Группа особого назначения - Михаил Нестеров

– Кто он? Ваш друг?

– Нет, мой начальник.

– Почему он попросил именно вас позвонить оператору отдела?

– Он торопился.

– Куда?

– В отпуск. То есть… он… у него самолет… Вылет через полчаса. В Сочи.

– Для кого ему потребовалась эта информация?

– Он не объяснил. Просто сказал, что ему должен позвонить человек и чтобы я…

– Вы уже передали эту информацию?

– Да, двадцать минут назад.

– Как представился этот человек?

– Никак. Он сказал, что хочет поговорить с Махановым, – я ответил, что Маханова нет, но он передал…

– Достаточно. – Аксенов кивнул Прокопцу. – Вызывай группу захвата. Все рейсы самолетов, вылетающих в ближайший час, отложить. Службе безопасности аэропорта и таможенникам принять все меры по задержанию Маханова… – Следователь перевел взгляд на Прыткова.

– Вячеслава Юрьевича, – подсказал посиневшими губами капитан милиции.

– … вылетающего предположительно рейсом Новоград – Сочи. Звони.

Бросив быстрый взгляд на хозяина кабинета, Прокопец связался с дежурным по городу.

Вешая трубку, Марк хмыкнул: телефон числился за Шепелевым, но в этой квартире сейчас проживал бывший майор спецназа Кавлис. Что ж, такому человеку не грех какое-то время поработать коммерческим директором.

И подумал еще о том, что с этим вопросом он разобрался. Теперь ему осталось выяснить, кто же на самом деле его маленький пленник. Неужели тот не врал и действительно является беспризорником? Да, тут нужно хорошенько подумать, особенно о том, как действовать дальше. В запасе у Марка был лишь один вариант. Но стоит ли прибегать к нему, выяснится только после очередного допроса маленького пленника.

И тут Сергея словно прострелило. Когда вместо голоса Маханова он услышал другой, незнакомый, им овладело неясное беспокойство. Оно несколько ослабло, когда голос пояснил, что ввиду занятости Вячеслава Юрьевича ему, помощнику, поручено передать несколько слов. Эти слова сплелись в уже знакомый адрес. И вот сейчас они резанули явью: «ввиду занятости…»

«Ввиду занятости» Маханов мог перепоручить задание помощнику, а сам со спокойной совестью отправиться в аэропорт.

Это выглядело даже не проколом, а провалом. Маханов действительно подключил к этому делу помощника, не ударив палец о палец, – так как Марковцеву был продиктован адрес Николая Кавлиса. Что будет дальше, Марк мог представить с закрытыми глазами.

Он бросил взгляд на часы: если Маханов сказал правду и действительно собрался в отпуск, то находится в пути уже около десяти минут. Дорога на аэропорт частично проходила по южному шоссе. На двадцать третьем километре, оставляя справа ПГТ Мирный, широким шоссе она устремлялась на юго-восток.

Отбрасывая все «если», не попрощавшись, как всегда, с диспетчером, стремительным шагом Марк обошел приземистое здание станции и уселся за руль джипа. Теперь нельзя терять ни минуты; придется действовать одному: подключать своих боевиков было поздно. К тому же никто из них не знал Маханова в лицо.

Когда со станции Курени Марковцев выехал на южное шоссе, такси, в котором расположился Маханов, уже выехало за пределы города.

Сейчас две машины неслись навстречу друг другу. Вскоре одна из них, «Волга», имеющая фору в десять-двенадцать километров, свернет к аэропорту, чтобы на последнем прямом участке преодолеть последние двадцать пять километров пути. Другая машина, джип, будет ехать на пределе, постепенно сокращая дистанцию. И к зданию аэровокзала они должны прибыть вместе. Может быть, Сергей чуть-чуть опоздает.

В его машине не было оружия, только крестовая отвертка с остро заточенным концом. Сейчас она лежала в «бардачке». Вряд ли она сколько-нибудь поможет, но на всякий случай Марк переложил ее в карман, предварительно наколов на нее спичечный коробок, чтобы случайно не пораниться.

Маханов расплатился с таксистом и быстрым шагом направился к аэровокзалу. Открываясь, двойные застекленные двери на несколько мгновений размножили отражение майора милиции.

Но вот он шагнул в зал, привычно ориентируясь. Скорее всего, думал он, направляясь к справочному бюро, регистрацию билетов на рейс самолета Новоград – Сочи уже объявили. Его догадку подтвердила девушка, неестественно радостно улыбаясь из окошка справочного бюро моложавому чернобровому майору.

– Ваша секция номер четыре.

Маханов не любил опаздывать и торопиться. «Все нужно делать вовремя», – справедливо размышлял он, шагая к секции для регистрации.

Возле четвертой секции народу было мало. Поставив сумку на пол, Маханов вынул из кармана пуховика билет. На всякий случай осведомился у женщины, стоящей впереди:

– Здесь регистрация рейса на Сочи?

Не оборачиваясь, она кивнула. Чуть промешкав, недовольно бросила:

– Рейс откладывается на час.

Маханов посмотрел на огромное табло, где отыскал информацию о рейсе номер 451: задерживается до 12.45.

Теперь спешить было некуда. С облегчением вздохнув, Маханов отправился в буфет, расположенный на втором этаже аэровокзала. Буфет был и на первом, но там не так чисто, столики редко убирают, на них всегда можно было увидеть использованные картонные тарелки со следами томатного соуса, пустые стаканчики. На втором этаже дела обстояли лучше: приличный бар, богатый выбор спиртных напитков – вплоть до молочной водки, крепкого напитка с соответствующим цветом. Маханов решил выпить рюмку коньяка.

У лестницы его кто-то тронул за руку.

Он недовольно обернулся.

Недовольство удвоилось, когда он увидел перед собой Сергея Марковцева.

– Еще раз здравствуй, Слава, – поздоровался Сергей, протягивая руку. – Едва не опоздал.

Маханов, едва скрывая раздражение, ответил на приветствие.

– Ты тоже куда-то летишь?

– Да нет, – улыбнулся Марк. – Ты ведь в Сочи, на отдых?

– Кажется, я уже говорил тебе об этом.

– У меня к тебе просьба: передай кое-что моему приятелю. Он сейчас отдыхает в «Редиссон Славянская».

Сергей не дал собеседнику ответить. Как-то незаметно он увлек его за собой, направляясь к выходу, слева от которого протянулся полутемный коридор, ведущий к туалетам и камере хранения.

– Что передать? – недовольство с новой силой накатило на майора милиции. Он сам в течение десяти дней будет проживать в «Славянской», но вот желание встречаться с кем-то и что-то передавать у него отсутствовало напрочь.

– Деньги, – ответил Сергей, останавливаясь. – Валюта.

И полез в карман.

Также с удовлетворением отметил, как внезапно изменилось лицо собеседника.

Майор милиции, оглянувшись, зло произнес:

– Ты еще пересчитай валюту при всех! – Он кивнул в сторону туалета. – Пошли.

То же самое ему хотел предложить и Марк, но Маханов сам проявил инициативу, разумно предположив, что настоятеля монастыря, одетого сейчас в цивильную куртку и вязаную шапку, никто в зале аэровокзала не знает, а у майора милиции в числе пассажиров, встречающих и провожающих могли оказаться знакомые. В наше время глупо иметь врагов, достаточно одного хорошего друга, в крайнем случае сойдет знакомый, который с гигиенической улыбкой подметит, как из рук в руки майору Маханову передаются деньги.

В запасе у Марка был еще один вариант, такой же рискованный, но действенный: под предлогом передать что-то или просто поговорить укрыться с Махановым за непроницаемыми стеклами джипа. Дальше – побыстрее убраться из аэропорта, чтобы сбросить труп. Причем не по трассе, а по объездной дороге мимо пятиэтажек поселка авиаторов, минуя пост ДПС.

Оба варианта были на пределе риска, но выбирать не приходилось.

Проклиная монаха и того, кто в свое время порекомендовал его, Маханов открыл дверь туалета. В короткий миг понял, что брать деньги в туалете еще опаснее. Если в зале это выглядело вполне естественно, то в провонявшем отхожем месте откровенно подозрительно. В противоположном крыле здания находились довольно чистые платные туалеты. «Нужно было идти туда».

Он покосился на мужчину, справляющего малую нужду, и подошел к писсуару. Марковцев встал рядом. Долго в невыносимой атмосфере находиться было невозможно; на ходу поправляя брюки, мужчина быстро покинул туалет.

– Давай, – Маханов протянул руку. Сейчас его не волновали те, кто, возможно, находился в кабинках. Сергея – напротив.

Его левая рука стремительно рванулась к горлу майора, пальцы, обхватывая мышечные ткани вокруг кадыка, сильно надавили.

В голове Маханова померкло в одно мгновение, он даже не понял, что произошло. И боли в ломающихся хрящах не почувствовал, боль отчего-то возникла в затылке.

Другой рукой Марк уже рвал на себя полуоткрытую дверь кабины, одновременно разворачивая послушное тело майора. Отпустив дверь, втолкнул Маханова внутрь. Закрылся, инстинктивно нащупав задвижку.

Сергей делал все абсолютно бесшумно, будто возился с тряпичной куклой; и сам Маханов только в последние мгновения, движимый инстинктом, вцепился в руку Марка, отчаянным движением подобрал под себя ноги, снова опустил их, попадая ботинком в унитаз. Другая рука намертво держала ремешки сумки, вцепившись в них так же сильно, как пальцы Марка в его шею.