Курс на юг - Борис Борисович Батыршин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Закончив, барон подозвал горничную и погнал ее на камбуз за лимонным соком: «Смотри, пусть свежий выжмут, на твоих глазах чтоб!..»
– Это тайнопись, дорогая, – объяснил он озадаченной супруге. – Заказ в таверну – это только для отвода глаз, а то, что будет написано между строк лимонным соком, никто не увидит, пока не нагреет бумагу. Можно писать и молоком, но вряд ли у нас на камбузе найдется свежее – жара-с… Думаю, чилийцы, даже если записка попадет к ним в руки, не додумаются до подобных изысков!
– А о чем собираешься писать, не секрет?
– Какие могут быть от тебя секреты? – улыбнулся барон. – Сообщу, что у нас все в порядке, что Сережка Казанков в плену, томится в крепости. И пора нам подумать, как будем его оттуда вытаскивать…
Вернувшаяся горничная поставила на стол склянку с соком. Барон взял новое перо и стал заполнять междустрочные интервалы бледными, быстро истаивающими буквами. Закончив, помахал тайным посланием в воздухе.
– Ну вот, осталось отправить письмо на берег, с моим… хм… нукером. Осадчий, небось, заждался. Да тут недалеко, за четверть часа обернется…
И унтер Осадчий и барон напрасно прождали посланца – он не появился ни через четверть часа, ни через час, ни через два. Греве отрядил на берег боцмана с тремя матросами разыскивать пропажу, но те, прошарив допоздна по закоулкам порта и посетив несколько злачных мест, приняв при этом участие в трех потасовках, вернулись ни с чем.
Чили. Вальпараисо
Еще сутки спустя
– Вот, сеньор, держите. – Мануэль протянул Бертону сложенный листок.
Они сидели в знакомой таверне. По случаю сиесты народу здесь было немного, а те, кто был, молча потягивали дрянное чилийское пиво из глиняных кружек и помалкивали.
– Мои ребята прогулялись за бельгийцем от самого пирса и в ближайшем переулке – чик! – И провел рукой по гортани в недвусмысленном жесте. – Ловок оказался, гаденыш. Прежде чем его завалили, успел загнать Хорхе под ребра эту железяку. – На столешницу лег, тяжко звякнув, длинный, слегка изогнутый кинжал. – А Хорхе, между прочим, лучше всех управлялся с навахой, таких мастеров в самой Мексике не сыскать!
Бертон примерил клинок к руке, провел кончиком пальца по лезвию.
– Оружие кавказских горцев, – вынес он заключение. – Отличный баланс, превосходная заточка. Редкая вещь, особенно в этих краях.
– В Аргентине такие тоже не в ходу, – согласился с начальством чернявый. – Я и подумал: вдруг вам будет интересно?
– Ты прав, мне интересно. – Бертон сощурился, разглядывая клеймо, выбитое на клинке у рукояти. – Так… Двуглавый орел… Надпись: «Златоустъ. Оруж. Фабр.». Русские?
Мануэль пожал плечами.
– Кинжал, изготовленный на казенном русском заводе, таскает при себе бельгийский матрос? – Англичанин аж причмокнул от удовольствия. – Любопытно, весьма любопытно… Кстати, вы хоть догадались спрятать тело? Не нужно, чтобы тут вынюхивала полиция.
– Обижаете, сеньор! Прямо там с пирса и спустили. Я нарочно велел Хорхе вспороть трупу живот, чтобы не всплыл. А то, знаете, как это бывает: раздуется от газов…
– Без подробностей, – поморщился Бертон, разворачивая бумажку.
Конечно, выпущенными кишками его не удивить, странствуя по арабскому Востоку и Индии, он насмотрелся всякого, но кому понравится выслушивать подобное от заведомого мерзавца?
– Так, что тут у нас? Три порции «кальдийо де конгрио»… три «пайла марина»… Что за ерунда?
– «Кальдийо де конгрио» – это морской угорь, запеченный с томатами и луком, излюбленное чилийское блюдо, – охотно пояснил Мануэль. – А «пайла марина» – суп из мидий, асцидий и лосося. Там еще большой «пастель де чокло», кукурузный пирог с мясом и два кувшина красного. У этого бельгийца, или кто он там, губа не дура!
– Заказ в таверну? – Англичанин недоуменно повертел в пальцах записку. – И только?
– Да, не повезло тому малому, сеньор. Отправиться кормить рыб из-за такой ерунды – такого никому не пожелаешь!
– Погоди… – Бертон разгладил листок, посмотрел его на свет, потом провел под носом, шумно втягивая воздух. – Что-то тут… Ага! Ну-ка сбегай к хозяину, попроси у него горячую сковороду. Только чтобы чистая, без жира. Смотри мне!
– Сковороду? – Брови у чернявого полезли на лоб. – Но, сеньор, к чему?..
– Ты еще здесь? – Бертон коротко глянул на собеседника, и того словно ветром сдуло.
Требуемый предмет появился спустя несколько минут. Бертон разгладил письмо, положил его на скатерть, накрыл платком и принялся водить по нему сковородой, словно горничная утюгом, когда гладит хозяйские сорочки… Чернявый, вытянув шею, наблюдал за этими манипуляциями. Владелец таверны тоже приглядывался к действиям посетителей из-за своей стойки – что это там затеяли подозрительные клиенты?
Англичанин отставил сковороду в сторону, взял теплый листок. Между чернильных строк проступили другие, бурые, написанные бисерно-мелким почерком.
– Секретное послание, сеньор? – жадно спросил Мануэль. – В жизни такого не видел! И как это вы только догадались?
– Тайнопись, сделанная лимонным соком, – объяснил англичанин. – За сутки запах не успел выветриться, вот я его и уловил. Этот господин придерживается классических методов шпионажа. Весьма неосмотрительно с его стороны…
Он еще раз перечитал текст.
– Выходит, русский моряк с торпедеры и те двое с «Луизы-Марии» как-то связаны?..
– Чего-чего?
– Ничего. – Англичанин извлек портмоне и бросил на стол три желтых кругляша. – Тебя это не касается. Вот, получи за работу. А своих бандитов предупреди: будут болтать – отправятся вслед за ним.
– Ясное дело, сеньор! – Чернявый ловко сгреб со стола соверены. – Не сомневайтесь: растолкую доходчиво, каждому, чтоб до кишок дошло! А мне-то дальше что делать?
– Завтра в это же время жди здесь. Получишь новые указания.
Расставшись с агентом, Бертон еще раз перечитал тайнопись. Выходит, хозяин бельгийского парохода мало того что интересуется содержащимся в крепости пленником, так еще и имеет непосредственное отношение к группе русских агентов, устроивших взрывы в порту? Что они русские, тут сомнений нет, кинжал на это ясно указывает.
Да, сведения прелюбопытнейшие. Осталось решить, стоит передавать их чилийским властям или лучше пока попридержать? Пути тайных операций замысловаты и непредсказуемы, и далеко не всегда следует делиться с союзниками добытой информацией, в особенности такой пикантной.
IV
Декабрь 1879 г.
Тихий океан. Где-то у побережья Перу
Плоские, едва возвышающиеся над поверхностью океана броненосцы тяжело ныряли носом в накатывающую с зюйда зыбь. Машины буксирных пароходов выбивались из сил, но едва-едва могли выжать пять узлов. Хуже всех приходилось «Лоа» – низкая носовая палуба «голеты блиндады» на ходу полностью
