Чужой ребёнок может стать твоим (СИ) - Агулова Ирина

Ректор оказался весьма гостеприимным хозяином, и вроде бы совершенно не было причин для беспокойства, но что-то всё равно не давало мне покоя, заставляя настороженно посматривать по сторонам и не выпускать маленькую ладошку Ариши из своей руки.

Вечер прошёл в дружеской атмосфере с шутками на академическую тему и смехом. Ректор рассказывал такие забавные истории, произошедшие в стенах подведомственного ему учреждения, что я хохотала до слёз, забыв на время о своих тревогах, впрочем, смеялась не я одна. Дэй, казалось, тоже расслабился, после стольких дней проведённых в напряжении, и это радовало.

Леди Леола, жена лорда Туфорда, оказалась чудесной женщиной, а ужин, приготовленный ею, был выше всяких похвал, поэтому в отведённое нам жилище мы возвращались уже затемно, когда на небе вовсю сияла луна, в окружении россыпи звёзд. И всё бы ничего, но стоило только выйти за порог ректорского дома, как появилось ощущение пристального взгляда в спину, преследовавшее меня всю дорогу, отчего тревога не только вернулась, но и усилилась. Дэй понял, что со мной что-то не так буквально через пару шагов, вот тут-то я и порадовалась тому, что он может не только чувствовать происходящее со мной, но и видеть мои мысли, поэтому не составило большого труда описать ситуацию, не произнося ни единого слова.

Со стороны казалось, что мы просто идём рядом, молча прогуливаясь под луной, но на самом деле в тот момент я в красках пыталась донести до него свои опасения. И, о чудо, у меня это, кажется, получилось! По крайней мере, Дэй едва заметно кивнул, давая понять, что информация получена.

Признаюсь, пока за нами не закрылась дверь, я ожидала удара в спину, но, его так и не последовало. С одной стороны это радовало, а с другой настораживало ещё больше, ведь теперь, зная о слежке, надо быть осторожнее вдвойне, ведь опасность могла подстерегать за каждым углом. Хотя, в последнее время, так было постоянно. Но, мы же как-то справлялись! Значит, справимся и в этот раз.

Успокоив себя этим, я вздохнула свободнее, чувствуя, как сковывающее тело напряжение отступает, оставляя после себя лишь сильную усталость. Но, с этим я уже как-нибудь справлюсь.

Выделенный нам дом оказался довольно милым. Два этажа, гостиная, небольшая кухня, кабинет, с множеством книг, две смежные спальни, одна из которых была явно детской, если судить по наличию нескольких игрушек, то ли подаренных нам на новоселье, то ли оставленных прежними хозяевами, и небольшой кровати под балдахином.

Соседняя комната могла похвастаться кроватью гораздо большего размера, которую, похоже, придётся делить с Дэйном, поскольку диван в гостиной был слишком мал для того, чтобы на нём спать, но, если честно, этот факт меня уже не смущал. Я доверяла Дэйну и была уверена в том, что он не позволит себе ничего лишнего, пока я сама не сделаю первый шаг ему навстречу, а делать его я не спешила, решив довериться судьбе, которая нас и свела.

Пока распаковали вещи и разложили их по местам, да накормили питомцев, было уже далеко за полночь. Дэй отправился в кабинет, разбираться с бумагами, которые передал ему ректор, я же занялась Аришей, всё это время не отстававшей от меня ни на шаг и старавшейся помочь по мере своих сил. Отношения между нами складывались замечательные и мы были обе этому искренне рады.

— Расскажи мне, пожалуйста, сказку, — попросила малышка, когда я, уложив её в постель после продолжительного купания в ванной, опустилась в соседнее кресло.

— Какую ты хочешь услышать? — уточнила я, устроившись поудобнее, готовясь бодрствовать ещё как минимум час, если не больше, пока Ариша не уснёт.

— Какую-нибудь добрую, — вздохнула она, — где всё в конце хорошо, где добро побеждает зло, и в итоге никто не умирает.

— Что ж, пожалуй, я знаю такую, — улыбнулась я, после минутного молчания, во время которого лихорадочно прокручивала в голове подходящие по описанию сказки, но, не припомнив ничего стоящего, решила импровизировать. — Давным-давно, в одном чудесном лесу жила маленькая цветочная фея…

Слова сами собой складывались в предложения, создавая занимательный сюжет, полный добрых приключений, и, слушая сказку, девочка уснула с улыбкой на губах.

— Моя маленькая крошка так устала, что, боюсь, надолго её выдержки не хватит, — тихий шёпот, похожий на шелест прошлогодних листьев, пронёсся по комнате, отчего я подскочила в кресле как ужаленная. — Напугал? Извини, деточка, не подумал.

— Павел Андреевич, — выдохнула я, глядя на призрака, проявившегося в центре комнаты, — просто не ожидала вас увидеть.

— Понимаю, общаться с такими как я не самое приятное занятие, но мне иногда просто необходимо поговорить с живым человеком, чтоб не потерять себя как личность в бескрайних просторах эфира, так что уж извини, дорогая.

— Всё в порядке, — отмахнулась я, вновь опустившись в кресло, ощущая, как при этом всё ещё подрагивают руки. — Кстати, вы не знаете где Лео? Что-то давно он не появлялся, и это меня беспокоит.

— Знаю, — откликнулся Павел Андреевич, — здесь он, бродит неподалёку, разведывает обстановку, поскольку в некоторые помещения духам ходу нет, а вот фамильяры могут просочиться куда угодно, поэтому мы решили, что полезнее ему пока побыть в нематериальной форме, поскольку нам обоим не нравится это место.

— И вам тоже? — скорее констатировала, нежели уточнила я. — И что же удалось выяснить?

— Пока немного, — смутился призрак, — но, одно мы выяснили точно — подвальные помещения под центральной башней буквально сочатся тёмной энергией, что для приличного учебного заведения скорее исключение, нежели правило. Есть ещё вопросы?

— Да! Пока мы сюда шли, мне всю дорогу казалось, что за нами кто-то следит, — поделилась я своими подозрениями. — Об этом что-нибудь можете сказать?

— Могу, — кивнул тот, — только вряд ли нам это что-то даст, поскольку слежка велась через магического вестника, хозяина которого отследить практически невозможно. Это такой…

— Мерцающий огонёк, — перебила его я, вспомнив вестник-маяк, созданный ректором.

— Именно, — подтвердил Павел Андреевич и, будто потеряв интерес к разговору, повернулся к спящей Аришке, тяжело вздохнув. — Я слышал про вашу задумку насчёт семьи… Что могу сказать? Молодцы, уважаю! Взять на себя ответственность за чужого ребёнка не каждый отважится. Я в тебе не ошибся, Алиночка! Да, правильно малышка сказала — я был не самым лучшим отцом, и корю себя за это ежесекундно, но, верю, что вы сможете подарить моей девочке то, что не получилось у меня. Береги её, деточка! В Арише сокрыта огромная сила, которая может как помочь этому миру, так и навредить ему. Не позволяй ей перейти ту незримую грань, за которой начинается хаос.

— Постараюсь, даю слово! — пообещала я, вполне осознавая, что сделала бы всё от меня зависящее, чтобы уберечь Аришку, и без чьей-либо просьбы, поскольку любила это маленькое светлое чудо больше жизни.

Призрак Павла Андреевича ещё долго парил рядом с кроватью Ариши, вздыхая и бормоча что-то неразборчивое. Вот под это самое бормотание, сработавшее не хуже колыбельной, я и заснула, сидя в кресле.

Проснулась только утром, когда за окном вовсю распевали птицы, правда, не там где засыпала, в чём удостоверилась, стоило только приоткрыть глаза и увидеть большую кровать, на которой лежала, удобно устроившись в объятиях Дэйна.

— Доброе утро, спящая красавица? — промолвил он и рука, лежавшая на талии, заметно напряглась. — Как спалось?

— Твоими стараниями — чудесно, — пробормотала я, предприняв попытку сползти с мужской груди, которую наглым образом использовала вместо подушки, но мои старания пресекли на корню, притянув обратно. — Это же ты меня сюда перенёс, ведь так? — уточнила я, предпринимая попытку номер два, но и она закончилась так же, как и первая. — Дэй..? — опасаясь, что и третья попытка окажется ненамного удачнее двух других, возмутилась я, стараясь вложить в одно слово всю гамму чувств, что испытывала сейчас.

— Полежи спокойно, — выдохнул мужчина, уткнувшись носом мне в макушку, — чем дольше ты будешь ёрзать, тем меньше останется шансов, что мы сегодня вообще выйдем из спальни, а ведь у нас обязанности — ребёнок, питомцы, академия, в конце концов… Не провоцируй мой инстинкт охотника, пожалуйста. Терпение и так давно иссякло, держусь на одном лишь упрямстве.