Его сладкая девочка - Ольга Дашкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ни в жизнь больше не надену красный.
— Даша, ты куда ушла?
Из кабинета выходит Вершинин, смотрит на меня, замечаю, как хмурит брови, чем-то недоволен.
— А к вам пришли, Роман Александрович. Девушка говорит — по личному вопросу.
Вершинин делает вид, что не замечает посетительницу.
Ну, актер из тебя — так себе.
— Катя?
Катя? Просто Катя?
Вот и бабы начали подтягиваться, скоро косяками пойдут на нерест.
— Ты что тут делаешь?
— Я ищу Максима.
— У меня в офисе?
— Дело в том, что я так внезапно уехала, были срочные дела, а сейчас Макс несколько дней не отвечает на звонки, в офисе его не застать.
Так это очередная пассия Ржевского? Ну, они как небо и земля с Ириной Николаевной, совершенно разные. Я, конечно, не встречала других его женщин, но определенного типажа, видимо нет в приоритете.
— Я ничем не могу тебе помочь, если Макс не отвечает и не берет трубки, значит, занят. В моем офисе его точно нет.
О, вот она, мужская солидарность. Прикрыть друга кобеля, это святое.
— Передай, пожалуйста, что я его ищу, если встретишь, нужно очень серьезно поговорить.
Было видно, как девушка расстроена и взволнована, прижимала к груди сумочку и кусала губы, несмотря на помаду. Развернулась, ушла, лишь оставив шлейф духов.
— Беременна.
— Кто беременна? — Вершинин смотрит на меня, а глаза такие удивленные, даже рот приоткрыл. — Ты беременна?
И почему, как только мужики слышат это слово, у них моментально отключается мозг? Вот совсем недавно он был строгим руководителем, а сейчас стоит и смотрит на меня с дурацким выражением лица.
— Эта девушка, не я.
— Катя?
— Не знаю, кто она, нас не представили.
— С чего ты так решила?
— Если женщина хочет серьезно поговорить с мужчиной, она либо его бросает, либо беременная.
— У тебя такой большой опыт в отношениях?
Вершинин подходит совсем близко, вот на его губах уже легкая ухмылка, обнимает меня за талию, заглядывает в глаза.
— Нет, небольшой, просто я женщина. Что будем делать со Ржевским?
— Ничего, пусть сам разбирается, не до него и его любовниц сейчас. Мне надо отъехать, Тимофей отвезет тебя домой, я сказал ему.
— Куда отъехать?
— Нарисовалась деловая встреча.
— А можно я с тобой?
Совсем не хочу быть одна, так привыкла к нему, что даже не представляю, что буду делать.
— Нет, сладкая, это скучное и неинтересное мероприятие, я недолго, обещаю.
— Сейчас кто-нибудь зайдет и увидит, как начальник обнимает свою секретаршу.
— Не будем разбивать стереотипы, пусть все знают, что ты со мной спишь.
Улыбается, целует, а мне даже уже все равно, что кто-то может зайти на самом деле.
Отрывается, уходит в кабинет, потом возвращается уже в пальто, в руке ключи от машины, подмигивает. Сажусь в кресло, все мысли снова возвращаются к папе, его знакомой и делах, которые он задумал.
Набираю номер сестры, но та не отвечает, зато звонит Прохоров.
— Слушаю тебя.
— Это я должен слушать тебя. Что ты там наплела про меня?
— Я? Про тебя? Федор, ты тебе льстишь, я не то что ничего не говорю про тебя, я даже не думаю о тебе. У меня есть мужчина, мужчина во всех смыслах — и не тех, что близки тебе.
— Дымова, ты опять несешь чушь? Не было у меня ничего с тем парнем, не было и не могло быть! — Федор кричит в трубку, но он может орать сколько угодно и хоть на весь штат, мне все равно.
— Федор, прими уже себя таким, какой ты есть, поверь, станет легче.
— Совсем больная! Я не гей и не был им никогда!
— Конечно, да, это у меня отсасывали на новогодней вечеринке.
— Даша, ты все не так поняла.
— А знаешь, Федя, я тебе благодарна, вот реально хочу сказать спасибо, если бы не твой случайный минет, то я бы не приняла определенных решений и не встретила мужчину, которого полюбила.
— Дымова, ты пьяная?
— Да, Федор, но только от любви, — сижу, кручусь в кресле, мечтательно смотрю в окно, там уже стемнело, почти конец рабочего дня.
— Я приеду, и мы во всем разберемся.
— Не торопись, на океане сейчас, наверное, шикарные волны. И вообще, Феденька, желаю тебе огромной любви, целую.
Отключаюсь, не дав больше ему ничего сказать. Я на самом деле поймала себя на мысли, что не сержусь на Федора, он, можно сказать, мой купидон, если купидоны бывают геями.
Если бы не он, я бы не поспорила с Машкой, не отправилась бы в этот город, не встретила бы Вершинина в банке — с его темными и полными порока глазами.
Даже не по себе стало от этих мыслей.
Позади раздался кашель, повернулась, Тимофей стоял в дверях приемной.
— Мы едем домой?
— Уже пора?
— Да, почти все разошлись.
— Тимофей, а ты знаешь, куда поехал Роман Александрович?
Мне так захотелось его увидеть! Посижу тихо в уголке, даже не буду мешать деловой встрече. Не хочу быть дома одна, совсем не хочу.
— Знаю.
— А ты отвезешь меня туда?
— Было велено отвезти домой.
— Ты словно всегда выполняешь то, что велено?
— Да.
— Кто бы говорил.
Тимофей замялся, опустил глаза, такой забавный, тонкая черная укороченная дубленка, черная водолазка, волосы зачесаны назад, уложены гелем. Такой мафиозный образ крутого парня. Понты наше все.
— Или скажи куда, я поеду сама.
— Самой не велено.
— Тогда отвезешь?
— Отвезу.
— Я быстро, только в туалет
