Terra Insapiens. Дороги - Юрий Александрович Григорьев

Шут, улыбнувшись, поведал Артуру, сидящему рядом:

— Старый граф был большой любитель этой игры, и меня с малолетства обучил ей. Сначала я, конечно, проигрывал, а потом постепенно стал брать верх, чем очень злил и раззадоривал графа. Но он стал убирать с доски одну мою башню перед началом игры, и выигрывать стало сложнее.

— Башню? — не понял Артур. — А! В смысле — ладью. Это называется — дать фору… А он не наказывал вас за свой проигрыш?

— Нет! Человек был достаточно умный, чтобы не делать этого. Однажды только, когда я обыграл его в присутствии Анжуйского графа, он скинул доску с фигурами на пол, и посмотрел на меня так, что я приготовился проститься с жизнью. Но потом расхохотался и стукнул кулаком по столу.

— Вот какие у меня слуги! А твои, — обратился он к соседу, — могут только в носу ковырять.

Все рассмеялись.

— Весело вам жилось при старом графе! — сказал Артур.

— А мне всегда весело жилось. Это от человека зависит, от его отношения к миру и к себе.

— И какое же у вас отношение? — спросил Адам.

— С иронией, — ответил Шут. — И к миру, и к себе надо относиться с иронией. И с улыбкой, — добавил он. — Если ты улыбаешься миру, он обязательно улыбнётся тебе в ответ.

— А какие ещё, кроме шахмат, были у вас обязанности при дворе?

— Рассказывать графу байки, новости, сплетни — веселить его, одним словом. Это было мне не трудно, характер у меня смешливый, а глаз наблюдательный. Мне позволялось сказать такое, за что другие могли и головой поплатиться.

Шут улыбнулся, вспомнив свою юность.

— В мои обязанности также входило пробовать еду с графского стола. У старого графа было много влиятельных врагов, и он опасался, что его могут отравить.

— Вот это уже менее весело, — удивился Артур.

— Ну, это опять же — смотря, как к этому относиться? — развёл руками Шут. — Лучше умереть за обильным столом в графском замке, чем от голода в крестьянской избе.

На спину «Мыслителю» Паскаль укрепил квадратный кусок фанеры с нарисованной на ней мишенью, и они, вместе с Шутом и с Артуром, начали соревноваться в стрельбе из лука. Заинтересовавшись, к ним присоединился Андрон. Адам с беспокойством наблюдал за действием, сидя за столом.

— Вы смотрите, Сократа не подстрелите ненароком! — беспокоился он.

Подошёл Судья и тоже захотел попробовать. Первая попытка была неудачной, стрела попала за круг мишени. Терпеливо выслушав советы Шута, как надо прицеливаться и как отпускать тетиву, Судья попробовал снова. Вторая попытка, на удивление, получилась гораздо лучше. Стрела угодила в «яблочко», и Судья, гордо посмотрев на «молодёжь», сказал — «To bull’s eye!» — и отдал лук Артуру. Величие британской империи было восстановлено.

Подошёл Поэт и Артур протянул ему лук.

— Вы думаете — у меня получится? — засомневался Поэт. — Я даже не знаю, как его взять.

— А я вам помогу, — подбодрил его Артур.

— Подождите, тогда мне понадобятся очки.

Поэт вытащил из нагрудного кармана очки в лёгкой оправе и нацепил их на переносицу. Левое стекло очков было треснутым.

Артур помог ему занять правильную стойку и, после недолгого обучения, Поэт выпустил стрелу по мишени, точнее мимо мишени.

— Надо плавно отпускать тетиву, — сказал Шут, — а вы руку дёрнули. Вот стрела и ушла в молоко.

Поэт снял очки и положил их обратно в карман.

— Лучше без них.

Он, близоруко щурясь, сделал вторую попытку и попал-таки в мишень, хоть и далеко от центра.

— Нет, стрелок из меня аховый! — он протянул лук Шуту. — Заберите, пока я, в самом деле, кого-нибудь не подстрелил.

Он сел за стол напротив Адама. Артур присел рядом.

— Я не знал, что вы носите очки, — сказал Артур.

— А я и не ношу, — ответил Поэт, — без особой надобности… У меня близорукость. Но я к ней привык. Мне в ней уютно. Мир вокруг теряет свою резкость и свою важность… У меня это наследственное по материнской линии. У матери «минус два» было всю жизнь, и у меня тоже.

Он легко улыбнулся и рассказал:

— Моя бабушка в старости часто теряла свои очки. Положит где-то и забудет — куда положила? Потом ходит по комнатам и ищет. В конце концов, лезет в комод, достаёт из него запасные очки, вздыхает и говорит: «чтобы найти одни очки, надо надеть другие».

— Считается, что близорукость обедняет человеческую жизнь, — разговорился он. — На самом деле, всё наоборот. У близорукого человека два мира. Один, когда он наденет очки, практически ничем не отличается от мира людей с хорошим зрением. Другой, когда он снимает очки, неизвестен людям с хорошим зрением, но этот мир обладает своими преимуществами. Он позволяет отрешиться от суетного мельтешения вокруг человека, позволяет ему сосредоточиться на действительно важных для него вещах.

— Как интересно! — заинтересовался Артур.

— Я вам больше скажу! — оживился Поэт. — На самом деле мир близоруких ещё разнообразней, ведь он зависит от их очков. Уверяю вас, если вы имеете несколько очков, пусть даже их выписал один и тот же врач, мир через них будет отличаться один от другого. Так что пусть люди с хорошим зрением нам близоруким ещё позавидуют!

Адам составил график дежурства по кухне, и первым вызвался Ньютон. Он пообещал сообществу макароны по-флотски и отправился в подвал — готовить обед. Адам пошёл следом, чтобы проверить работу дизеля.

— Пока ждём обеда, расскажите нам какую-нибудь историю, — попросил Шута Артур.

Шут устроился поудобней и обвёл весёлым взглядом всех собравшихся.

— Расскажу я вам историю об умном крокодиле, — начал Шут. — Крокодил — это в Индии есть такая огромная рыба с большими зубами, — пояснил он.

— Вы крокодила с акулой не путаете? — усомнился Артур.

— Ничего я не путаю! — возмутился Шут и добавил. — Что я акул не знаю? Я на северном море на рыбацкой шхуне целых три дня плавал. На четвёртый день она затонула… Акула — морская рыба, а крокодил — речная. Он конечно похож на ящерицу, но ящерицы не плавают… Так вот — не сбивай меня — расскажу вам историю про умного крокодила. Рыба эта, крокодил, не только плавает, но и по земле ходит. Живёт, так сказать, на два дома. И вот лежит крокодил на берегу реки, сытый, довольный. Видит — к реке человек подходит с удочкой. Заметил рыбак крокодила, испугался, хотел убежать. А крокодил ему говорит.

— Не бойся меня, мил человек, я сегодня сытый. Тебе ничего не угрожает.

Человек немного осмелел,