Инсайдер - Юлия Латынина

– Эту картину подарил мне ты! – закричал Бемиш.

– Я подарил копию, а вы, столковавшись с ворами, заменили ее оригиналом!

– Ты дерьмо и подонок, – заорал Киссур на Шаваша, – а пленка эта липовая!

– Готов послать пленку на любую экспертизу, – заявил, улыбаясь, Шаваш. – С публикацией мнения экспертов. Вместе с вашей жалобой, Теренс.

Джайлс тихо наклонился к Бемишу и прошептал:

– Ведь вас предупреждали, Теренс, что вас по стенке размажут. Что из вас яичный порошок сделают и пошлют его, как гуманитарную помощь, ящерам Ганаи… Вам понятно, что вас действительно повесят?

– Дайте мне, пожалуйста, вашу жалобу, господин Бемиш, – сказал император.

Бемиш сидел совершенно ошарашенный. Больше всего ему хотелось разреветься. Шаваш, с наглой улыбкой, вынул у него из руки папку и протянул государю. Государь взял старинное перо, обрызганное золотой пылью, и подписал жалобу. После этого он снял с шеи печать с изображением дракона, ловящего свой хвост, прижал печать к подушечке с благовонной тушью «фениксовая кровь» и оттиснул печать на бумаге. Он протянул лист Бемишу и сказал:

– Примите мои поздравления. Ночного конкурса не было. Я запрещаю кому бы то ни было, под страхом моего неудовольствия, говорить о том, что он состоялся. Я также увольняю господина Шаваша с поста президента Ассалахской компании и назначаю вас на его место.

– Но, государь! – возмущенно закричал Шаваш.

Император обернулся так, что вышитые рукава хлопнули Бемиша по лицу.

– Молчите, господин министр. Я не нуждаюсь в чужеземных экспертах, чтобы они мне сказали, кто из вас негодяй – иномирец или вы! И если вы только посмеете показать эту запись хотя бы лягушке у большой дороги, то лишитесь не только Ассалаха!

Бемиш мертвой рукой принял листок, взглянул на него и с ошеломлением заметил, что приказ помечен вчерашним числом. По документам выходило, что государь сместил Шаваша раньше, чем тот подписал контракт с «Венко».

Шаваш, бледный от злобы, молча поднялся и вышел из павильона. Впрочем, он не забыл дворцового церемониала и пятился задом, пока не оказался у порога залы.

– Попрошу оставить меня, господа, – грустно улыбаясь, сказал император, – вы меня утомили. Киссур, приезжай ко мне утром.

Бемиш был слишком ошеломлен, чтобы думать правильно. Выйдя из павильона, он добрел до каменного прудика, в котором плескались белобрюхие тюлени, и хлопнулся на цветочную горку, видимо, нарушая все правила этикета. Спрашивается, что же теперь? Теперь Теренс Бемиш, как президент Ассалахской государственной компании, будет продавать эту компанию Теренсу Бемишу, президенту «АДО»? Потому что, черт возьми, Ассалах надо продать «АДО», на рынке должны появиться ценные бумаги межгалактической, а не вейской компании… Что скажет комиссия по деловой этике? А что она скажет, когда ей покажут якобы подписанную Бемишем жалобу?

Чья-то рука легла на его плечо. Рука была тяжелой и сильной, и, скосив глаза, Теренс увидел крепкие пальцы с въевшейся грязью под нестриженными ногтями и чуть выше – широкие плечи и каменный подбородок Киссура. Карие глаза бывшего первого министра блестели, как две гильзы, и собранные в пучок волосы топорщились над головой взъерошенным хохолком.

– Сразу видно, – сказал Киссур, – что ты дерьма не нюхал. Про меня вот говорили, что у меня рыбья чешуя на боках и уши срослись за затылком, – а тут, подумаешь, какая-то поддельная запись.

– Он готов был отправить запись на любую экспертизу, – сказал Бемиш. – Он не блефовал. Ты понимаешь, что это значит? Откуда у него технические средства изготовить такую липу, которая выдержит любую экспертизу? Ты понимаешь, что это средства не на один раз, что они не для меня покупались, что они покупались под тебя, под Яника, под других ваших чиновников…

– Ладно, – сказал Киссур, – это дело надо заесть. Поехали в кабак.

И они поехали в кабак.

Когда они вышли из кабака, было еще довольно темно, – на выцветшем, как старая акварель, и таком чужом для Бемиша небе сияли крупные гроздья созвездий, и у тротуара, прислонившись к длинной каплеобразной машине, скучал невысокий человек в белой шелковой куртке, вышитой узором из трав, птиц и бабочек. Куртка была перетянута широким поясом из нефритовых пластинок, укрепленных в золотых лапках.

– Я довезу господина Бемиша, – сказал человек в белой куртке. Он приподнял голову, и Бемиш узнал маленького чиновника.

Они молча сели на заднее сиденье. Машина тронулась. Шаваш покопался в кармане и передал Бемишу два толстых чипа в одинаковой пластиковой оплетке.

– Это что? – сказал Бемиш.

– Первый – документация по компании. В основном вы ее видели, господин новый президент. Второй – оригинал записи, можете кинуть ее сегодня в жаровню.

Министр финансов невозмутимо улыбался.

– А вы уверены, что это именно документация, – поинтересовался Бемиш, – а не дистанционный пульт от бомбы, бесценная реликвия времен второй династии или сведения о партии наркотиков, за причастность к торговле которыми я буду арестован через два часа?

Маленький чиновник промолчал.

– Черт возьми, – сказал Бемиш, – да если бы ваш император встал с другой ноги, меня бы и вправду могли повесить. Я должен вас ненавидеть за ваши фокусы.

– А я – вас.

– Меня?

– Вас всех. Иномирцев.

– Почему? Что мы вам сделали?

– Что? Вы знаете, что такое быть чиновником империи, которая владеет всем миром, и вдруг эта империя – просто камешек в небе, засранный и нищий к тому же…

Маленький чиновник сидел к нему вполоборота, и Бемиш вдруг заметил, как нехорошо сузились его охряные глаза. Шаваш уже не был молод, и слишком много предавался излишествам. Кожа вокруг его глаз топорщилась мелкими складками, и капризно провисший подбородок свидетельствовал о привычке к ночной и разгульной жизни.

– Мы, по крайней мере, оставили вас свободными, – заметил Бемиш, – а вот вам понравилось бы, господин Шаваш, если б вас завоевала такая же империя и вы бы стали рабом, растирающим хозяину спину?

– Вот именно. Вы оставили нас свободными. Если бы меня сделали рабом и я бы растирал спину хозяину, через два года я был бы управляющим у хозяина, а еще через два – вольноотпущенником и министром. Но вы оставили нас свободными, и я могу стать хоть первым министром Веи, но, согласитесь, даже если я эмигрирую, каковы мои шансы стать одним из депутатов Сейма Федерации?

Бемиш разинул рот. Такого взгляда на независимость отечества он еще не встречал. Дальше ехали молча.

А в усадьбе Киссура, куда они приехали через десять минут, Бемиша ждал новый сюрприз. У глухих ворот, под развевающимся пятиухим флагом с Белым Кречетом стояла чья-то машина, и когда Бемиш взошел в гостевой флигель, он обнаружил на веранде человека в кремовом костюме с бесцветным лицом: Ричарда Джайлса. То т сидел, сложив пальцы домиком, в удобном гостевом кресле, отороченном перьями и бахромой. Перед ним, на плетеном столе, лежала белая пластиковая папка.