Искусство - Филип Жисе

В какой-то момент ощутил ладонь Мелани на своем животе.

– Возьми меня, – шепот девушки достиг его слуха.

Не обратил на него внимания. Открыл глаза и заметил, как зубы Мелани кусают губы, как капельки пота, одна за другой скатываются по ее виску и теряются среди густой поросли волос на голове. Как подрагивают ресницы, как двигаются под веками глазные яблоки.

– Возьми меня… пожалуйста, – шепот Мелани, точно шелест ветра в траве поутру, вновь настиг его.

Эрик запустил пальцы в волосы Мелани, взглядом впился ей в лицо, стараясь не пропустить ни одной эмоции на нем. Ощутил жар в груди. Как будто где-то там, в дебрях его естества бушевала огненная буря, по силе сравнимая разве что с бурей на Солнце. Ладони покрылись испариной, лоб взмок.

– Ну же… пожалуйста…

Мелани открыла глаза. В уголках ее глаз серебрились слезинки.

Его губы нашли ее губы, влажные и подрагивающие. Его горячее дыхание слилось с ее, еще более горячим. Его тело, орошенное бисеринками пота, прижалось к ее телу, когда его пенис наконец-то получил то, что хотел. Не прошло много времени, как тело Мелани напряглось, задрожало и тут же обмякло. Мелани лежала, то и дело шмыгая носом. Голова ее свесилась на бок. Из закрытых глаз катили слезы.

Эрик прижался губами к ее мокрому лбу, провел пальцами по щеке, спустился по шее ниже, пробежался по ее плечу и перескочил на грудь, нарисовал что-то непонятное пальцами на ее животе. Подул девушке на лицо, грудь. Губами коснулся ее щеки, мочки уха, шеи. Наполнил легкие ароматом ее тела. Волны удовлетворения, чистого и искреннего, накатывали на его сознание снова и снова, и он им радовался как малое дитя подарку. Удивительное чувство. Некая смесь гордости, душевного тепла и удовольствия.

Какое-то время Эрик лежал на Мелани, уперев в кровать локоть руки, чтобы не давить на девушку весом своего тела. Продолжал касаться ее тела, дарить поцелуи. О том, что так и не кончил, не думал. Голова была занята другими мыслями. Все пытался вернуть ощущения, что согревали его нутро не более как минуту назад.

Когда открыл глаза, Мелани лежала все так же, не двигаясь, с закрытыми глазами. Слезы перестали бежать из ее глаз. Тело было расслабленным и даже каким-то вялым. Веки больше не подрагивали. Дыхание успокоилось. Из груди не вырывалось ни звука. Со стороны могло показаться, что девушка спит. Ничто не говорило о пережитом ею. Разве что не успевшие высохнуть мокрые дорожки, протянувшиеся от уголков глаз к вискам. Эрику захотелось поцеловать девушку. Его губы коснулись ее губ. Ресницы Мелани дрогнули, но глаза так и не открылись.

Эрик улыбнулся. Прислушался к себе и понял, что внутри что-то изменилось. Хотел попытаться разобраться, но, ни желания, ни сил уже не было. Знал только то, что эти изменения произошли под влиянием того опыта, который он пережил каких-то десять минут назад. Снова улыбнулся, вспомнив о Йорисе. Может, он ушел, так тихо было в квартире? Да и с улицы не доносилось ни звука, точно мир вымер после некоего катаклизма.

Эрик повернул голову и посмотрел в том направлении, где видел старика последний раз. Нет. Тот никуда не ушел, все так же сидел на стуле, греясь в лучах настольной лампы и посматривая в сторону кровати. Но теперь на его лице не было ни капли недовольства. Только широкая улыбка играла на его губах, да глаза блестели, отражая невидимый извне внутренний свет.

Глава 11

Эрик сидел в кресле в стариковском кабинете и слушал шелест дождя за окном. Старик стоял неподалеку, у окна, и выглядывал на улицу. В одной руке он держал чашку с чаем, вторую сунул в карман кофты. В доме старика было тихо, настолько тихо, что Эрик слышал биение собственного сердца в груди.

– Небо затянуло надолго, – произнес старик, отпив из чашки.

– На целый день?

– Очень может быть, – старик запрокинул голову, что-то высматривая в небе.

– Я не вижу ни одного просвета среди туч.

– Придется ехать под дождем, – недовольное выражение появилось на лице Эрика. – В такую погоду езда на мотоцикле вызывает только омерзение.

– Ты можешь никуда не ехать. Оставайся ночевать у меня, а завтра утром поедешь.

– У меня сегодня выступление.

– Выступишь в другой раз. Разве это проблема?

– Нет, – Эрик взял со столика свою чашку с чаем и поднес к губам. – Не проблема. Не хочу деньги терять. Завтра или послезавтра будет другое выступление, а значит, и другие деньги. То, что я потеряю сегодня, уже не верну.

– По этому поводу не стоит переживать. Где-то найдешь, где-то потеряешь.

– Знаю, но все же… Терять никто не любит, особенно, когда понимаешь, что можешь не терять.

– Тогда решай сам, – старик отвернулся от окна, прошел к столу и опустился на стул. – Я тебя ни к чему не принуждаю.

– Знаю, – вздохнул Эрик.

– Что так грустно? – старик оторвал взгляд от стола и посмотрел на Эрика. – Тебе стоило бы радоваться, а не грустить, особенно сейчас, когда Искусство уже на пороге твоего дома.

– Вы преувеличиваете, Йорис. Оно сейчас в нескольких кварталах от него. Не ближе… Кстати, именно Искусство мне не дает покоя. Я никак не могу забыть… Как бы это сказать… Того, что произошло вчера между мной и Мелани. Удивительные ощущения. Если честно, мне не хватает их. Я все время возвращаюсь к ним мыслями… И… и к Мелани.

– Так это же здорово! Тебя влечет ее внутренний мир.

– А мне кажется, я просто в нее влюбляюсь.

– И это здорово, – рассмеялся старик. – У Мелани очень чувственный внутренний мир. Он не может не нравиться мужчинам, особенно тем, кто способен его «увидеть».

– Может, и так, но я… я не хочу в нее влюбляться, – Эрик поспешил запить слова чаем. Сделал это настолько поспешно, что часть напитка не попала в рот, а пролилась на рубашку. Эрик чертыхнулся, смахнул рукой чай с рубашки.

– Это почему? Ты же сам мне не раз говорил, что хочешь иметь семью, детей, поэтому хочешь найти достойную девушку.

– Ну, знаете, Йорис. У меня уже есть девушка. Иногда мне кажется, что она вполне достойна того, чтобы быть моей женой. У нее есть собственные машина и квартира, хорошая работа, и она неплохо зарабатывает. Полагаю, это ей необходимо задуматься о том, достоин ли я ее, – невеселая ухмылка скривила губы Эрика. – И… и вообще, с чего вы взяли, что Мелани достойная кандидатура? Она же проститутка.

– И что? – пожал плечами Йорис. – Ты говоришь так, будто проституция – клеймо, уродующее женщину.

– А разве это не так? Наше общество хоть и принимает проституцию, но, тем не менее, осуждает ее, как и ту женщину, которая ею занимается, называет ее порочной, грешницей. Нет. Если и выбирать себе жену, то явно не из проституток.

– Только лишь потому, что общество решило отнести проституток к разряду падших женщин? Знаешь, мой друг, в чем наша проблема, проблема людей? Мы слишком доверчивы. Мы доверяем мнению общества больше, чем собственному сердцу… Но, скажи мне, разве профессия стриптизера так уж сильно отличается от профессии проститутки?