Проект «Цербер» - Сергей Извольский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Какая прекрасная перспектива. Впрочем, на фоне случайно оброненной фразы про «процент» выглядела она теперь не так уж и страшно. Потому что похоже, у меня есть более серьезная проблема.
— Игорь Николаевич, последний вопрос. Каков процент тех, кто не может совладать с полученным даром?
Велльсгаузен тяжело вздохнул.
— Он довольно высок, Дмитрий Сергеевич.
— Игорь Николаевич. Вы же понимаете, что я теперь спать и кушать не смогу, пока не узнаю точно сколько составляет этот неприятный процент. Буду ходить и спрашивать каждого встречного.
— Полностью берут под контроль свое проклятье даром чуть больше десяти процентов владеющих, — отлично поняв намек, принял решение все же сообщить мне неприятную правду Велльсгаузен. — Прошу об этом не распространяться.
— Конечно, можете быть уверены. Спасибо за откровенность, Игорь Николаевич.
Чуть больше десяти процентов, дальше идет только каждый десятый. Ну, могло быть и хуже — попытался я ободрить сам себя. Не очень получилось, но я хотя бы пытался. Так-так-так, стоп. В голове из неясных недосказанностей сформировалась картинка, и родился еще один вопрос:
— Игорь Николаевич, а потенциальный порог развития как-то соотносится с невозможностью совладать с полученным даром?
Отвечать Велльсгаузен не стал. Я же продолжил, уже понимая почему именно он хранит молчание.
— Я же правильно понимаю, что величина потенциала проклятого дара относится к проценту его успешного освоения в обратной пропорции?
Отвечать Велльсгаузен снова не стал. Смотрел прямо, при этом сидел уже как на иголках — понятно, что за сегодняшнюю беседу ему хорошую оценку работы не поставят. Меня, впрочем, на фоне нового знания все это совсем не утешало.
Как сказал Модест Петрович, мой потенциал невероятно высок, что является невиданным ранее случаем. И получается, что мой расчетный процент успешного освоения дара совсем не десять озвученных единиц, а как бы даже не стремится к околонулевым значениям.
Наоми вдруг тронула меня за руку. Посмотрев на сестру, я увидел в ее глазах волнение. Она явно не поняла, что с чем как относится и почему, но зато отлично поняла, что дело дрянь. Я натянул на лицо улыбку и подмигнул ей.
Прорвемся. Не ради себя, так ради нее.
— Дмитрий Сергеевич, машина вас уже ждет, — не упустил возможности все же закончить ставшую крайне неприятной для него беседу Велльсгаузен.
Глава 11
По прошлой жизни знаю, что Нагасаки находится на берегах живописной бухты среди гор, но сейчас посмотреть и насладиться красотами не удалось. Темно за окном, стекла в потеках воды, и только фонари дорогу впереди едва расцвечивают.
Ехали мы чуть больше получаса, после чего машина пересекла КПП, судя по надписям указателей, перекрывающее въезд на русскую территорию. Сразу после КПП машина свернула, заезжая в здание автомойки. Здесь, в пустом сухом закрытом помещении, нас ожидало городское желтое такси. Беспилотное, надо же — причем никто из сопровождающих вместе с нами в машину не сел, только двери вежливо придержали.
Оказавшись в салоне, я растерялся — если честно, не представлял, что дальше делать надо.
— Доброй ночи. Назовите пожалуйста адрес или адреса маршрута, — раздался вдруг приятный женский голос. Гораздо более приятный, чем оповещавшая меня «Увага» совсем недавно.
— Улица Адмирала Путятина, дом сорок три, — сказала Наоми.
Голос звонкий, чуть дрожит. Она снова держала меня за руку и явно волновалась. Понятно почему — промежуточный этап эвакуации закончился, и мы окончательно едем в новую жизнь.
Дежурный женский голос после подтверждения адреса сообщил о нашей обязанности пристегнуться. На лобовом стекле отобразилась общая карта города и наш маршрут, после чего машина аккуратно выехала с территории мойки и повезла нас в старый-новый дом.
Еще во время проезда КПП ливень понемногу начал стихать, а когда мы заехали в городские кварталы русской территории, дождик уже еле-еле моросил. Так что я с интересом вглядывался в темноту за окном, в которой уже можно было что-то разглядеть. Впрочем, несмотря на то что ливень закончился, из окна мало что видно — узкие улочки, высокие и не всегда аккуратные заборы, за которыми частично видны нагромождения домов. Архитектура чем-то похожа на средиземноморскую.
Чем дальше мы поднимались по склону горы Инасы, отдаляясь от побережья, тем больше зелени было вокруг, тем дороже выглядели строения за окном. Похоже, в престижный район заехали. Заборы стали аккуратнее, асфальт во многих местах заменила тротуарная плитка, здания все больше в единообразном стиле хайтек — царство стекла и бетона.
Стрелка на проекции карты на лобовом стекле неумолимо приближалась к точке финиша, и вскоре приятный женский голос сообщил, что мы достигли места назначения. Машина остановилась, поползли вверх двери, выпуская нас на улицу. Едва вышли, как такси сразу уехало, оставив нас с Наоми вдвоем на пустынной улочке перед воротами особняка.
В воздухе свежесть после дождя, дышится легко. На востоке, с другой стороны бухты залива, уже рождается розовое сияние рассвета. Здесь, в стране восходящего солнца, ощущается оно немного иначе — по крайней мере, когда в первый раз на такое смотришь.
К воротам мы, не сговариваясь, пока так и не подходили. Не были здесь больше пяти лет и пока просто привыкали, осматриваясь. Наоми наверняка пыталась освежить воспоминания, я же просто оглядывался по сторонам. Это мы удачно припарковались — наконец сформировал собственное впечатление. Мне нравился район, нравился наш старый-новый дом, виднеющийся за забором.
Налюбовавшись вдоволь, решил что пора и в дом идти. Но вообще конечно как-то через неправильное место все происходит: куратор Велльсгаузен нас покинул, рядом никого нет. Если я по потенциалу равен ядерной бомбе, то оставлять меня вот так одного на обочине довольно странно. Еще куча вопросов в голове роится — как обживаться, как разбираться с личным терминалом. Понятно, что есть какой-то фамильяр, который ответит на все вопросы, но блин. Да банально зубную щетку мне сейчас где достать? Ни одного магазина поблизости не наблюдаю. Ладно — сначала, наверное, надо в дом зайти. Там разберемся.
Вот с «зайти» вышел облом — ключ-карта, которую нам выдал Велльсгаузен, к двери не подошла. На калитке здесь стоял электронный замок, который квакнул неприятным сигналом, сопровождаемым красным миганием небольшой лампочки.
— Может он нам не ту карту выдал? — обернулся я к Наоми. Сестра в ответ только удивленно пожала плечами.
Я в расстроенных чувствах издал дребезжащий звук губами. Хорошо дождь кончился, так бы даже не знаю, что под ливнем делали. Сейчас уже с неба не льет, можно спокойно все обдумать.
