Леди-мафия - Владимир Колычев

И обожгла его ледяным взглядом.

– Хорошо, я согласен, – он ответил ей такой же улыбкой.

Только взгляд его остался теплым.

Ему приятно было наблюдать удивление в ее глазах. Она, наверное, думала, что он начнет отнекиваться, угрожать именем прежнего своего покровителя. Но ничего этого не случилось. Даже более того, он согласился с ее требованиями необычно быстро... Эх, милая, милая, нельзя быть жадным на то, что тебе достается без особого труда. В этом и заключается секрет долголетия.

Он легко соглашается делиться с ней. Власть этой красавицы с глазами-ледышками не будет вечной. На ее место придут другие, скорее всего те же «синие». И он так же легко отдаст им часть своего. Одни бандиты стреляют в других, одна банда сменяется другой. А он, Модест Юзефович, жил и будет спокойно жить и сидеть на этом месте до старости.

– Вот и ладно, – кивнула красавица и добавила тоном, не терпящим возражений: – И торговцев мы данью обложим. Но это уже не ваше дело...

Он только развел руками. Делайте, мол, что хотите...

Больше месяца после своего приезда Ирина почти не смыкала глаз. Работала в напряженном ритме. Всюду нужно поспеть, ничего не упустить, там перехватить, там разобраться... И так все дни напролет.

Но труды ее окупились сторицей.

Маленькая, но победа над официальной властью и блатными сделала ее команду гораздо более сплоченной. Теперь уже никто из пацанов ничего не боялся. Знали, Ирина выручит из беды каждого, от бригадира до рядового. Ей верили, ее боготворили. Любое ее слово возводилось в ранг закона.

Места Самовара и Весла заняли другие бригадиры. И Гирла возглавил бригаду. Численность «пехоты» росла, за сотню уже перевалило. Присоединялись мелкие банды, это позволяло избегать конкуренции. Сфера влияния команды распространилась на весь город целиком. Все, что было можно, подмяли под себя. Деньги в казну шли непрерывным потоком.

Ирина торопилась. В любое время активные действия могли предпринять центровые «законные» воры. И если суждено вспыхнуть новой войне, она должна быть готовой к ней. Она связывалась с торговцами оружия, закупала «стволы». И транспорт подгонялся, якобы для обеспечения нужд кооператива. Пять «девяток» у них было. Милиция арестовала их. Но через суд их вернули. До того, как купить эти машины, многие в команде работали на предприятиях. Ну вот и сбросились, мол, в складчину. Отсюда и деньги. Не очень убедительно, но Георгий Владиленович мог убедить кого угодно. К этим машинам добавились еще шесть.

Кроме всего прочего, через Гирлу она вышла на одного отставного спецназовца, гэрэушника. За городом создали тайные лагеря. Отвалили специалисту немалый куш и под его инструкторским руководством организовали занятия с пацанами. Многому он мог их научить.

Но всего этого для безопасности и спокойной жизни сообщества ей казалось мало. У нее возникла мысль встретиться с московскими «законниками». Она уже достаточно уверенно стоит на ногах, чтобы с нею считались. Ее будут слушать. И она предложит им следующий вариант. Они не лезут в Краснинск, а она за это отстегивает им в «общак». С Костылем, помнится, она смогла договориться. Возможно, договорится и с «законниками».

Она уже послала в столицу своих гонцов, которые должны были обговорить с московскими авторитетами время, место и условия встречи.

И после всего этого она почувствовала, как сильно устала. Нечеловеческая усталость навалилась на нее. Ей захотелось уехать куда-нибудь далеко-далеко. Хотя бы на время забыть о насущных делах.

Гирла, друг любезный, понял все. Ему было достаточно одного взгляда, брошенного на нее. И он даже не предложил, а настоял на том, чтоб хотя бы на неделю она смоталась в Сочи. И она не стала возражать.

Слишком много сделала она. Подняла сообщество на невообразимо высокий уровень, сделала его хозяином в городе. Она заслужила право на отдых.

Она повесила все дела на Гирлу. Сама же заперлась в своей квартирке, забралась в постель, свернулась калачиком и проспала целые сутки.

Проснулась под вечер, малость посвежевшей. Но все равно не совсем отдохнувшей. Да, действительно, ей нужно ехать на курорт. Только сначала она должна узнать о Вадиме. Так и не подал он ей весточки о себе. Войска из Афганистана уже вывели. Где-то он в Союзе сейчас. Но где именно? Как поживает? Не пора ли ему на дембель?

Ах да, письма-то он ей по адресу ее родителей посылал. А она совсем забыла об этом. Слишком тяжелый груз проблем тянула на своих плечах.

Она быстро умылась, оделась, привела себя в порядок и вышла на улицу. Надо бы Амбалу и Лосю позвонить, чтобы пришли. Негоже ей ходить по городу без телохранителей. Да ладно, тут идти-то...

В почтовом ящике писем не оказалось. Там вообще ничего не было. Не потому, что почту родители вынули. А потому, что они ничего не выписывали. И не писал им никто.

А может, они все-таки вынули письмо от Вадима? Так или иначе, она собиралась к ним заглянуть. Давно не навещала их. Как они там без нее? Наверняка все деньги, которые она дала им в последний раз, уже пропили.

Хоть и алкаши они, но любит она их по-своему. У нее есть деньги, скоро будет еще больше. Она вполне может обеспечить им достойную старость. Пусть живут как нормальные люди, радуются жизни. Только сначала они должны стать нормальными людьми. И они станут. Не захотят, так она принудит их лечиться.

Ирина поднялась на свой этаж и постучала в дверь. Ключ с собой она взять не догадалась. Хоть и не скоро, но дверь открылась. Она ожидала увидеть заспанное синюшное лицо отца или матери. Но в дверях нарисовался невысокого роста худощавый молодой человек приятной наружности. В дорогом спортивном костюме, гладко выбрит, одеколоном хорошим пахнет. Пижон, одним словом.

Интересно, какого крена он делает в квартире ее родителей.

– А-а, заходи, – небрежно пригласил он.

Ничуть не удивился ее приходу. Видно, принял ее не за ту.

Ирина переступила порог. Нет, она не приняла его приглашения. Какое к черту приглашение, если она пришла в свою квартиру.

Только вот квартиру не узнать. Чистая, светлая, двери в комнаты новые, стены в дорогих обоях. Мебель в прихожей из орехового дерева. Уют, комфорт.

Что-то тут не то...

– Заходи, располагайся, чувствуй себя как дома, – сказал пижон и кивнул на гостиную.

«Чувствуй себя как дома...» Идиот!..

Ирине стало интересно. Она зашла в комнату. А здесь вообще хоть падай.

Ковры на стене и на полу. Люстра хрустальная. Диван, кресла кожаные. Стенка гарнитурная. Телевизор японский, видеомагнитофон. Неплохо устроился...

– Проходи, присаживайся. Я сейчас... – Он показал на кресло, включил видак. – Разогрейся пока...

Сказал и исчез.

На экране «Панасоника» замелькали женские и мужские обнаженные тела, послышались стоны, вздохи. Порнуха чистейшей воды... Зачем он поставил ей эту дрянь? И что означает это «разогрейся»?

Пижон появился минут через пять.

– Ну все, вот и я. Давай, раздевайся, покажи себя в деле... Лицо у тебя по кайфу, фигурка высший класс, губки бантиком – так и просятся на грех... Только вот как ты в постели работаешь, надо проверить. Не дай бог, опозоришься, как мне тогда клиенту в глаза смотреть?

Точно, он ее за какую-то лярву принимает... Ирина даже не пошевелилась.

– Ну чего ты мнешься? Давай, раздевайся. Пробовать тебя буду...

– Сам себя попробуй, – презрительно посмотрела на него Ирина.

– Лидочка, я не понял...

– Я не Лидочка...

– А кто же ты? – опешил он.

– Тебе, урод, лучше этого не знать.

– Э-э, ты поосторожней...

Не нравится ему, когда уродом называют.

– Да чхать я на тебя хотела... Где родители мои?

– А-а, ты Ирка, алкашей этих дочь, – быстро сообразил он. – А я Лидочку тут жду. Машка мне подсуетила Лидочку какую-то. Порется, говорит, по высшему разряду. Ну да ты же знаешь, верить сейчас никому нельзя...

– Заткнись, а?

Ну и балаболка же он, этот задохлик...

– Да ты погоди, погоди... Лидочку я на пять ждал. Ты чуть раньше пришла. Но мы еще успеем с тобой... А ну-ка, минет мне сообрази...

– Ты чо, стебанулся? – Ей показалось, что уши ее начали свертываться в трубочку.

– Да ладно тебе, не ломайся... Шмотки, я смотрю, на тебе клевые. Наверняка на панели подрабатываешь... Если подойдешь, на меня работать будешь. Я тебя не обижу. Клиенты у меня люди солидные, влиятельные, при деньгах. Из самой Москвы ко мне едут. По пять сотен «зеленых» за ночь оставляют. Хорошо ты будешь получать у меня...

– А ты мне и без того заплатишь, – хищно усмехнулась она.

– Ну вот и договорились!

Не так он ее понял.

– Ни о чем мы с тобой не договорились, сутик ты конченый...

– Эй, ты, пасть заткни. А то я сам заткну... Будут тут сучки всякие гавкать...

– Ах, я еще и сучка?

– А кто же ты?..

– Знаешь, я, наверное, здесь свой притон устрою. Для «голубых». На тебе бабки делать буду. Задницей твоей торговать. И на флейте кожаной играть пристрою... Во все щели тебя, питара, харить будут...