Проклятый дом - Мила Серебрякова

– Говори.

Аркадий хлопнул ладонью себя по колену и встал:

– Не знал, что ты умеешь заниматься монтажом! Ты меня приятно удивил, я думал, твои наклонности лежат совсем в другой плоскости, а тут вдруг такой поворот. Только ты чуток недоглядел. Недоглядел в прямом смысле слова. Когда Тоська якобы признавалась в убийствах, электронное табло часов на заднем плане показывало очень странное время. Оно почему-то скакало. Прыг-скок, прыг-скок! – Аркадий засмеялся. – Что, не подумал о таких мелочах? А жаль!

– А что за диск? – спросил Матвей с невозмутимым видом.

– И сок томатный тебе пить строго противопоказано, – словно не услышав его вопроса, продолжал Аркадий. – Не пьешь ведь ты «Кровавую Мэри». От сока ты сразу волдырями покрываться начинаешь и красными пятнами. Потом задыхаешься. Мне Тоська рассказывала про твою жуткую аллергию на томатный сок и помидоры, только вот вспомнил я об этом слишком поздно. А доказать, что у тебя аллергия, не сложно. Пустяшное дело, Матвей!

– Слушай, Аркашка, хоть убей, не пойму: куда ты клонишь?

– Суть в следующем: я даю тебе ровно сутки, чтобы ты собрался с мыслями, а заодно и с духом, и отправился к следователю. Учти, Матвей, чистосердечное признание зачтется при вынесении приговора. Будет намного лучше, если ты сам во всем признаешься, для твоего же блага.

Мазуров хрипло рассмеялся:

– Аркаш, ты че, стукнулся? Какое признание, какой приговор?

– На самом деле, не смешно. Мне известно, что ты убил Тоську и отца. Наверное, и любовницу Станислава Сергеевича тоже ты грохнул, да? Матвей, не шути со мной. Я все сказал, у тебя ровно двадцать четыре часа. Если ты не явишься с повинной, к следователю пойду я.

Матвей подбежал к Аркадию и попытался схватить его за грудки, но Меркин, предвидя похожую реакцию, не спасовал. Перехватив руку Мазурова, он спокойно повторил:

– Двадцать четыре часа.

Когда Аркадий выходил из квартиры, Матвей подошел к двери с ехидной ухмылкой на лице:

– Тебе лечиться надо, шурин, деверь, сват, зять!

Меркин вошел в лифт, и спустя секунду створки закрылись.

Вечером того же дня Матвей приехал к Аркадию. Мазуров не подозревал, что в квартире устроена засада и его появления ждут с явным нетерпением. Не подозревал он также, что встретит в подъезде Катарину Копейкину.

Увидев из окна квартиры Меркина машину Матвея, Ката – таков был план действий – быстро вышла на лестничную клетку и спустилась вниз. Столкнувшись с Мазуровым, она сообщила ему, что предприняла очередную попытку побеседовать с Меркиным, но, увы, она не увенчалась успехом.

– Аркадий пьян, – сказала Катка, направившись к двери.

– Стойте! Мне есть что вам сказать. – Матвей начал переминаться с ноги на ногу. – Это довольно серьезно. Подождите меня на улице, я переброшусь парой слов с Аркашкой и спущусь. Идет?

– Договорились, – кивала Копейкина. – Буду сидеть в машине.

Мазуров метнулся наверх. Как он признался позже, сначала он планировал убить Меркина, а потом расправиться с вездесущей Копейкиной.

Но задушить «пьяного» Аркадия Матвей не успел – ему помешали сотрудники органов. Мазуров даже завыл от отчаяния и безысходности. Подобного он никак не ожидал.

Пришло время расставить все точки над «i».

Началась эта история прошлым летом. В Норвегии…

ГЛАВА 21

Таня и Дима Пучковы всегда мечтали разбогатеть. Мечтали, когда жили в России, мечтали, когда перебрались в Норвегию. Время шло, а мечта продолжала оставаться мечтой. Деньги у Пучковых были, они не бедствовали, но на красивую беззаботную жизнь им явно не хватало. Как говорила сама Татьяна, у них с Димкой были деньги на самое необходимое и еще чуть-чуть – на маленькие прихоти. А им хотелось большего. Таня видела себя одевающейся исключительно в дорогих бутиках, Дмитрий в своих мечтах сидел за рулем шикарной машины, и оба грезили просторным домом со множеством комнат и обязательно с огромной гостиной.

И вот в один, казалось бы, ничем не примечательный день Дмитрий огорошил Таню странным заявлением:

– Появилась возможность заработать миллион.

– Шутишь?!

Пучков не шутил, он говорил на полном серьезе. Правда, в глубине души он прекрасно понимал, что шанс стать победителем невелик, но все же теплилась у него слабая надежда…

А суть заключалась в следующем. На одном Интернет-портале Дима наткнулся на весьма интересную информацию. Всем желающим предлагалось принять участие в стартующем через восемь дней конкурсе. Необходимо было придумать небольшую – объемом не более трех вордовских листов – страшилку и отправить ее на рассмотрение по указанному адресу. Конкурс будет длиться десять дней, после чего на сайте появятся имена победителей. Отбор жесткий, поэтому всем участникам предлагалось отнестись к сочинительству более чем серьезно – страшилки должны произвести на строгих судей неизгладимое впечатление. Чтобы кровь в жилах стыла и постоянно происходил выброс адреналина.

– И что, за какую-то страшилку дадут миллион? – спросила Таня. – Да ерунда это, не верю!

– Там сказано, что в итоге победитель получит миллион. Давай рискнем, ну, не получится, и ладно. В любом случае мы ничего не теряем.

Поразмыслив, Таня согласилась с мужем, и тем же вечером Пучковы занялись сочинительством. Надо заметить, страшилка никак им не давалось: на словах-то вроде все было более или менее понятно, а вот перенести мысли на бумагу оказалось делом непростым. Дмитрий нареза ́л круги по комнате, а Таня, вооружившись ручкой и тетрадкой, сидела на диване и записывала под диктовку изречения Пучкова. Через каждые пять минут Дмитрий просил ее прочитать, что получилось, морщился, ругался, закуривал новую сигарету и просил перечеркнуть написанное.

До четырех часов Татьяна занималась бумагомарательством, а в начале пятого, не выдержав, отправилась спать. Дмитрий поднял брошенную женой тетрадь, пробежался глазами по тексту и отшвырнул ее в сторону:

– Нет, не годится. Совсем не страшно! Фигня!

Рассказ был готов через четыре дня, еще двое суток ушло на его вычитку и редактуру. На сайте шел подсчет присланных рассказов, поэтому, когда Пучков увидел число «2145», его пыл несколько поубавился.

– Димка, это очередной лохотрон, – говорила Татьяна. – За просто так никто денег не дает. Посуди сам, кому выгодно заниматься этими аферами? Правильно – аферистам. Они нас дурят, а мы верим им на слово. Нормальный человек на подобный бред не клюнет.

Пучков посчитал для себя лучшим отмолчаться. Танька может говорить и думать, что ей угодно, главное – не ее пессимистический настрой, а его вера в обязательный успех. Ну, должен же он хотя бы раз в жизни почувствовать себя победителем! Сколько можно жить вполсилы? «Нет, – рассуждал Пучков, – интуиция меня не подведет, я сумею урвать куш!»

И действительно, через десять дней Дмитрий увидел свою фамилию в списке победителей. А вечером того же дня на его электронный адрес пришло письмо, в котором Пучкова просили приехать в офис, чтобы обговорить детали дальнейшего взаимовыгодного сотрудничества.

– Взаимовыгодное сотрудничество, – несколько раз подряд повторил Пучков. – Танюха, это прорыв. Определенно!

– Не радуйся раньше времени, знаем мы таких вот шустрых. Завтра вместе в офис поедем. И знаешь, я могу заранее тебе предсказать, что там случится. Нас примут, угостят кофе, будут мило улыбаться, а потом начнут вытягивать из нас же деньги. Дим, слушай, а может, плюнем, а? Бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

– Так ты едешь со мной или нет? – спросил Пучков.

– Еду, – сквозь зубы процедила Татьяна.

Она оказалась права, правда, не во всем. В офисе им действительно оказали радушный прием, проводили в просторный конференц-зал, предложили кофе, а потом… Потом милая девушка и представительный парень исчезли, оставив Пучковых и еще две семейные пары потягивать вкусный кофе.

Пару минут спустя выяснилось, что супруги Кристиансен и Ларсен, как и Пучковы, вошли в тройку победителей.

– Значит, мы будем бороться за миллион? – спросил Дмитрий, потерев ладони.

– Дим, помолчи, – одернула его Татьяна.

– А что такое, не зря же нас сюда позвали.

Эмма Ларсен, полная блондинка лет сорока, согласно закивала:

– Я тоже считаю, что нам предстоит бороться за миллион.

– Идиоты, – гнусавым голосом буркнул Оливер Кристиансен. – А вам не кажется, что это ловушка? Я тебе говорил, – он посмотрел на свою жену, худую длинноносую Нору Кристиансен, – твоя затея – дурацкая. Дурацкая от начала до конца. С какой стати эти люди будут разбрасываться огромными деньжищами за какие-то графоманские рассказики? Абсурд! И вы все абсурдны!

– Зачем тогда ты со мной потащился? – с вызовом спросила Нора.

– Потому что ты – дура! Не хочу потерять последние деньги, ты же готова промотать все, вплоть до носового платка.