю сначала один палец, после второй. Не жалея.

Насаживаю на себя, пока она бьется в истерике, издавая самые сексуальные стоны, что я слышал до этого.

Кричит, ещё и ещё. И я стараюсь.

Долго, долго. То грубо. То нежно. Ласкаю клитор, трахая пальцами, чувствуя, что вот-вот и член взорвется. Вот-вот и Катя кончит. Она близка. Ее потрясывает. Плоть под языком пульсирует.

Давай, давай. Детка. Еще немного. Толкаю пальцы все резче, пытаюсь довести ее до оргазма.

Но что-то идет не так. Промашка? Быть не может! Не со мной, блять!

И я пробую ещё, меняю угол проникновения. Закидываю вторую ногу на себя, чтобы ей было более комфортно. Чтобы смогла расслабиться. Давлю языком сильнее, всасываю клитор уже в рот.

Член просто изнывает, готовый пролить семя прямо сейчас. И я просовываю руку к нему, чтобы сбавить давление, только вот Катя в этот момент хнычет, и я возвращаю руки к ней.

Пробую снова, кружу пальчиком возле ануса, разминаю дырочку, зная, что это добавит острых ощущений.

Вижу, что она недовольно хмурит брови и кусает губы. С которых уже упало пару капель крови.

Какая-то хрень…

Сбавляю постепенно темп, решая остановиться.

— В чем дело? — отрываюсь от неё, помогая ей слезть с меня и поддерживаю, чтобы не свалилась ненароком. — У тебя что-то болит?

Предполагаю, осматривая ее тело более тщательнее, ища повреждения. Или может живот прихватил? В чем дело?

Вроде все как обычно, не считай того, что баба моя не может кончить от моих манипуляций. Сверлю ее взглядом и к себе поворачиваю обратно. Но она прячет взгляд и только кидает нелепое:

— Я не знаю. Я ничего не знаю… — всхлипывает и обхватывает себя руками.

Так. Ладно. Разберемся.

Выключаю воду и выхожу первым. Беру полотенце и обтираю Катю. Она наотрез отказывается на меня смотреть. Меня и самого эта ситуация из колеи выбивает.

Она снова всхлипывает, и я быстро смахиваю пару слез. Неужели мы ее сломали в ту ночь? Неужели перегнули?

Ну бля, она же именно этого и добивалась, значит была морально готова. Дебилизм. И так будет всегда? Что за сраные барьеры она поставила.

Помогаю ей одеться и по-быстрому накидываю джинсы на мокрое тело.

Держу за талию, потому что боюсь, что ей может стать плохо. Не дай бог ещё сознание потеряет и голову себе расквасит.

Сейчас ляжем в кроватку, все обсудим, разберемся. И обязательно попробуем снова. Я же чувствую что-то не так. Ведь в своих способностях я уверен на все сто, значит дело в ее голове или в состоянии здоровья.

Открываю дверь и слышу злобный рык:

— Повеселились?

Глава 50

Я даже не поняла, кто начал первым. Просто в какой-то момент мне показалось, что грянул гром и две молнии схлестнулись в схватке за небо.

Искры. Рычание. Маты. Все это вызывало желание закрыть глаза и не видеть. Закрыть уши и не слышать. Спрятаться в своей комнате и не выходить оттуда пока это все не прекратится.

Просто исчезнуть и не наблюдать как друг друга колошматят любимые мужчины. И это не драка двух сорванцов во дворе, это битва за право быть со мной.

И, наверное, я должна ощущать себя польщенной, но я испытываю только острое чувство вины. Страх за них обоих. Каждый удар сопровождается тяжелым стуком моего израненного сердца.