Повесть о Монахе и Безбожнике - Владимир Перемолотов

— Тихо. Благодетеля разбудишь. Поговорить надо.

Рыцарь что-то промычал во сне, промычал и вернулся в сон.

— Надо! Надо! — довольным шепотом откликнулся монах, засучивая рукава. — Это ты сущую правду говоришь! Ты, морда безбожная, за всю свою поганую жизнь большей правды не говорил!

Така отпустил его. Шумон понял, что монах уже пришел в себя. Он еще был готов убить его, но уже не безрассудно, а после размышления и распроссов, рассудочно… На четвереньках книжник обошел костер, соображая на ходу что же теперь делать. Монах не спускал с него настороженных глаз. Сев перед огнем, безбожник сунул туда несколько веток. Костер благодарно захрустел ими и кашлянул дымом.

— Что будешь делать? — спросил Шумон.

— С тобой?

Брат Така ухмыльнулся, потер ладонь о ладонь и готов уж был рассказать, что он сделает с ним, по возвращении в обитель, но Шумон не дав ему рта раскрыть, отрицательно качнул головой.

— Нет! Я слишком малая величина, чтоб заниматься мной. С поручением Старшего Брата Атари.

На лицо монаха выплыло выражение досады, смешанной с недоумением. То, что произошло вчера и позавчера заставило его забыть о поручении. Он сгреб лицо в горсть и задумался, глядя на безбожника. Тот, уловив его колебания, сказал:

— Рыцарь, да припомнит ему Карха содеянное, хочет отвести нас назад, в Гэйль, а что мы скажем Старшему Брату?

— Я не знаю, что скажешь ты, а у меня найдется, что сказать! — монах значительно покачал головой. Мешок Шумона лежал у его ног крепко завязанный и, значит, безопасный.

Шумон улыбнулся. Вооруженный Верой монах не знал, что разговаривает с безоружным. «Значит его глупость и станет моим оружием»— подумал безбожник. От его улыбки у брата Таки сделалось нехорошо на душе.

— Ты имеешь в виду Дьявола в моём мешке? — Он качнулся к монаху, но тот остановил его резким жестом и кивнул.

— А разве нас послали выяснить знаюсь ли я с Дьяволом или нет? — осведомился Шумон. — Если б я был в добродетели подобен тебе, то достаточно было бы послать одного тебя. А Старший Брат послал все-таки нас обоих. Знаешь почему?

Монах оскалился, мотнул головой.

— Потому что ты мерзкий последыш прихвостней Дьявола!

— Вовсе нет, — не обиделся Шумон. — Потому что ему нужны ответы на вопросы.

Порыв ветра раздул костер и погнал дым в сторону еще спавшего рыцаря. Шумон сунул в него пучок травы. Дым повалил еще гуще, но Младший Брат этого, казалось, не замечал. Глядя на него, Шумон подумал, что Старший Брат был прав, когда давал ему свое ожерелье. Как бы оно сейчас пригодилось! Жаль, что пришлось использовать его позавчера, жаль…

Коррул-у-нанна засопел, чмокнул губами.

— Думай, монах, решай. Рыцарь захочет отвести нас в город, а я хочу все же выполнить поручение Старшего Брата и дойти до болота.

Брат Така сидел молча. Шумон тоже замолчал, не мешая спутнику думать, однако он ошибся. Монах не думал.

Прикрыв глаза, он представил Старшего Брата, стоящего на монастырской башне и шепчущего напутственную молитву. Какая-то благостная легкость наполнила тело Младшего Брата Таки. Она распирала его, и он готов был разорваться, растаять в воздухе от переполнявшего его чувства. Не оправдать надежд Старшего Брата он не мог. Этот пособник Дьявола не понимал главного. Чтобы он о себе не думал, а был он тут вроде собаки — он должен был что-то разнюхать, что-то разузнать и если Старшему Брату это так важно, что он готов сделать его Средним Братом, то это подавно должно быть важным для него, Младшего Брата Таки. А что собака с норовом или блохастая, или шелудивая, так это никого не касается — нет у него сейчас другой собаки.

Брат Така посмотрел на безбожника.

«Нет. Это даже не собака. Это ложка. Ложка, которой Старший Брат собирается вычерпать какую-то тайну. Значит, он нужен Братству. Значит, пусть живет… Его Дьявол в мешке, а мешок вот он. Значит он бессилен».

— Ты прав, безбожник, — сказал он, стряхнув оцепенение. — Ты прав. Надо идти.

Не откладывая выполнение решения, монах шагнул к спящему рыцарю. Шумон остановил его.

— Зачем? Пусть спит.

Но монах не послушался. С почтительным выражением на лице он коснулся его плеча. Прикосновение не разбудило рыцаря. Он продолжал размеренно вдыхать и выдыхать лесной воздух. Тогда монах начал легонько трясти спящего. Движения его становились все резче, голова рыцаря болталась из стороны в сторону, но глаза его по-прежнему были закрыты.

Поняв, что благородного рыцаря ему разбудить не удастся, брат Така поднялся с колен и повернулся к Шумону, словно приглашая безбожника разделить с ним его недоумение и наткнулся на….улыбку. Вряд ли она была наглой или издевательской — у Шумона и в мыслях не было ничего подобного, но монах расценил её именно так. Смена выражений на его лице от недоумения до ярости произошла необычайно быстро, но Шумон, предугадавший течение событий, готовый ко всему, прыгнул к мешку и сунул в него руку.

Монах застыл на месте. Два чувства в этот миг боролись в нем: желание наказать безбожника и страх перед его страшным покровителем.

— Чертов колдун! — прошипел он сквозь зубы.

— Ты ничего не понял, монах! — оказал миролюбиво Шумон. — Это «усни трава». Он надышался дымом. Он просто спит.

Но монах, похоже, и не слышал его. Взгляд Младшего Брата был прикован к мешку. Черный ужас вновь оживал в его душе. Омут страха против его воли затягивал в себя и на дне его он явственно видел безобразную фигуру алым гребнем на голове. Лицо его начало подергиваться. Шумон понял, что монах близок к обмороку.

В это мгновение все и решилось.

Шумон мог бы напугать монаха и продолжить путь один. Он знал, что сможет сделать это даже сейчас, не имея в руках камня с Дьяволом, но понял, что не хочет этого.

Совесть его была бы спокойной, если б он сделал страх монаха оружием защиты, но он не хотел делать его оружием нападения. Повинуясь этому чувству, он сказал:

— Не бойся, брат, тут ничего нет. Мешок пуст. Смотри.

На глазах у парализованного ужасом монаха он высыпал содержимое мешка на землю.

Нельзя сказать, что этот поступок Шумона сильно успокоил брата Таку. В обморок он действительно не упал. Напротив, даже не попытавшись разглядеть, что же такое выпало из мешка, тот с криком, больше всего напоминавшим вой, бросился прочь от костра. Шумон растерянно наблюдал, как спина монаха мелькает среди деревьев, пока он не сообразил, что монах бежит как раз в ту сторону, откуда они пришли, туда где бродил неведомый зверь. Он быстро побросал свои пожитки в мешок и, сорвав с перевязи спящего рыцаря нож, бросился за ним.