Божье воинство. Новая история Крестовых походов - Родни Старк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Первые шаги по созданию Иерусалимского королевства отмечены ощущением срочной необходимости, связанным с тем, что большинство крестоносцев уже отплывало или собиралось отплыть домой. По Фульхерию Шартрскому, вскоре после захвата Иерусалима в нем «насчитывалось не более 300 рыцарей и столько же пехотинцев… Опасаясь, что наши укрепления, оставленные [без охраны], понесут какой-либо ущерб, мы решались созывать всех наших рыцарей лишь в том случае, если собирались устроить врагам какую-нибудь засаду» [404]. В эти цифры не включены войска, оставшиеся в других трех государствах крестоносцев, но и там, очевидно, людей было немного. Может быть, самое поразительное во всей этой истории то, что мусульмане не отбили эти территории немедленно.
Массовый отъезд рыцарей создал для защиты Святой Земли серьезную проблему, а перед современными историками поставил два серьезных вопроса: кто остался – и почему?
Как вербовка в крестоносцы, так и готовность остаться в Святой Земле были сетевыми феноменами. Иначе говоря, оставались не разрозненные индивиды, а в первую очередь члены domus, того или иного «дома» – группы знатных людей, рыцарей или слуг, ассоциирующих себя с фигурой какого-либо вождя, например, Готфрида Бульонского. Когда Готфрид решил остаться, с ним остался и его «дом» так же, как все они последовали за ним, когда он отправился в крестовый поход. Многие из тех, кто видит в государствах крестоносцев колонии, настаивают, что остаться предпочитали безземельные, те, кто не видел для себя перспектив в Европе. Однако, судя по тщательной «переписи» оставшихся, проведенной Джонанатом Райли-Смитом, имели значение решения, принятые главами «домов» – а это были «богатые люди, у которых не было никакой финансовой необходимости оставаться на Востоке» [405]. Что касается того, почему они решили остаться, Райли-Смит заключает, что большинство сделали это «из идеализма или [в случае их последователей] по причине зависимости и тесных эмоциональных уз, связывающих господина и вассала, патрона и клиента» [406].
Это помогает объяснить, почему управление государствами крестоносцев строилось по европейской феодальной системе. Это было то, что все знали и принимали. Так, почти сразу Готфрид принялся раздавать различным членам своего дома феоды в обмен на обязанность предоставлять определенное число рыцарей и пехотинцев для защиты королевства – краеугольный камень феодализма. Однако было и принципиальное отличие. Европейский феодализм основывался на сельском хозяйстве. Все счета оплачивались за счет возделывания плодородных земель. Но в этом королевстве плодородной земли почти не было, и знать не могла опираться на свои «поместья», как в Европе; следовательно, «в королевстве не существовало помещичьего хозяйства» [407]. Вместо этого «подавляющее большинство [рыцарей] были просто наемными солдатами» [408], причем платили им мало и нерегулярно. Среднего жалованья рыцаря едва хватало на то, чтобы содержать лошадей и самых необходимых слуг. Поскольку сельских поместий здесь не было, рыцари, как и все прочие, предпочитали жить в городах и селениях. Королевство сделалось примечательно «урбанистическим» для того времени: Иерусалим, Антиохия и Эдесса почти достигли размеров Парижа и Венеции и были заметно больше Лондона и Рима [409]. Сравнимыми по размерам были Акра, Яффа, Сидон, Газа и Тир.
Готфрид прожил достаточно долго, чтобы установить феодальную систему, и умер 18 июля 1100 года, спустя год и три дня после своей Иерусалимской победы. Его брат Балдуин был вызван из Эдессы, чтобы занять его место, и короновался королем Иерусалима в Вифлееме в день Рождества Христова 1100 года; графом Эдессы стал его кузен Балдуин де Бург, а вскоре Эдесса присоединилась к королевству Иерусалимскому в качестве феода. Именно Балдуин стал настоящим основателем королевства: он серьезно расширил его территорию. Получив подкрепление в лице вновь прибывших норвежских крестоносцев во главе с Магнусом Босоногим, он захватил важные портовые города – Акру, Бейрут и Сидон, что позволило королевству установить торговые отношения с Генуей, Пизой и Венецией.
Важным источником дохода по-прежнему оставались паломники; из них же часто набирались временные защитники [410]. Дополнительный доход давало взимание налога с крупных мусульманских караванов, давно уже ходивших этим прибрежным путем из Аравии и Египта на север, в Дамаск. Ради этой цели вдоль караванного пути было построено несколько крупных замков, в том числе знаменитый Крак-де-Монреаль. Учитывая, что всю свою историю королевство вело постоянные войны, важным источником пополнения казны служила и военная добыча [411], а к концу XII века весьма прибыльной стала торговля специями, которые вывозили из портов королевства купцы из итальянских городов-государств. Но в первое время правители королевства и их приближенные полагались главным образом на свои европейские богатства, а когда казна Балдуина начала пустеть, он поправил свои дела, женившись на богатой сицилийской вдове, которая принесла ему «целую сокровищницу денег, оружия и продовольствия» [412]. Наконец, поскольку королевство могло быть удержано в руках христиан, только если его поддерживали субсидии из Европы, были введены особые «крестоносные» налоги (см. гл. 10).
После смерти короля Балдуина Иерусалимского в 1118 году во время военной кампании против Египта бароны снова обратились за новым королем в Эдессу, и Балдуин де Бург был коронован как Балдуин II. Он правил тринадцать лет и присоединил к королевству город Тир.
В 1144 году ислам нанес ответный удар: Имад ад-Дин Занги взял город Эдессу, однако часть графства Эдесса к западу от Евфрата осталась в руках христиан. В 1146 году, после смерти Занги, город отвоевали христиане, но скоро он вновь перешел к мусульманам. Тем временем, отчасти в ответ на это мусульманское нападение, в Европе был объявлен Второй крестовый поход, и начала собираться многолюдная экспедиция, которую возглавили Людовик VII, король Франции, и германский король Конрад III. Эту историю мы расскажем в главе девятой.
В государствах крестоносцев недоставало не только рыцарей: даже вместе с невоюющими членами их семей «здесь не могло проживать более двух-трех тысяч взрослых членов франкских высших классов» [413]. Причем многие из них пришли сюда как паломники уже после завоевания Иерусалима, а многие другие были pullani – детьми или внуками крестоносцев [414]. Шло время, и многие изначальные крестоносцы уже начали считать
