Место преступления - Фридрих Незнанский

— Ясно, спасибо. Тут такое дело, скоро адвокат подъедет. Так если по его части чего надо, скажи, я передам или у него спрошу.

— Посмотрим, — ответил тот и отвернулся, потеряв всякий интерес…

Гордеев выслушал недлинный рассказ Фили и улыбнулся. Нечто подобное, в смысле, о похожих ситуациях, он уже слышал не раз — от своих, кстати, клиентов, и подумал, что в тюремной камере само понятие справедливость иной раз звучит, да и воспринимается, гораздо естественнее, чем в той же милиции. Однако ничего хорошего в этом нет. Это называется: дожили. Или, как прикалывается нынешняя молодежь: «Картина Репина «Приплыли»…

— Как у тебя сейчас? — спросил Юрий Петрович, не увидев каких-либо заметных изменений ни во внешности, ни в характере Фили.

— Нормально, — без раздумья ответил тот. — Братва ночью не приставала, правда, и я не спал. А они, возможно, ждут дальнейших указаний. Но. если вы не будете чесаться, а загоните полковника в цейтнот, указаний от него и не последует. Что я — ему, когда у него у самого в заду смола скоро станет плавиться! Вы только не спите, действуйте. А Сан Борисыч пускай за домом вдовы все-таки присматривает, раненый зверь бывает опасным. А обо мне не беспокойтесь, ну, не посплю еще ночку — велика беда, днем отосплюсь. Днем-то они не полезут. Вы, главное, не тяните, работайте! И обязательно — зайдите к Авакумову, он, вероятно, и по второму делу будет проводить судебно-медицинскую экспертизу, там время смерти важно определить поточнее, вряд ли кто-то из них после полуночи к ростовщику этому приходил, хотя я, покидая дом, оставил дверь незапертой. Но это они его, скорее всего, утром «приделали», а у меня на этот случай имеется твердое алиби.

— Ты тут, я смотрю, полностью освоился, — Гордеев улыбнулся. — Так скажи мне, кто, по-твоему, мог убить этого ростовщика? Сам полковник?

— Вряд ли, он играет в интеллигента: не матерится, брани не переносит, пытается быть вежливым даже, когда руки чешутся в морду дать. Он свои руки марать не станет, он кого-нибудь заставит… — Филипп задумался. — А знаете что? Возьмите-ка за бока того парня, ну, вечного помощника — Лешку Захарикова. Он трус и подлец. Потрясите его маленько, пусть Сан Борисыч грозно посмотрит на него и рявкнет, как это у него хорошо получается. Да еще «ксиву» с генеральскими погонами в нос ткнет, тот и вскинет лапки. И расскажет, что там и как было. Можете ему и магнитофонную запись продемонстрировать, чтоб он понял — у нас сидит на жестком крючке. И полковник его не помилует за эти признательные показания. А Игорь Федосович может просто перечислить тех, кто оказался возле трупа, когда приехала опергруппа. Вот и делайте выводы. Только не опоздайте с тем Захариковым. Если полковник уж начнет зачистку, он станет убирать всех, кто был задействован им в операциях. Я видел его мордоворотов, а потом еще и с одним охранником фабрики чуть не познакомился, как говорится, «в натуре», и не хотел бы повторения. Чисто по-человечески, как говорится. Это тот случай, когда без жертв не обойдется, ребятки у этого Крохалева, по-моему, натасканы по всем правилам. Имейте это в виду и будьте сами осторожны.

— Ладно, мы попробуем тебя еще сегодня все-таки вытянуть, но в районной прокуратуре, где я думал застать прокурора, увы, сказали: отбыл в Смоленск. А в районном отделе милиции, куда я только что, перед тобой, заезжал, мне сказали, что Крохалев тоже еще с утра куда-то отбыл. Может быть, предположили, даже в Москву намылился. Если туда, это понятно, наверное, пытается узнать, кто конкретно в верхах на него «бочку катит». А куда же еще ему деваться?

— Деваться-то он может куда угодно. Жаль, что я здесь…

— Сам виноват!

— Да знаю, — Филя поморщился. — Надо бы за его домом проследить, он — хитрый зверюга, может и «ноги сделать», если почует опасность.

— Филя, ну что ты, в самом деле! Судя по тому, что ты сидишь тут, его такие мелочи, как московские сыщики и адвокаты — в одном стакане, не сильно волнуют! — отмахнулся Гордеев. — Что он, ребенок? Не понимает, чем побег ему грозит? На него же сразу всех собак повесят.

— Думаю, что как раз именно это он и понимает. И, возможно, уже не надеется на помощь своих людей. И в той же районной прокуратуре, и даже в Смоленском ГУВД. Почему у него в этих краях почти абсолютная власть? И вообще, мне интересно, кто его может остановить?.. Ну, ладно, Катюше привет от меня, хорошая женщина, не обижайте ее. Она совсем беззащитная, смотреть больно, когда эти хамы… о, Господи… — Филипп тяжко вздохнул.

— Ты чего, с ума спятил? — изумился Гордеев.

— Не спятил, — упрямо повторил Филипп, — потому что я и вас неплохо знаю…

Выйдя из изолятора на залитый солнцем асфальтированный двор, Гордеев тут же позвонил Турецкому.

— Саша, ты сейчас где?

— Я у судебного медика, у Игоря Федосовича. Был уже и у секретарши Леночки, она мне все подтвердила. Я имею в виду акт экспертизы полковника. Ну что, есть новости от Фили?

— Есть, я только что вышел от него. Его с уголовниками держат, но он бодрый, правда, ночь не спал и одно нападение уже было. Но, говорит, не волнуйтесь: там у него вроде бы со «смотрящим» контакт наладился. Слушай, Саш, я пока езжу, так чтоб не терять времени… Спроси-ка у этого медика, пусть он перечислит тебе всех, кого он на вчерашнем утреннем выезде застал возле трупа ростовщика. Ну, кроме участников прибывшей на место преступления следственной бригады?

— Это важно?.. Сейчас… — Турецкий что-то бубнил, потом снова поднес трубку: — Слушай, Игорь Федосович утверждает, что во дворе Плюхина их встретили двое. Точнее, во дворе — полковник, а на крыльце дома — Захариков. Ну и еще двое понятых. Можно предполагать, что к трупу они до их приезда не поднимались. Тот лежал в спальне, поперек кровати, на втором этаже. А они чувствовали себя очень скованно, боялись даже на тело посмотреть. Пожилые люди, понятно, а там — кровищи на всю постель.

— Как кровь? Разве она уже не застыла, свежая, что ли?

— Да, доктор утверждает, что убийство произошло за час, не больше, до прибытия оперативно-следственной бригады. А возглавлял ее следователь Прыгин.

— Он что тут — един во всех лицах? Я утром был у него, впечатление умного не производит, скорее, хитрого прохвоста.

— Тогда слушай дальше. Игорь Федосович утверждает, что к моменту начала осмотра трупа охлаждение его только началось на открытых местах, а под одеждой тело еще сохраняло тепло. Это — раз… На трупе им были обнаружены гипостазы, то есть фактически была зафиксирована первая стадия трупных пятен. Это — два. Следовательно, человек был убит не позднее часа-полутора назад… И вот еще, простыня на постели была влажной от крови. Значит, говорит, и того меньше.

— Тогда и вы слушайте. Филипп говорит, что полковник вряд ли совершил бы сам такое преступление, не в его духе, но он вполне мог заставить это сделать того, кто был с ним рядом. Поэтому не теряй времени и бери в оборот Захарикова. Дай ему послушать его признательные показания, ну и… Ты сам знаешь, куда и как надо давить. Только сделай это срочно, пока он тоже не остыл. А я еду в архив прокуратуры, чтобы смотреть дело Краснова. Как только освобожусь — к вам.

— Я насчет Захарикова. Считаешь, действительно есть опасность?

— Филипп так считает.

— Спасибо, учту… Тогда я сейчас попробую достать этого помощничка… Слушай, а с Филей-то чего будет?

— Для этого мне нужны все документы по трупам, в смысле, заключения твоего медика, а потом ехать в Смоленск, в областную прокуратуру. Этот Прыгин реагировать не желает, он дело возбудил и не чешется. Ждет оперативную поддержку со стороны Крохалева или своего прокурора Ловкова, а тех нет на месте… Все тебе понятно? Кстати, Филиппа здесь никто так и не стал допрашивать, просто «поселили» и забыли. Так что и арест — тоже формальность, я думаю, полковник пытается отвлечь наше внимание, а сам хочет проверить, с какой угрозой мы здесь появились. Что же касается доставки Фили, то ему по дороге пару раз врезали по шее. Но — терпимо. То есть, беззаконие полное, а с какой стороны подходить, не знаю. Придется, наверное, действовать сверху, потому что другого закона здесь попросту не поймут.

— Может, Костю пора напрячь? Ты говори, не стесняйся.

— А что он? Прокурору этому, Сердюку, позвонит? А тот ответит: я еще не в курсе, обещаю разобраться. И станет разбираться. Ну, искать полковника Крохалева, чтобы задать ему вопрос. А того нет на месте, и вообще — неизвестно. Или районного прокурора, тоже отсутствующего в своем кабинете. Тогда Сердюк накинется — это, надо думать, если еще накинется! — на младшего советника юстиции Прыгина, а тот ответит простенько и со вкусом: работаем, случай нелегкий. Там же, в прокуратуре еще и шурин нашего Крохалева работает — в следственном управлении, чуть ли не начальником. Представляешь, сколько времени они будут решать проблему? Нет, нам только Крохалев нужен. Я после архива еще и к нему домой загляну, это чтобы ты был просто в курсе, если чего, какие вопросы и так далее.