Сияющие - Лорен Бьюкес

Конечно, теперь, когда он возвращается в Энглвуд, в кармане ни цента, слышит мальчишек, предлагающих «Красных пауков» и «Желтые капсулы», перспектива в двадцать баксов очень, ну очень привлекает. Остаться без дозы не очень хорошо, но еще хуже дать себя развести как последнего лоха. Уж мужику из ломбарда он такого удовольствия не доставит!

Пара недель уходит на то, чтобы по возвращении осмотреться и обустроиться. Мэл находит своего приятеля, Рэддисона, взыскивает с него долги и расставляет филеров следить за мистером Шансом.

Время от времени получает различные сведения от местных наркош, которые знают о его интересе и не прочь подзаработать продажей разведданных. Тут Мэлу приходится держать ухо востро. Прежде чем раскошелиться, он устраивает разведчикам экзамен, чтобы убедиться, что они не занимаются сочинительством. Нужно знать, на какой манер мужик прихрамывает, с какой стороны держит костыль и как выглядит. Если за этим следует описание металлического костыля, он понимает, что ему врут. И вот тут самое главное – не дать понять, на чем именно они прокалываются. Учи ученого!

В основном он наблюдает за домом. Кажется, уже вычислил, который именно. Точно знает – там что-то есть, несмотря на то что эти развалюхи давно разграблены снизу доверху. Тот парень, судя по всему, опытный и нычку свою замаскировал тщательно. Скорее всего, под полом или в стене. Интересно, что там у него: наркотики, деньги?

Как и чувство вины, жадность на многое может сподвигнуть людей. Вот он и устраивается в доме напротив. Притаскивает старый матрац и обязательно на ночь вводит приличную дозу, иначе не может уснуть из-за того, что кусаются крысы.

В один дождливый день он видит, что мужик выходит. Да, точно! Неловко спускается со ступеней, сегодня без костыля, и одет как всегда. Чудно! Быстро смотрит по сторонам, как при переходе улицы: налево, направо и снова налево. Думает, что его никто не видит, но Мэл по-прежнему в своем укрытии. Он поджидал его в течение нескольких месяцев. Придет время, придет…

Как только объект заворачивает за угол, Мэл покидает прогнившее крысиное гнездо и с рюкзаком за спиной направляется к дому: переходит улицу, поднимается по деревянным расшатанным ступенькам старого крыльца. Дергает ручку двери, но та заперта ключом, так что прибитые крест-накрест доски – лишь видимость. Тогда он перепрыгивает через затянутые против подобных грабителей колючей проволокой перила крыльца и залезает внутрь через разбитое окно.

Да уж… Прямо шоу Дэвида Копперфильда. Или Зазеркалье. Снаружи старый и заброшенный, внутри дом оказывается пещерой Аладдина – богато обставленной и украшенной квартирой. Правда, все какое-то старомодное, будто из музея. Но какая разница, если за это можно хоть что-то выручить. Мысль о том, что само место странное и, может быть, проклятое, он старается гнать от себя. Как и ту, что пятитысячная в кармане может оказаться билетом в один конец. Что не приходит на ум под кайфом…

Мэл начинает запихивать в рюкзак все, что попадается под руку. Подсвечники, столовое серебро, пачку денег с кухонного серванта. Быстро прикидывает в уме: на сколько потянет толстая, словно карточная колода, пачка пятидесяток?

Нужно подумать, как вывезти крупные вещи. В основном все старое, но некоторые предметы наверняка можно выгодно спихнуть, например этот граммофон или кушетку на ножках с когтями. Надо будет перетереть со знающими дилерами антиквариата. И продумать, как вывезти. Ягодка созрела, будем брать!

Он уже собрался посмотреть, что наверху, как раздались шаги у входной двери. Мэл замирает. Хватит на сегодня! И, по правде сказать, пугает его это место.

Кто-то явно стоит у входной двери. Мэл подходит к окну. Сердце трепещет как при хорошей дозе – от страха: вдруг он не сможет отсюда выбраться? Нечистая сила охраняет это место. Святый Боже, благослови добраться до дома!

Все нормально, выбирается и оказывается в 1991 году, откуда и пришел. Идет сильный дождь, так что он быстро перебегает дорогу, чтобы спрятаться в укрытие. Оглядывается на дом – ничем не примечательная развалюха. Легко бы поверил, что видел все в наркотическом бреду, но в руках забитый вещами рюкзак. С трудом переводит дыхание: «Черт меня подери!» Обман зрения и спецэффекты. Голливуд! И нечего было так заводиться.

Мэл решает, что больше никогда туда не пойдет. Ни за что! Но сам понимает, что это неправда.

Когда опять закончатся бабки и снова понадобится доза. Эту тягу не останавливает ни любовь, ни семья, что уж говорить о страхе. Поставь дозу против дьявола на ринге, и доза выиграет. Каждый раз, всегда.

Кирби

22 ноября 1931

Совершенно непонятно, что это перед ней. Памятник? Похоже на гробницу, которая занимает целую комнату. Разные предметы, вроде подарков и сувениров, в непонятных сочетаниях прикреплены булавками к стенам, выставлены рядочком на каминной полке, туалетном столике с треснутым зеркалом, на подоконнике и даже прикреплены к металлическому каркасу кровати, с которой матрац с большим темным пятном сброшен на пол. Каждая безделушка обведена кружочком – мелом или черной ручкой и кое-где острием ножа, от которого остались царапины на обоях. А рядом написаны имена. Некоторые из них она знает наизусть. Есть и совершенно незнакомые. Интересно, кто эти люди? Удалось ли им защититься? Нужно постараться и запомнить их. Если бы у нее было время прочесть внимательнее. Если бы у нее была хоть какая-нибудь камера! Так трудно сосредоточиться. Все будто подернуто дрожащей дымкой, границы предметов расплываются и выходят из фокуса.

Кирби протягивает руку, но не решается дотронуться до крыльев от костюма бабочки, прикрепленных к столбику кровати, и белому пластиковому бейджику со штрих-кодом фирмы «Милквуд фармасьютиклз».

Лошадка наверняка будет здесь. А значит, и зажигалка. Изо всех сил Кирби старается рассуждать логически, сопоставить как можно больше деталей. Факты, только факты! Но вот он – теннисный мячик, и вся логическая цепочка рушиться в одно мгновение. Он запускает ее в свободное падение, будто нажатая кнопка лифта, у которого оборвались провода. Подвешен на гвоздь за дырочку в шве. Рядом мелом написано ее имя. Буквы можно разобрать, только написано с ошибкой: «Кирби Мазраки».

Кирби цепенеет. Самое худшее уже случилось. Разве не это она искала? Разве все не прояснилось теперь? Руки так трясутся, что она вынуждена прижать их к животу. Швы под футболкой отзываются ноющей болью. В это мгновение раздается скрежет ключа, поворачиваемого в замке входной двери.