Псевдоним для героя - Андрей Кивинов

– Где базарить будем? – Крендель взглядом великого полководца окинул местность.

– Видите те камни? – Камаев указал на скопление валунов зажатой в пальцах сигаретой, – Лучшего места не найти.

– Почему? По-моему, гораздо лучше возле леса. А у камней и спрятаться негде.

– Бетону тоже негде… Я правильно расставил людей. Они могут держать его на прицеле со всех точек обстрела. Бетон налево, и они налево, Бетон направо, и они… А в лесу деревья мешают;

Главное, стойте на одном месте и ни шагу в сторону.

– Они в меня-то не попадут, люди твои?

– Исключено, босс. Стрелки высочайшей квалификации. И инструмент качественный. Электронное наведение. Бетон даже дернуться не успеет.

– Где они раньше были, твои умельцы? – проворчал Крендель, поправляя за поясом пистолет. – Я вот что решил. Ты со мной пойдешь. Спину прикроешь. Да и говорить вдвоем сподручней.

– Босс, я с удовольствием, но… – Алик чуть изменился в настроении. – Но Бетон может подумать, что…

– Плевать мне, что он подумает… Сам говорил, он без понятий. А если ты ссышь, так и скажи прямо. Короче, идешь со мной.

– Черт, я ствол забыл… Впопыхах, – Камаев расстроенно продемонстрировал пустую кобуру.

– Возьми у Лешего волыну. И пару обойм на всякий случай.

Алик еле слышно прошептал какую-то похабщину и пошел к стоящему сзади «форду», в котором сидел юноша по кличке Леший. Такой поворот его совершенно не устраивал. Спину, видишь ли, прикрывай… Вон, Леший пусть и прикрывает, а у нас другие виды.

– Леший, – Камаев сунулся в окно машины.

– Чо? – вздрогнул, просыпаясь, молодой человек, получивший свое прозвище из-за маскировочных веток, постоянно украшающих голову, даже в быту и во время сна.

– Пойдешь с шефом. Прикроешь спину.

– Чью спину?

– Ну не свою же, идиот.

– А почему я? Пусть Челюсть идет. У меня насморк, – Леший шмыгнул носом.

– Приказы не обсуждать. Бери волыну и вперед.

Леший недовольно покачал листвой на голове, нехотя вылез из машины и направился к Кренделю. Он был человеком военной закалки, всю сознательную жизнь отдав армии, но перед началом чеченской кампании нелегально покинул ее ряды, проще говоря, дезертировал и теперь служил контрактником у Бурова.

Провести Кренделя, однако, не удалось.

– Я сказал, возьми у него волыну! – повторил приказ Алексей Максимович, после чего Камаеву ничего не оставалось, как подчиниться.

Он взял у Лешего револьвер и встал за спину к шефу. Шеф нервничал, пощелкивая пальцами.

– Какого черта мы притащились в такую рань?

– Бетон мог приехать еще раньше, – аргументировал Алик.

Последующие пятнадцать минут они стояли молча, тревожно всматриваясь в окружающую действительность. Пока действительность не внушала опасений, и на присутствие противника ничто не указывало. Противник, как уже говорилось, мог появиться лишь со стороны старой дороги, которую надежно контролировали войска Алексея Максимовича.

– Ну, и где он? – Крендель откинул крышечку карманных часов. – Уже две минуты десятого.

– Тихо… Слышите?

Со стороны пустыря послышался тарахтящий, харкающий гул. Крендель приложил ладонь ко лбу. Камаев поднес к глазам полевой бинокль.

– Что там? – спросил Буров, которому мешало заходящее солнце.

– Сейчас… О, блин! Это он…

– Дай-ка! – Крендель вырвал у Алика оптику.

Прямо по полю, подпрыгивая на валунах, сминая кусты и ломая редкие деревца, к ним приближался огромный грузовик с какой-то штуковиной в кузове. Грузовик двигался медленно, иногда пробуксовывая на сыпучем грунте и выбрасывая вверх из трубы клубы черного дыма. За рулем сидел один человек, кажется, в костюме и галстуке. Когда машина огибала глубокую воронку, Крендель рассмотрел ее целиком.

– Это… Это же экскаватор!..

Действительно, это был огромный карьерный экскаватор, с гигантскими колесами и таким же внушительным ковшом. Алексей Максимович вспомнил, что на выезде из города они обогнали этого динозавра, медленно ползущего по обочине. Вероятно, подъезжая к мосту, экскаватор свернул с дороги и дальше устремился к месту стрелки напрямик, через поле.

– Он бы еще на бульдозере приперся. И что это значит? – спросил Крендель, возвращая бинокль.

– Лишь одно. Он собирается нас похоронить.

– Мы еще посмотрим, кто кого похоронит, – авторитет дослал патрон в патронник и вернул пистолет за пояс.

Боевики Алексея Максимовича покинули кабины, окружили старшего и, не отрываясь, следили за тяжелой машиной. Такая штучка сомнет в лепешку даже бронированный джип. Экскаватор тем временем замер, задрожал и заглох в трех десятках метров от заветной полянки, выбранной Камаевым для переговоров. Из него на землю спрыгнул человек и приветливо помахал рукой.

– Бетон, – прошептал Буров, узнав человека в лицо. – Он что, один?

Братва за спиной зашепталась. «Лихой мужик… Может, там ракета у него?.. Говорил я, надо на танке… Отморозок… Ладно б с банкиром встречался, а то ведь с Кренделем. Все по фигу…»

– Заткнитесь! Хорош ныть, – оборвал смотрящий, – оружие к бою. Алик, пошли. Без команды не стрелять…

– Погодите, шеф, – Камаев вновь приложился к биноклю, – не мог он один приехать, не мог. Вон, в леске кто-то копошится… Может, проверить? Поболтайте пока с Бетоном, а я мигом туда и обратно…

– Ирокез! Челюсть!

– Мы!

– Проверьте, кто там. Алик, пошли, я сказал.

Поняв, что увиливать бесполезно, эстонец взвел бронебойный кольт и тяжело двинулся за хозяином. Ирокез с Челюстью с «калашами» наперевес устремились к лесу. Бетон, заметив идущих к нему людей, захлопнул дверь экскаватора и тоже шагнул вперед. Руки он держал в карманах брюк, что не предвещало ничего хорошего.

– Мастер, зуб даю, у него гранаты, – шепнул Камаев, – если метнет, падай за тот камень.

– Разберемся, – зло отозвался Алексей Максимович, продолжая шагать вперед размашистой походкой, делавшей его похожим на бойца рестлинга, выходящего к рингу. («Ой, смотрите!!! Смотрите, кто идет!!! Это же гроза рестлинга, сам Бык-Кренделино, по прозвищу Новоблудский Уродец! Да уж, не красавец! Сейчас, сейчас он надерет задницу всем этим Засранцам…» Комм. Ник. Фоменко.)

Никаких гранат у Генки, к сожалению, не имелось и в помине.

Единственным предметом, которым он мог воспользоваться для самообороны, была открывашка со штопором, как раз и лежавшая в одном из карманов. Знай авторитет, что его встречает кодла с пушками и перьями, он бы умер от разрыва печени, не успев выехать из городской черты. Пока же он не улавливал в поведении господ сволочных намерений и спокойно шел им навстречу.

Шурик на мосту открыто высунулся из-за балки и, не отрываясь, следил за развитием драмы… «Не угодно ли вам примириться?..»

Противники сходились.

Десять шагов, девять, восемь… Крендель сунул руку под пиджак. Бетон тоже (зачесалось). Крендель тут же вынул, Бетон тоже. , Пять, четыре…

Шурик от волнения отпустил балку и чуть не свалился с моста. Человек внизу даже не посмотрел наверх, не до того…

Два… А теперь поцелуйтесь и обнимитесь…

– Шухе-е-ер!!!

Крендель, Алик и Бетон разом обернулись на истошный вопль, раздавшийся со стороны леса. В ту же секунду вопль захлебнулся, заглушенный железным басом мегафона:

– Граждане бандиты! Вы окружены! Сопротивление бесполезно. Приказываю сложить оружие и лечь на землю!

– Кто это там гавкает?! – автоматически поинтересовался Крендель.

– С тобой, хорек, не гавкает, а разговаривает капитан Лакшин. Слыхал такого?

Крендель выхватил из-за пояса пистолет и направил ствол на мгновенно позеленевшего Генку.

– Ты ментов навел?! Получи, сука! Генка зажмурился и отважно выставил руки вперед. Что-то тяжелое скользнуло по лбу, отчего пахан опрокинулся на камни и замер, боясь открыть глаза. Чуть погодя чьи-то сильные, добрые руки приподняли его, обыскали от воротника до носок и швырнули обратно на землю, словно куль с картошкой. Когда же авторитет решился мужественно приоткрыть правый глаз, то снова увидел перед собой Кренделя, но уже в позе речного рака, с заломленными за хребет клешнями. Клешни заломились, естественно, не сами, а с помощью двух господ в пятнистой форме, при виде которых у Генки заныли зубы.

– У меня ничего нет, – горячо доказывал Крендель господам, – никакого оружия! Клянусь. Это не мой ствол! Это ствол Бетона!..

Рядом, стоя в позиции футболиста, получившего мячиком в пах, примерно то же самое пытался объяснить Камаев…

Конечно же. Крендель легко мог выпустить в Бетона половину обоймы и от всей своей щедрой души желал этого, но… В другое время. Открыть же огонь в присутствии посторонних, заинтересованных лиц все равно что выйти на ринг против обкурившегося носорога. После первого же выстрела получишь ответную пулю от притаившегося в кустах снайпера, и даже если останешься в живых, огребешь лет десять за покушение. Оно надо? Увольте… Самый мудрый шаг в такой ситуации – поскорее избавиться от оружия и спокойно ждать. «Пистолет? Какой пистолет? Не мо-е-е-е… Адвока-а-а-та…» В Бетона смотрящий запустил пушкой скорее от досады, нежели по необходимости. Камаев последовал примеру, но промахнулся. Омоновцы выскочили, как черти из табакерки, секундой позже. Где они прятались, никто из задержанных не понял, но каждый отметил, что прятались молодые люди довольно умеючи.