Таежный гамбит - Юрий Достовалов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мотаем во Владивосток! Окромя быть ему негде.
Это «окромя» резало Суглобову слух, напоминало солдатские будни окопной войны, воротило с души. Ну не любил Суглобов «сермяжной да разухабистой Руси», ох как не любил! Эти, новые, было видно, тоже не жаловали ее, однако ловко стилизовались под простоту, стараясь быть накоротке с побеждающим классом. Впрочем, в их исполнении эта простота напоминала скорее простоватость, наподобие смачного мужицкого сморкания в ладонь и вытирания соплей о штанину, чем хитроумную, себе на уме, практическую крестьянскую сметку.
Нет, не любил Суглобов этой театральщины, а любил ли что вообще — сказать, наверное, и сам не смог бы. Хотя, несомненно, любил деньги, а сильнее их — только волю и власть. Но теперь вот, увы, ни того, ни другого, ни третьего у него не было. И он послушно трясся в скрипучей телеге, что на глазах разваливалась от надсадного бега тощенькой лошаденки, безжалостно гонимой чекистами во Владивосток.
В город вошли вечером, переодевшись в раздобытую по пути солдатскую форму. Чтобы соблюсти видимость конвоя, необходим был офицер, а тут, как на грех, все погоны на шинелях чистые. Но предусмотрительность чекистов в который раз удивила Суглобова. Чекалов вынул из-за пазухи парочку новых, незатертых еще штабс-капитанских погон и ловко пришил их на место оторванных прежних. Запастись парой винтовок было еще проще, и в город вошли уже ровным строем, настороженно озираясь на кишевших офицерами и японцами улицах. Поплутав немного по городу, вошли, наконец, во двор невысокого купеческого здания из добротного кирпича. Чекалов трижды постучал в дверь рукояткой нагана. Дверь подалась, на пороге стоял невысокий жилистый старик с керосинкой в руках. Прикрывая глаза от пламени, он внимательно вглядывался в гостей.
— Не узнал, что ли, Пахом? — Чекалов грубо подвинул старика и боком вошел в прихожую. — Заходи, чего стоять-то! Да поживее! Федюк, останься! — приказал остальным.
Двое, подтолкнув Суглобова, ввалились следом, потом еще двое. Федюк остался во дворе. Хозяин запер дверь и повернулся к Чекалову. Тот снял шинель, бросил ее поперек лавки, сам опустился на край скамьи.
— Рассказывай, что смог узнать! — кивнул Пахому. Остальные топтались в прихожей, зачем-то внимательно рассматривая стены и потолок.
«Всюду вынюхивают что-то, ищейки недоношенные!» — злобно выругался про себя Суглобов. Его недоумение, однако, вскоре прояснилось. Один из чекистов аккуратно снял висящую на гвоздях полочку для головных уборов и, схватившись за кусок отставших обоев, спросил у Пахома:
— Здесь, никак?
— Там, там, где же еще? Сами знаете, — и, подсев к Чекалову, начал рассказ.
Чекист тем временем отодрал обои от стены, и Суглобов увидел небольшой тайник, устроенный в стене. Открыв дверцу, чекист сунул туда руку, пошарил немного и вытащил толстую, обернутую в газету и перетянутую шпагатом пачку. Развязал шпагат, развернул газету, пошелестел новенькими, хрустящими купюрами.
— Давай! — прервав Пахома, обратился к нему Чекалов и протянул руку.
Чекист отдал деньги, и Чекалов быстро убрал их во внутренний карман кожаной тужурки.
— Молодцы, с партийными взносами не подводите, — похвалил он старика. — Валяй дальше!
— В конце октября мы провели в городе партийную конференцию, — продолжал старик. — Успешно бойкотировали выборы в меркуловское народное собрание. Коммунисты работают над организацией партизанских отрядов, руководят ими…
— Конкретнее, Пахом! — настаивал Чекалов. — Мне нужны конкретные действия для доклада в центр.
— А конкретнее, значит, так, — продолжал старик. — Областной революционный комитет создал Временный революционный военный совет партизанских отрядов Приморья. В него вошли коммунисты Сибирцев и Шишлянников. Партизаны заметно активизировались: дезорганизуют тыл белых и японцев, саботируют на транспорте и узлах связи. Летом еще захватили и увели прямо с городского рейда два катера к своим, в бухту Ольга…
— Неплохо бы в Императорской Гавани охранные крейсера уничтожить, — вновь перебил Чекалов. — Пока не поздно, а, Пахом?
— Передам товарищам, — кивнул тот.
— Да срочно надо, срочно! Чует мое партийное нутро, неспроста в Гавани белые усиливают охрану, неспроста! Так что надо поторопиться, пока не поздно!
— Понял, сделаем, — пообещал Пахом.
— С этим ясно. Что узнал о золоте? — Чекалов пристально впился взглядом в старика.
— Тут, значит, такое дело, — начал Пахом издалека. — Разведка донесла, что на днях белые приобрели в Японии крупную партию оружия и боеприпасов. Денег, судя по всему, ушло немеренно. Я вот и думаю, раз у Меркуловых такое бедствие со средствами, может, кто помог Вержбицкому?
— Наступление готовят господа офицеры, это факт! — отрезал Чекалов. — И мы хороши! Досиделись, дали возможность врагу вооружиться, упустили из-под носа это растреклятое золото! — он сурово зыркнул на Суглобова, и того до костей пробрал леденящий ужас.
— Долго разгружали в порту ящики огромные, орудийные лафеты, большие тюки, видать, с амуницией, — словно не слыша Чекалова, продолжал старик. — Все это спрятали на склад, туда мы уж проникнуть не смогли, нету у нас на складе никого…
— Плохо, Пахом, что нету никого! — прикрикнул на него Чекалов. — Из ряда вон, скажу я тебе! И это, почитай, сильнейшая партийная организация Приморья! Не стыдно, а? Где совесть твоя партийная, ответственность перед товарищами, наконец?
Старик понуро склонил голову. Повисло тяжелое молчание. Чекалов встал, прошелся из угла в угол, закурил.
— Патрулей в городе много в это время? — уже мягче спросил он у Пахома.
— Есть, конечно, но можно обойти всегда, — услужливо залебезил тот. — Смотря куда надо…
— А надо вот что, — хрипло обронил Чекалов. — Если золото мы профукали, — он еще раз выстрелил в Суглобова стальным взглядом, — то остается прибегнуть к безотказному методу гражданина Робеспьера!
— Кого, то есть? — не понял Пахом.
— Революция экспроприирует у своих врагов награбленные ими ценности. Эти ценности пригодятся нам для построения нового общества. Это ясно? — Чекалов в упор посмотрел на старика. Тот кивнул.
— Следовательно, если враг не хочет добровольно отдавать награбленное, он подлежит уничтожению, — спокойно, но жестко отрезал Чекалов. — Не падай духом, Пахом. Вот победим — обязательно откроем для всех товарищей курсы партийной грамотности! А пока — практика. Дела не ждут, сам понимаешь. Наука потом, сейчас — карающий меч революции! И в этом нам помогают наши новые идейные друзья, — он снова посмотрел на Суглобова и уже мягче сказал: — Это я вас имею в виду, дорогой вы наш союзник. Вам предстоит выступить в роли этого самого меча.