Вице-адмирал - Василий Сахаров

На коротких дистанциях истребители могли выдавать огромную скорость и по этому параметру превосходили тяжелые корабли. Это факт и вражеская миноносная группа не смогла сбежать. Торпедоносцы подходили к фрегатам все ближе, и они попробовали отбиться. Корабли выпустили в космос начиненные шрапнелью управляемые ракеты, которые должны были взорваться среди «москитов», Но торпедоносцы просто обошли их и, оказавшись на дистанции пуска торпед, произвели залп.

Одновременно было выпущено четыре десятка начиненных взрывчаткой скоростных болванок, которые метнулись к фрегатам, и спустя полминуты пришел доклад Маклира:

— Лидер — москит докладывает. Противник лишился двух фрегатов. Еще два потеряли ход.

Он мог обойтись без доклада, картинка поступала четкая и взрывы на корпусах вражеских кораблей видели на всех кораблях. Но порядок есть порядок и я ответил:

— Тор принял. Хорошая работа. Продолжайте.

Тем временем бой шел своим чередом. Выпущенные фрегатами ракеты были остановлены кораблями РЭБ, которые наводили помехи совместно с «Лауфами», а затем уничтожены залпами линкоров. Поврежденными кораблями занялись перехватчики, а за миноносцами погнались штурмовики. Что касательно торпедоносцев, которые не потеряли ни одной машины, они возвращались.

«Ястребы» и «Сапсаны» закружили вокруг потерявших управление фрегатов. Они осыпали их ракетами ближнего боя и снова корпуса вражеских кораблей озарились тусклыми вспышками.

«Конец! Хана фрегатам!» — промелькнула мысль и тут они огрызнулись.

Корабельные «Веры» и «Химеры», дождавшись подхода перехватчиков, открыли огонь и, посмотрев на счетчик потерь, я увидел первые цифры. Мы лишились четырех «Сапсанов» и одного «Ястреба». Немного. Мелочь на общем фоне. И все‑таки это потери.

Впрочем, больше фрегаты ничего не успели. Ракеты перехватчиков сделали свое дело, и корабли тофферов развалились на куски. Прикрытие миноносной группы погибло. А сами миноносцы уже находились под ударом. Штурмовики обошли их по флангам, словно клещами, стиснули строй из шести слабо вооруженных судов и произвели пуск ПКР «Гур». Отстрелялась только половина «Карателей» и «Торнадо». Но этого хватило, миноносцы погибли и спустя минуту штурмовики легли на обратный курс. Им требовалась перезарядка, а пилотам хотя бы краткий десятиминутный отдых.

— Построение кораблей окончено, реакторы вышли на заданную мощность, — доложил Васильев. — Ждем приказов.

На секунду, задержав дыхание, я собрался и ответил:

— Общая команда. Флот выдвигается навстречу противнику. «Розалинду» не уничтожать. Повторяю — отметить, как неприкосновенную цель, которую можно повредить, но нельзя расстреливать. Эсминцем займутся абордажиры.

Пошли ответные доклады. Командиры кораблей меня услышали и флот начал сближение с тофферами, которые уже оклемались, и убегать не собирались. Что странно, они занимали оборону на орбите планеты. Хотя, если подумать, ничего странного. Наверняка, на грунте уже стоял развернутый дивизион пусковых установок «земля — космос» и тофферы надеялись, что это им поможет.

Взгляд на экран. Отметки, обозначающие вражеские корабли, и планета, по своим характеристикам схожая с Марсом, приближались. Наш флот ускорялся и план, заранее составленный во время переходов, был простым и незатейливым. Тяжелые корабли принимают на себя основной удар противника, сдерживают его своими силовыми щитами, а затем бойня. По огневой мощи мы сильнее в полтора раза, по общей плотности силовых щитов за счет тяжелых кораблей вдвое, и с нами суда РЭБ, а так же «москиты». Значит, победа будет наша. Вот только какой ценой она нам достанется и насколько велики окажутся потери? Это главный вопрос. Ну, а после уничтожения и захвата вражеских кораблей начнется наземная операция, которая пройдет по всем классическим канонам. Орбитальная бомбардировка и высадка десанта.

Дистанция между нами и тофферами продолжала сокращаться. Мы все ближе, ближе и ближе. Еще немного. Через минуту и окажемся в зоне досягаемости вражеских дальнобойных орудий, а затем торпед и ракет. И в этот момент обновились данные по противнику. Что‑то было не так, как должно, и я еще не успел сообразить, в чем дело, а «Мастер» уже доложил:

— «Розалинда» и еще два эсминца покинули орбиту планеты. Курс на запасную точку гиперперехода.

«Почему Обадия Ноймарк так поступает!?» — пронеслась в голове мысль.

Ответа на этот вопрос не было. Пиратский вожак бежал. Опять. Но по какой причине — это оставалось тайной. Неужели испугался? Возможно. Или у него на борту есть что‑то ценное или кто‑то настолько важный, что Ноймарк не боится прослыть трусом и предателем? Тоже может быть. Но что в таком случае делать мне? Преследовать его нельзя, сломается боевое построение и нарушится управление, а это дополнительные потери. Но ведь и отпускать его не хотелось. Как поступить? Как!? Как!?

Решение отсутствовало, а потом стало не до Обадии Ноймарка, ибо тофферы начали сражение и ударили первыми.

Для начала противник отработал «Орками» и снаряды кинетических орудий устремились навстречу нашему флоту. Полет стальных болванок был недолгим и вскоре силовые поля линкоров и линейных крейсеров приняли на себя удар.

Яркие вспышки перед носом и на борту «Вестгота» мигнул свет. Пробоев нет. Первый залп удержали. Но следом второй. Дистанция еще меньше. Мы тоже вышли на уверенный залп, и я отдал команду, которую все ждали:

— Огонь!

На линкорах от шести до десяти «Орков». На линейных крейсерах от четырех до восьми. На крейсерах от трех до шести. На эсминцах минимум два. На фрегатах, как правило, один. Общая совокупность залпа во всем флоте, без учета оставшихся в тылу кораблей прикрытия, сто девяносто снарядов против вражеских восьмидесяти. И, что очень важно, благодаря централизованному управлению и расчетам «Мастера», который просчитывал самые перспективные варианты и обеспечивал наведение, мы били в одну точку. Точнее, в шесть наиболее боеспособных, по мнению ИИ, кораблей.

Снаряды разминулись и снова вспышки на силовых щитах. После чего поступили доклады о первых потерях:

«Линкор «Слава Арнема». Пробит силовой щит. Заклинило реактор. Прямым попаданием уничтожен ходовой мостик. Корабль неуправляем и вышел из боя»…

«Эсминец «Диор Эренбург». Пробит силовой щит. Попадание в машинное отделение и сбита основная антенна. Корабль неуправляем и вышел из боя»…

«Линейный крейсер «Иоганн Красс». Пробит силовой щит. Попадание в третью артиллерийскую башню. Корабль продолжает бой»…

«Артиллерийский крейсер «Акула». Пробит силовой щит. Попадание в корпус. Утечка воздуха в шестом отсеке. Корабль продолжает бой»…

«Линейный крейсер «Валленштейн». Пробит силовой щит. Три попадания в корпус. Корабль выходит из боя»…

Доклады пронеслись по экрану, и пришла картинка с орбиты. Наш удар, естественно, оказался мощнее и сразу шесть вражеских эсминцев вышли из строя. Попаданий было много и три корабля развалились моментально, а другие, выпуская в космос воздушные пузыри и мусор, среди которого были человеческие фигурки, закрутились и отвалили от общего строя.

«Хорошая работа, — пронеслось в голове. — Продолжаем».

— «Орками!» Огонь!

Повторный общий залп.

Тут же назначение новых целей и следующая команда:

— Торпедами! Пли!

Корабли сбросили торпеды, которые моментально набрали огромную скорость и опередили флот. Ну и тут же третий удар, добивающий:

— Ракеты! Старт!

Мы продолжали мчаться к планете и плевались смертью. Снаряды, торпеды и ракеты. Все это устремилось к вражеским кораблям и тофферы не выдержали натиска. Бросая погибающие и поврежденные корабли, эсминцы и рейдеры, словно испуганная стайка мелких рыбок, они рассеялись в разные стороны. Но спастись пираты Орландо Таги уже не могли, просто не успевали.

Не знаю, кто был главным командиром тофферов, но я понимал, каким он видел бой и как его распланировал. После уничтожения миноносцев мы медленно сближаемся и обмениваемся залпами. В итоге начинается мясорубка, во время которой, при помощи наземного дивизиона противокосмической обороны, они измотают нас и нанесут такие потери, что мы будем вынуждены отступить. Вот только он ошибался, переоценил собственные возможности и недооценил наши. Значит, обязан за это расплатиться, потерянными кораблями и жизнями своих товарищей.

Бой продолжался. Вражеские корабли, даже удирая, отстреливались и выбрасывали в космос торпеды и ракеты. Тофферы еще могли огрызаться, и свое веское слово сказали наземные силы пиратов. Наши приборы зафиксировали одновременный старт двенадцати ракет «земля — космос» класса «Гур — Н». Это мощный довод в любой битве и мы тоже теряли боевые единицы. Один из линкоров, получив в борт ракету с термоядерной боеголовкой, за пару секунд выгорел изнутри. Два эсминца не смогли увернуться от торпед. Крейсер «Дракула», дорамских ВКС, от двух снарядов переломился пополам.