Танкист - Валентин Александрович Егоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Члены экипажа заняли свои места, громко протарахтел стартер, снова тихо и надежно заработал танковый двигатель. В этот момент Прошка подумал о том, что ему все-таки нужно заняться этим проклятым стартером, который тарахтит, как старый трактор. Он должен заставить его работать также бесшумно, как и двигатель танка, просто у него пока руки не доходили до этой работы. Танк мягко качнулся и тронулся с места. До Дубровно оставалось всего пара километров, а там, следуя по Вокзальной улице им нужно было по мосту пересечь Днепр, а дальше следовать на Смоленск, до которого остается девяносто километров пути по хорошей дороге.
Внезапно впереди навстречу им из города выскользнула легковая машина, в которой сидели четыре немецких офицера. Сергей Мышенков только следка изменил направление движения своего танка, собираясь его массой раздавить легковушку с немцами. Но водитель немецкой машины вовремя заметил маневр танка и, сообразив о намерениях танкистов, резко вывернул руль вправо, уводя автомобиль под откос с дороги. Николай Булыгин одним прыжком перескочил до кормового пулемета, необходимость существования которого выдумал и сам установил в задней стене башни мастер наставник Гюнтер Винтер. Прогремела очередь этого танкового пулемета, и по удовлетворенным мыслям, скользнувшим в голове Николая, остальные члены экипажа поняли, что с этими немцами офицерами навсегда покончено.
Прошка натянул на голову виртуальный шлемофон и сразу же переключился на панорамное обозрение. К этому времени они уже миновали городские окраины, танк неторопливо следовал по центральной улице Дубровно. Сидя в своем командирской кресле, Прошка свободно и с удовольствием наблюдал за всем происходящим на городских улицах, за всем тем, что происходило за броней танка. Он видел прилично одетых мужчин и женщин, которые куда-то спешили, видел детей, которые играли или занимались своими делами. На городских улицах можно было немало увидеть парней призывного возраста.
Своими глазами Прошка видел, что этот белорусский городок выглядит гораздо беднее любого литовского городка, и его жители одеты проще, чем литовцы. Но в этом городке его центральная улица мало чем отличалась от других улиц, может быть, разве тем, что бы шире и лучше замощена, чем другие его улицы. Магазины и продуктовые лавки были, но их было не так уж много, они почему-то прятались от взглядов посторонних, а не были напоказ, как в Литве. Ресторанов, кафе и кафетериев с днем огнем не найдешь в таком небольшом белорусском городке. Но было хорошо заметно, что за городом внимательно присматривают и ухаживают, чистят и моют. Прошка собственными глазами видел несколько дворников, которые осторожно, стараясь не пылить, подметали улицы. А один из дворников почему-то в красноармейской гимнастерке толкал перед собой тележку, куда высыпал мусор из урн, аккуратно расставленных по углам улиц.
– Какая-то непривычная для нас чистота и опрятность!
Вдруг честно признался Сергей Мышенков, он высказался как бы в продолжение мыслей Прошки.
– Много частных магазинов и лавок и много людей туда заходит и выходит, – снова подумал Прошка, – а вон здание, похожее на школу и в его дворе много ребят и девчат. Неужели немцы позволили открыть школу и чему-то учить наших детей на завоеванных территориях?!
– И практически нигде не видно самих немцев, – вставил слово уравновешенный Мишка, – они, что прячутся по домам, что ли, стараются не попадаться нам на глаза?
– На улицах Дубровно не было видно и полицейских, – подумал Прошка, но тут же решил взять свое слово обратно, – на Вокзальной улице появились трое черномундирников в начищенных до зеркального блеска сапогах.
При виде танка, неторопливо едущего по улице Горецкая, одной из центральных улиц этого городка, черномундирники вытянулись по стойке смирно, взяв под козырек и провожая глазами танк. Но вот один из них вдруг опустил руку, повернулся к товарищам и что-то им сказал. Видимо, о том, что танк-то не немецкий! Все трое полицейских тоже опустили руки и с явной растерянностью наблюдали за тем, как КВ въезжал на мост через Днепр. В этот момент понтонный мост слегка поддался под танком, но все-таки выдержал его тяжелый вес. Мост с каким-то неясным стоном выпрямился и продолжал держать вес танка, пока он проходил сто десять метров длины его поверхности.
В этот момент Прошка ничего особо серьезного не почувствовал, просто у него внутри внезапно возникло острое желание, как можно быстрее пройти эти сто десять метров. Это его желание перешло Сергею Меншикову, который слегка придавил педаль акселератора. КВ слегка вздрогнул и едва заметно убыстрил свой бег по мосту, чтобы затем довольно-таки легко и грациозно взобраться на другой берег. Перед ними теперь бежала Вокзальная улица Дубровно, несколько изменились дома и люди на улице. Снова приближалась окраина города с присущей ей бедностью, а богатый центр остался позади. Городок, по-прежнему, был больше поход на большое село, а не на город, и повсюду виднелись одноэтажные домики на одну семью.
За все время движения по центральным улицам Дубровно несколько им раз встречались группы местных полицейских, но те особо не реагировали на появление и продвижение по городу тяжелого танка ТВ. Немецких воинских частей в этом городке, по всей вероятности, не было, а полицейские просто не решались со своим легким вооружением лезть на такую махину.
К этому времени заканчивалось знакомство с достопримечательностями белорусского городка Дубровно. Вдали показалась новая городская окраина, а Вокзальная улица переходила в проселочную дорогу, которая вела к железнодорожной станции Осиновка на железнодорожной магистрали Минск– Москва. Через какие-то минуты КВ должен был навсегда покинуть этот захудалый белорусский городок Дубровно.
Сразу же за городом начались пахотные земли бывших советских совхозов и колхозов, причем, урожай пшеницы, ржи и ячменя выдался богатым. Поэтому Прошке очень не хотелось сворачивать с проселочной дороги Осиновка – Дубровно и по этим полям уходить на Север, по направлению к Смоленску. Прорыв к Смоленску, а затем переход к своим через линию фронта Прошка запланировал на вторую половину и саму ночь завтрашнего дня. А до этого времени ему хотелось найти тихое местечко, вдали от людей и дорог, где ребятам можно было поспать и отдохнуть перед прорывом фронта.
К тому же изменилась общая обстановка.
Если до Орши они шли по территории, оккупированной немцами практически в самом начале войны, более чем месяц назад. Там немцы чувствовали себя старыми хозяевами, и соответственно этому образу строили свои отношения с
