Командир Красной Армии - Владимир Поселягин

— Старшим водителем поставили Матвеева?

— Ну да, он такую же должность занимал на гражданке, бригадиром в автохозяйстве был… Ну все, не мешай. Ты до ночи главное вернись, чую, снимут нас скоро отсюда.

— С чего это такие предчувствия? — привстав чтобы уйти, спросил Адель.

— Полдня южнее грохотало, а потом и вовсе сдвинулась к нам в тыл. Как бы фронт не прорвали.

— Ты думаешь, немцы сходу нашу оборону прорвали?

— Да к гадалке не ходи. Поэтому и говорю, поторопись. Если нас тут не будет, оставлю посыльного, который будет знать, где мы.

— А-а-а?..

— Дивизион готов к немедленному выходу. Топлива под завязку, продовольствия и боеприпасов тоже. Непейборода где-то достал. О, кстати, на счет машин. Лишние что мы на дороге нашли, ну сапёров, Прохорову мы так и не отдали. Он как-то прознал Васильева прислал, те что они нам выделили, те забрали, а лишних не было, мы их в автобат к Филиппову временно отогнали. Так ни с чем и уехали. Нам нужнее, а они еще получат. Им маршевые группы в первую очередь идут, да и технику они уже получать начали. Тут ближайшая железнодорожная ветка действует. Недалеко проходит, в тридцати километрах. Мы там в обед были, когда в штаб армии ездили.

— М-да, столько всего произошло, а я спал, — покачал головой особист.

— Не ты один, вон в той палатке, что мы у мобилизованных забрали батарея Индуашвили, часть бойцов хозвзвода и Бутов со своими пограничниками спят.

— Пусть отдыхают, заслужили… А Лопарева что ту делает? Артисты что, не уехали? — удивился Адель, указав куда-то мне за спину.

Обернувшись, я увидел как Михайлова, Лопарева и еще одна артистка прогуливались у ряда наших машин.

— Ну да, они решили дать вечерний концерт, — я посмотрел на часы. — Ты на него все равно не успеешь, он в восемь вечера начнется, а сейчас уже семь.

— Почему они не уехали, если ты говоришь фронт нестабилен?!

— Да я им говорил. Даже просил уехать. Уперлись, все свое талдычат, — отмахнулся я. — Чую опять вместе к нашим прорываться будем.

— Сплюнь. Кстати, почему сразу не разбудил, если меня в особый отдел корпуса вызвали?

— Во-первых, вызвали тебя на девять вечера. Во-вторых, там все равно никого до этого времени нет, диверсантов в тылах ищут. В третьих, через полчаса тебя бы разбудили.

— Ясно. Ну ладно, я уехал.

— Давай, — проводив Аделя взглядом, я взял с верстака пустой диск к ППД, и стал набивать его модернизированными патронами, через пару минут мое внимание привлекло подозрительное шевеление в кустах. — Антипов?.. А ну стой! Ты где петуха нашел?!

Помощник повара, которого я прихватил на горячем при возвращении из близкой деревушки, сперва застыл, потом понуро пошел ко мне.

Убрав один диск в чехол на поясе, вторым зарядил автомат, я встал с табуретки и, повесив ППД на плечо, направился навстречу красноармейцу.

— Так купил я его, товарищ комдив… Вернее обменял на две пары сапог в деревне. Трофейные же.

— Старшина узнает, он тебе знаешь куда этого петуха засунет? — спросил я с усмешкой, знаком, показав двум бойцам хозвзвода убрать верстак в одну из машин. За полуторкой кто-то матерился, в ста метрах дальше среди деревьев дымилась кухня, однако народу в лагере было не так много.

— Так он знает.

— Да?

— Говорит, что хочет куриный суп сварить, артистки просили.

— Тогда понятно. Только хватит ли одного петуха?

— Так у меня там в мешке еще три курицы, — обрадованно указал под деревья боец.

— Послушай Антипов, если сюда прибегут жаловаться деревенские. Я тебя им отдам и ты будешь вместо несушки яйца высиживать и вместо петуха кур топтать. Ясно?!

— Ясно, товарищ лейтенант, — уныло ответил помощник повара.

— Все свободен, — рассеяно велел я, заметив у трофейного грузовика рядом с которым стояла кухня, начштаба и командира хозвзвода.

Антипов подобрав в кустах шевелившийся мешок, и направился в ту же сторону что и я, то есть к кухне. Только почему то выбрал не дорогу, а стал обходить меня по кустам, треща ветками и шелестя листвой.

Проходя мимо палатки в которой на нарубленном лапнике покрытом трофейными плащами спали два десятка человек, посмотрел на часы, и велел стоявшему неподалёку часовому с мосинским карабином на плече:

— Вершинин! Объявляй побудку. Пусть приведут себя в порядок и идут к кухне ужинать, им там оставили.

— Есть, — козырнул тот, и взяв висевший тазик и палку подошел ко входу, молотя по днищу тазика. — Подъем!

Оставив его будить спящих, подошел к своим подчиненным.

— Что у вас?

Непейборода был чем-то недоволен, а вот Майоров наоборот улыбался как кот перед сметаной.

— Да вот нашли не учтенные вещи, о которых наш командир хозвзвода «забыл», — ответил начштаба.

— Так пригодятся еще, — уныло ответил Непейборода.

— Что у вас там?

Сверяясь с блокнотом, Саня быстро причислил:

— Оказывается, с места дислокации мобилизованных мы забрали не две палатки, как мы думали, а три. Потом нашли две двухсотлитровых бочки с дизтопливом, бочку с машинным маслом. «Лишние» ящики с трофейными гранатами. Вещевое имущество, частью трофейное. Продовольствие, которое у меня не числиться… Пока все, но мы еще не закончили. И главное, так все спрятано, что если поверхностно пробежаться то не найдешь.

— Ну а что ты ворчишь-то? То, что старшина что-то скрыл — это конечно не правильно. Так ведь он не ради себя старался, а ради дивизиона. Так ведь старшина?

— Так, товарищ лейтенант.

— Вот видишь, подойдет к нему какой-нибудь командир или боец, спросит, а у него есть, хотя по бумагам и нет…. Ладно, я насчет другого узнать. Что там полковник Филиппов, даст стрелков для охраны дивизиона или нет?

Саперов мы у него выбили, аж целый батальон, они нам оборудовали множество запасных позиций, даже у леса создали оборону второй линии. Если немцы прорвутся у брода, то через полтора километра при подходе к лесу наткнуться на хорошо подготовленную оборону.

— Говорит что у нас и так народу полно, есть, кому взять охрану дивизиона. И инженерный батальон у нас тоже забрали, час назад комбат приезжал, их куда-то переводят на тридцать километров южнее.

— Началось, — вздохнул я. — Оборона сыпаться началась, вот они поспешно и сооружают новую. Вернее пытаются.

— Получиться? — надеждой спросил Майоров, старшина тоже навострил уши. Удаляющийся к нам в тыл грохот канонады два часа назад они тоже слышали и выводы сделали.

— Вряд ли… О, слышите? Опять началось, — замерев, я прислушался к снова начавшейся канонаде. — Теперь понятно, почему у нас тут мало летают, Сазанов всего четырежды огонь открывал, а Иванов и вовсе дважды. Похоже большая часть немецкой авиации на месте прорыва. Как бы нас не дернули, прикрывать части при отходе… Ладно, потери есть?

— У нас нет, если только боеприпасы да топливо, а вот у немцев были. Я запротоколировал и подтвердил в штабе дивизии одного сбитого, упал в районе автобата, и двух подбитых. Один ушел другой сел на вынужденную за речкой. Разведчики уже взяли в плен летчиков. Они сейчас в разведотделе дивизии на допросе. Документы для награждений уже готовы. Осталось только подписать.

— Чуть позже. Что за сбитые, какие системы?

— Сбили небольшой разведчик. Но тут он сам виноват, прямо по орудия Сазонова вылез, вот и получил. А подбитые, Хейншели бомбардировщики, там уже Иванов подсуетился.

— Понятно. Что с дивизионом? Заявки отправили?

Майоров кивнул и снова стал перелистывать блокнот.

— Нам подтвердили заявку на шесть тридцатисемимиллиметровых орудий, чтобы довести дивизион до штата. Также на четыре зенитных ДШК, и личный состав для дивизиона согласно новым штатам. Наградные и копия боевого журнала дивизиона ушли в штаб армии. Ими политотдел фронта заинтересовался, и член военного совета фронта. Особенно их интересовало задокументированные зверства немцев и боевой путь батареи с подтверждающими фотографиями.

— Ну, да по сравнению с другими частями мы действительно воюем, даже при отступлении, — задумчиво протянул я, погладив слегка колющийся подбородок. Меня не удивил интерес политотдела фронта, им нужно было о ком-то писать в газетах.

По штату у нас было всего шесть зениток и три зенитных пулемета, так как «эрликоны» мы в штат не вводили, да и сложно это было сделать. Так что они у нас были не зарегистрированы. Причина банальна, боезапас брать не откуда. Получалось, что дивизион был укомплектован только наполовину.

— Хорошо. Что там с концертом?

— Не знаю. Там политотдел филипповской дивизии работает. Сцену вроде устанавливают. Должны уже закончить. Дивизионный комиссар артистов обихаживают.

— Пусть занимаются. Старшина, что у нас по дивизиону?

— Все готово к немедленному выдвижению, водители отсыпаются… хотя они уже встали, умываются, — посмотрел старшина в сторону палатки где батарейцы Индуашвили, пограничники Бутова и десяток водителей умывались у импровизированной стоки из тазиков. — Топливо сверх нормы, боеприпасов тоже, те машины, что не числятся в штате, мы перегнали из автобата майора Гусева и загрузили их. Михайлова взяв двух бойцов хозвзвода, санинструктора третьей батареи и забрав дежурную полуторку, полтора часа назад уехала на склады. Получать медобеспечение для дивизиона… без прикрытия. По трофеям для обмена, пришлось потратиться. Кому офицерскую фляжку с коньяком, кому «вальтер», одному начальнику склада эсэсовский кинжал приглянулся. Так что еще немцы нужны, у меня обменный фон заканчивается.