Улыбка Мицара - Михаил Белов

Нас осталось трое — Уайп, его жена Нулли и я. Ты видишь, землянин, Уайпа и его жену — она снаряжает его в дорогу. Я не знаю, что творится в ее душе. Но я никогда и ни одной женщине не пожелал бы быть на ее месте. Какие же бури должны терзать ее сердце, о Мицар! Я думаю о Тусарту и наливаюсь холодным бешенством. Я задыхаюсь. Я не могу смотреть на кажущиеся спокойными лица Уайпа и его жены. Я готов был отдать свою жизнь, чтобы увидеть слезы в ее глазах. Она все делала очень медленно, как бы оттягивая разлуку. И вдруг Уайп улыбнулся. Силы небесные! Идти на гибель и оставить беременную жену на попечение старика. Я бросился к Уайпу:

— Не уходи!

— Помни Лорию, — сказал Уайп и усадил меня рядом с собой. Взгляд его был ясен и спокоен. Кажется, он собирался отлучиться на короткое время. Я даже поверил, что он скоро вернется, — это же был сам Уайп. — Анан, — сказал он, — меня, наверное, ждет участь моих товарищей. Я не могу и не имею права остаться здесь ради Нулли, ради тебя, ради будущего ребенка. Я прошу тебя беречь ее. Я знаю, у меня родится сын. Не такой судьбы я хотел ему. Расти его. Будь ему добрым дедушкой. Нулли одной тяжело будет. — Он повернулся к жене. Тебе тяжело, любимая, но иного выхода, ты знаешь, у меня нет. Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы вернуться к вам и вместе лететь на Землю. Если же суждено… — Тут голос Уайпа дрогнул. — Если же суждено… Когда вырастет сын и ему исполнится пятнадцать лет, пусть совершит мой путь — покинет остров и отправится в экспериментальную мастерскую. Если он найдет автолет в целости, — а я постараюсь подготовить его к полету на Землю, — пусть летит вместе с вами на Землю. Если же не найдет, что ж… Он разделит судьбу своего отца. Это мое завещание, Анан. В башне я все приготовил, чтобы вы благополучно могли добраться в автолете до Земли. Под яйцевидным шаром имеются переключатели управления Большим Полем… Сейчас работает Обзорное поле. Оно пригодится вам… Вот, пожалуй, все. Провожать меня не надо.

Уайп взял Нулли за голову и долго всматривался в ее глаза.

— Прости, Нулли, — прошептал он и низко поклонился жене. В дверях повернулся. — Прощайте! И ушел навсегда.

Анан умолк. Перед Тархановым возник незнакомый пейзаж в золотистых тонах. На переднем плане широкая площадь. Вокруг площади дворцы. Конечно же, это остров Главной обсерватории. Вот и собор, в котором находится сейчас Тарханов. Между постройками струится туман. Из голубого мрака выплывают челноки. Тарханов понял, что перед ним морское царство Лории.

Челноки некоторое время кружились по площади, словно что-то искали, потом собрались в центр площади, о чемто посоветовались и разошлись. Но площадь пустовала недолго. Ее вновь заполнили подводные жители. Из глубин моря они начали таскать материал и строить какое-то сооружение. Работали они азартно и дружно. Тарханову пришлись по душе великое трудолюбие челноков, их организованность. Сооружение росло на глазах и по форме своей напоминало звездолет. Да, не было никаких сомнений: челноки воспроизводили макет «Уссури». Но откуда они могли узнать о звездолете? Остров Главной обсерватории находился за тысячу километров от звездолета.

Закончив стройку, челноки не разошлись. Они стояли, окружив звездолет, и ждали. Вот на площадь вышли новые челноки. Они несли человеческие фигуры. В одной из них Тарханов узнал себя, в другой — Итона. Скульптуру Тарханова челноки установили на последней ступеньке трапа, а Итона — около автоплана. Тарханова поразила точность, с какой челноки воспроизводили надводную жизнь. Но для чего?

— От малов — ты их называешь челноками — я узнал о звездолете и о тебе, землянин. Ты, наверное, знаешь эту небольшую бухту на нашем острове? В бухте давно живут малы. Очень трудолюбивые, любознательные и доверчивые существа. Я многие часы проводил с ними. Зная их страсть к подражанию, писал им шарописи из жизни Лории. Они «отливали» изображения в океанит — так называется материал, из которого построен в бухте миниатюрный подводный городок…

Нас стало трое на острове: я, Нулли и крошечный Ар. Славная была эта Нулли. Я к ней привык, как к дочери, и она меня любила. Ар родился через три месяца после отъезда Уайпа. Нулли, бывало, тихо поет песенку над малюткой, я сижу и слушаю, на сердце становится легко. А как вспомню, что на всей планете осталось нас всего трое…

Месяцев восемь все шло как нельзя лучше. Нулли верила, что Уайп вернется, и чего только не рассказывала о нем1 Ее уверенность невольно передалась мне. Если с нами будет Уайп, чего же нам бояться? — думал я. Но он не вернулся. И тогда Нулли перестала петь над малюткой. Часами сидела она, не шелохнувшись, и смотрела в одну точку. Улыбка навсегда исчезла с ее лица. Как ее утешить? Чем помочь? Она таяла на моих глазах.

Если бы не малы, я не знаю, что случилось бы со мной. Как ни странно, у них я черпал силу и веру в жизнь. Что бы ни случилось, думал я, около них мы проживем. Помню, выдался чудесный день, светлый и не жаркий. В бухте я забрался в шароплав и сдустился под воду. Малы были заняты и не обращали на меня никакого внимания. В центре площади я увидел звездолет, а на лесенке — тебя (я позже узнал, что ты главный на звездолете). Я подплыл к малам и нарисовал шаропись со знаком вопроса. Слов они не понимали, а в знаках разбирались отлично.

Я не знаю, землянин, сколько ты еще пробудешь на Лории. Но если у тебя будет время, побывай у малов, подружись и научись объясняться с ними. Может быть, тебе и Ару со временем потребуется их помощь.

На мой знак вопроса — откуда звездолет — малы тоже ответили знаком. Нет, они не писали шарописи. Они разыграли сцену, показывающую, где и как обнаружили вас. Я понял их и поспешил на поверхность.

Вернувшись к Нулли, я рассказал ей о звездолете. Она выслушала меня равнодушно. Спрашиваю:

— Ты больна, Нулли?

— Нет, не больна.

Так и угасла на моих глазах — без слов, без слез, тихо и незаметно.

Нас осталось двое — дряхлый старик и дитя. Я меньше всего заботился о себе. Меня беспокоил Ар. Какая судьба ждет его? Он был крепкий, здоровый мальчик. Мы часто поднимались на башню, включали обзорный экран. Изо дня в день, из месяца в месяц я наблюдал за звездолетом. Вас было двое. Я часто подумывал, не перебраться ли мне и Ару к вам. Но я не мог этого сделать. Невидимая стена держала нас в плену. Я должен был закончить шарописное повествование о гибели Лории — такой наказ оставил мне Уайп.

Писал я, когда спал Ар, и не так уж много времени приходилось на творчество. Профессия моя трудная. Она требует сосредоточения всех сил. Сил у меня оставалось немного, поэтому я не закончил повествование к намеченному сроку.

День мой был расписан по часам. После завтрака отправлялись гулять. В бухте садились в шароплав и спускались к малам. Они были рады нашему появлению. Ар приводил их в восторг. Многие из них лепили его фигуру. Фигурки и сейчас, наверное, хранятся на острове. Посде обеда Ар засыпал, а я шел в этот зал, чтобы продолжить повествование о Лории. Под вечер мы поднимались на башню, чтобы посидеть у обзорного экрана. В десять часов вечера я укладывал Ара спать, а сам опять принимался за работу.

Так изо дня в день, из месяца в месяц. Ару исполнилось два года. Как и всякий здоровый ребенок, он был любознателен и доставлял мне массу хлопот. Но зато он согрел мою старость ребячьей беспечностью. А силы мои иссякали. Мне все труднее стало подниматься на башню, стали слепнуть глаза. Если бы не Ар, я уже, наверное, обратился бы в Пылинку Вселенной. Но Ар, Ар…

Я писал у себя сложную шаропись. Только поймут ли ее малы? Мне очень хотелось, чтобы они поняли и выполнили мою просьбу. Да, землянин, я решил отправить Ара к вам на звездолет. Малы это сделают, если поймут мою шаропись, и я старался, я работал целых три месяца.

В этот день после завтрака мы не пошли гулять. Ар играл в углу комнаты. Я позвал его, и туман застилал мои глаза. То, что я сделал, ужаснуло меня: я усыпил Ара на долгие месяцы. Вселенная, будь свидетельницей, я не мог поступить иначе. У меня не было выбора. Взяв Ара на руки, я отправился в бухту. Малы окружили нас. Шаропись они поняли и на площади разыграли сцену доставки Ара на звездолет. Потом они подхватили шароплав, в котором спал Ар, и ушли в сумрак моря.

— Прощай, Ар, — прошептал я и покинул бухту.

Долго после этого я не находил себе покоя. Я блуждал по острову, потерянный и раздавленный. Недели ожидания истощили мой организм. И все-таки я каждый день поднимался на башню и наблюдал за звездолетом. Вы занимались своим делом, и никаких перемен в вашей жизни я не обнаруживал. Если бы Ар был на звездолете, вы как-то изменили бы свое поведение. Маленькая деталь сказала бы мне о многом. Но ничто не говорило о том, что Ар у вас и малы выполнили мою просьбу.

Пошла четвертая неделя. Я уже стал привыкать к мысли, что Ара нет в живых. Разбитый и безутешный, я отправился к бухте и увидел на ее поверхности несколько усиков — удивительное природное приспособление малов для наблюдения надводной жизни. Малы поджидали меня и тотчас показали представление о путешествии Ара по морю и суше. Потом обзорный экран убедил меня, что последний лорианин попал на звездолет. Я успокоился.