Женщины Викторианской Англии. От идеала до порока - Кэрри Гринберг

Как и их прабабушки, викторианки обожали вышивать крестиком и гладью, вязать и плести кружева. Вышивки украшали любую поверхность от скатерти до мужниных тапочек или подтяжек. Забытые ныне антимакассары, узорные салфетки для спинок кресел, в те годы были в зените популярности, ведь мужчины обильно помадили волосы и могли запросто испачкать мебель. В 1838 году в моду вошло вязание крючком, или кроше, а 1840-х настоящим хитом стала разноцветная берлинская шерсть, которой вышивали по холсту или канве. Счетные схемы для вышивки берлинской шерстью можно было приобрести в магазине, вырезать из журнала или же нарисовать самой.

Особую любовь англичанки питали к цветам из подручных материалов – ткани, бумаги, воска, раковин, перьев. Интерес к искусственным цветам зародился еще в XVIII столетии, когда замечательная художница Мэри Делани (1700—1788) начала делать бумажные коллажи, которые точь-в-точь напоминали гербарии. Викторианки подхватили дело миссис Делани и довели его до идеала, а может, и до абсурда. Чего стоят хотя бы пышные букеты из перьев, которым придавали форму гвоздик, роз, незабудок! Поскольку смахивать пыль с этих творений было не под силу самой добросовестной горничной, их выставляли под стеклянными колпаками на столиках или каминных полках.

Про обычные растения англичанки тоже не забывали. Взять, к примеру, птеридоманию – коллекционирование папоротников. Викторианки собирали и классифицировали папоротники, выращивали их, устраивали папоротниковые оранжереи, собирали гербарии, ставили папоротники в рамку. Потустороннюю атмосферу в гостиной создавали букеты из скелетизированных листьев. Журнал «Кэсселлс» советует замочить листья в воде на пару недель, после чего аккуратно убрать мякоть, оставив лишь прожилки (другие источники предлагают опустить листья в горячую воду с содой). Еще один проект – водяной букет. На большую тарелку ставили камень, к которому, в свою очередь, клеили или привязывали цветы и травы. Затем тарелку помещали в чан с водой и накрывали сверху стеклянным колпаком, который тут же наполнялся водой до верха, так, что под стеклом не оставалось воздуха. Получившуюся конструкцию извлекали из чана и любовались необычным букетом, который рос прямо в воде.

Образцы рукоделия: футляр для иголок и для монокля. Журнал «Деморестс», 1878.

Хотя настоящая леди не смела опуститься настолько, чтобы работать и получать деньги за свой труд, продажа безделушек на благотворительных базарах была общепринятой практикой. Сборы от ярмарки, открытой в 1815 году на площади Сохо-сквер в Лондоне, шли в пользу вдов и сирот солдат и офицеров, погибших во время наполеоновских войн. К 1830-м благотворительные базары распространились по всей Англии. Женщинам было где разгуляться! Организаторы заказывали музыку и развлечения, следили за установкой киосков, закупали еду и напитки для гостей. Даже скромная мать семейства могла проявить свои организаторские таланты и поторговаться без зазрения совести.

Магазины

Тогда как для горничных и кухарок хождение за покупками было скорее неприятной обязанностью, чем отдыхом, дамы из среднего класса и выше наслаждались шоппингом ничуть не меньше наших современниц. Еще бы, ведь им не нужно было идти на рынок, тащить тяжелые корзины из бакалейной лавки или отбиваться от орд уличных торговцев, которые густым басом предлагали купить тушку кролика или тоненьким детским голоском – пучок водяного кресса на салат. Нет и еще раз нет! Дамы могли откинуться на сиденье в роскошном ландо и приказать кучеру везти их по самым модным магазинам Лондона.

На Кливленд-роу, 3, напротив дворца Сент-Джеймс, находилось ателье миссис Белл. Шляпки и чепчики, платья подвенечные и траурные, амазонки и пеньюары притягивали женщин к витринам, как мотыльков к лампе. Миссис Белл сулила своим заказчицам последние европейские фасоны: едва только мода успевала пискнуть, агенты из Франции и Германии уже отсылали в Лондон новинки. Заказчицы особенно жаловали корсеты миссис Белл, тугие, но вместе с тем удобные, что приходилось кстати полноватой герцогине Кентской, матушке королевы Виктории. Можно сказать, что Виктория познакомилась с корсетами миссис Белл еще до рождения. Предприимчивая портниха была вдобавок гением саморекламы. В 1824 году ее муж начал выпускать журнал «Мир моды» (World of Fashion), посвященный придворной и светской жизни, модным фасонам, беллетристике и изящным искусствам. Журнал напоминал современный «глянец», с той разницей, что бумага была матовой, а иллюстрации раскрашивали вручную. Зато сплетен о знаменитостях и обсуждения модных тенденций хватало с лихвой. Составители журнала ненавязчиво рекламировали ателье миссис Белл, где можно было приобрести все упомянутые наряды и аксессуары.

Риджент-стрит, одна из главных магистралей Лондона, появилась в начале XIX века, когда принцу-регенту Георгу понадобилась удобная улица, чтобы добираться из резиденции Карлтон-хаус в парк Марилбоун (теперь Риджентс-парк). Вдоль Риджент-стрит, достроенной к 1825 году, вознеслись белокаменные дома с монументальными колоннами. На первых этажах располагались дорогие магазины, этажом выше – квартиры прожигателей жизни. Понемногу Риджент-стрит превращалась в «ярмарку тщеславия»: часовщики и ювелиры, фотографы и парфюмеры, модистки, торговцы мужским и женским бельем, парикмахеры – все стремились отхватить лакомый кусочек недвижимости. В полдень по Риджент-стрит и Бонд-стрит густым потоком текли сливки общества: катание по магазинам стало не просто удовольствием, а настоящей светской обязанностью. Даже если дамы возвращались, так ничего и не купив, они демонстрировали свою причастность к высшему свету. Утомившись, любительницы походов по магазинам отдыхали в кафе или в женских клубах, которые начали появляться во второй половине века. Клубы вроде «Императрицы» или «Грин-парка» были доступны лишь особам, вхожим в гостиную королевы Виктории.

Один из первых модных магазинов на Риджент-стрит, «Джей и Джей Холмс», специализировался на торговле шалями. Покупательницы прохаживались по салонам мимо колонн и огромных китайских ваз, придирчиво рассматривали шали, которые предлагали им услужливые приказчики, и покупали, покупали, покупали! Шаль у королевских поставщиков из «Джей и Джей Холмс» стоила от одной гинеи до сотни. Почетное место на Риджент-стрит занимал магазин «Хауэлл и Джеймс», где помимо тканей продавали ювелирные изделия, аксессуары для дома, фарфор и, как ни странно, вино.

Что касается интерьеров, Хауэлл и Джеймс не скупились на лепные потолки и огромные ажурные люстры, свет которых отражался в бесчисленных зеркалах и витринах, наполняя салон сиянием роскоши. Хотя Хауэлл и Джеймс поставляли ткани в Букингемский дворец, слава не вскружила им голову настолько, чтобы забыть о кучерах и лакеях, от которых в немалой степени зависел их успех. Кто довезет госпожу до магазина, кто будет нести за ней покупки? Чтобы хозяйкам на выходе из магазина не бросались в глаза унылые лица, слуг бесплатно угощали пивом, хлебом и сыром в полуподвальном помещении. После того как в начале 1840-х, после поездки на север, королева Виктория подхватила «шотландскую лихорадку», ее подданные поспешили заразиться модной болезнью, и наряды запестрели разноцветными клетками. Тартаном и твидом торговали несколько складов по всему Лондону, но благосклонностью Ее Величества пользовался «Шотландский склад» Скотта Эди (Риджент-стрит, 115).

Поскольку любимым викторианским времяпрепровождением был траур, торговцы не забыли и про этот сегмент рынка. Скорбеть надо с размахом! Вдов и сирот, особенно тех, кому заботливый покойник оставил наследство, зазывали траурные салоны: Ганновер-хаус, Аргайл, Джейс, открытый в 1841 году и занимавший целых три дома, и салон Питера Робертсона, прозванного «Черным Питером». Многие лондонские дети, в их числе журналист Огастес Сала, завороженно таращились на витрины: «надгробия, обелиски, обломки колонн, погасшие факелы и задрапированные урны, некоторые уже с выгравированными табличками, заставляли нас недоумевать, уж не покоятся ли все эти заботливые мужья, верные жены и почтительные сыновья прямо в мрачноватом магазине».

Почти одновременно с Риджент-стрит в Лондоне появились знаменитые пассажи – крытые галереи с рядами магазинов, соединяющие параллельные улицы: в 1817 году – пассаж Королевской оперы в Хеймаркете, в 1819-м – Берлингтонский пассаж, протянувшийся от Пиккадилли до улицы Берлингтон-гарденс. Заходя в пассаж, покупатели попадали в пещеру Али-бабы, где со всех сторон их окружал блеск товаров столь же причудливых, сколь бесполезных. По крайней мере, именно так о них отзывался Сала:

«Продавались тут и сапоги, и туфли, и перчатки, но они налезли бы лишь на миниатюрные и симметричные ножки и ручки, достойные байроновских героев. Эти товары стряпали из благоуханной кожи высшего качества, но и цены за ним заламывали тоже наивысшие. Расхожими товарами в Берлингтонском пассаже были драгоценности, веера, перья, французские романы, иллюстрированные альбомы, ежегодники, альбомы для памятных вырезок, скетчи, арфы, гармоники, ноты для кадрилей и полек, игрушки, духи, щетки для волос, нюхательные соли, макассаровое масло Роуландса, жакетки из ткани «зефир», табакерки, инкрустированные хлысты, трости в крапинку, перчатки лимонного цвета и накладные усы».