Удар молнии - Даниэла Стил

— Как жаль, — рассмеялся Сэм. — Мне кажется, это я вам надоел.

— Я бы не сказала, — ответила она своим нежным грудным голосом, так не вязавшимся с ее безупречными манерами деловой англичанки. — Вообще-то заигрывание с женатыми мужчинами не входит в мои правила. Но вы настолько обаятельны, Сэм, что вам нужно красить лицо в черный цвет или надевать на голову пластиковый пакет, прежде чем знакомиться с кем бы то ни было. Вы очень опасны.

Снова она льстила ему и играла с ним, и Сэму это очень нравилось.

— Наверное, мне следовало оставаться дома, — неуверенно произнес он, — но я очень хорошо провел время, в особенности в ночном клубе.

— Я тоже, — эхом откликнулась она, и внезапно оба поняли, что флиртуют друг с другом.

— Что мы будем с этим делать? — спросил Сэм с улыбкой.

Он решил первым признаться в своих чувствах.

— Еще не знаю. Думаю, что надо принять холодный душ.

Я, правда, не пробовала.

— Может быть, стоит попробовать встать под душ вдвоем, — сказал Сэм, тут же пожалев о своих словах.

Похоже, он не в состоянии держать себя в руках в ее обществе и способен думать только об одном — о том, чтобы быть рядом с ней, чтобы соблазнить и покорить ее. Ничего подобного с ним никогда не было, и он понятия не имел, как все это остановить. Они были похожи на поднесенные к огню спички, которые мгновенно вспыхивают.

— Но лучше всего справиться с собой, — твердо закончил он.

— Есть, сэр, — отсалютовала она с улыбкой, исчезая в кабинете, соседнем с кабинетом Саймона. Сэм проводил ее взглядом, с трудом оторвав глаза от ее фигуры.

— Берегись! — сказал Ларри, его старый партнер, проходивший по коридору в этот момент, и закончил шепотом:

— Она опасна… как и все английские девушки.

— Почему ты не предупредил меня? — шутливо простонал Сэм, скрываясь в своем кабинете. Чтобы голова немного освежилась, он позвонил Алекс.

— Где ты был вчера вечером? — с горечью в голосе спросила она. — Я тебе звонила.

— Я знаю. Прости меня. Я обедал с Саймоном и с новыми клиентами из Лондона. Он позвонил мне, когда я пришел домой, и уговорил меня приехать. Мы были в «Ле Кирк».

Внезапно Сэм понял, что говорит слишком много и как бы оправдывается. Чтобы сменить тему, он спросил:

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — сказала она все тем же грустным тоном. — Вчера вечером ко мне приходила Лиз Хэзкомб. Оказалось, что она член добровольной группы поддержки.

— Как здорово, — откликнулся Сэм, чувствуя, как растет между ними пропасть. Она могла говорить только о болезни и связанных с этим вещах. — Как ты думаешь, она расскажет об этом твоим сотрудникам?

— Вряд ли. Лиз очень сдержанный человек. Но она очень удивилась, увидев меня… и очень помогла.

— Я рад.

— Как там Аннабел?

— Прекрасно. Она вся в предвкушении Хэллоуина и постоянно примеряет свой костюм.

Услышав об этом, Алекс почувствовала, что вот-вот расплачется.

— Ты придешь сегодня? — неуверенно спросила она, как будто не знала, может ли она на него рассчитывать по-прежнему. Сэм почувствовал ее недоверие и слегка обиделся:

— Конечно. Я заеду по дороге домой.

Алекс надеялась, что он придет во время ленча, но ей не хотелось на него давить. Сэм сказал, что у него по горло работы, и попрощался с ней.

Но когда он попытался сосредоточиться, оказалось, что единственное, о чем он может думать, — это Дафна. Это был кошмар.

У него были больная жена, маленький ребенок и куча обязанностей, но маленькая страстная кузина Саймона из далекой Англии за один вечер вскружила ему голову. Поэтому к моменту встречи с Алекс он был в отвратительном настроении, испытывая смесь чувства вины, раздражения и сожаления о том, что вообще познакомился с Дафной. Ему не хотелось усложнять свою жизнь, но он явно увлекся ею, как наркотиком, которого никогда раньше не пробовал, но который ему дали.

— Что случилось? Ты весь как на иголках. — Алекс мгновенно схватила его состояние, что еще больше его разозлило.

Как будто у него на шее была вспыхивающая неоновая вывеска, гласившая: «Дафна».

— Не говори ерунды, — огрызнулся он, немедленно пожалев о своей несдержанности. — Просто я беспокоюсь о тебе.

Мы ждем не дождемся твоего возвращения в пятницу.

— Ты говорил что-нибудь Аннабел?

— Конечно, нет.

— Я думаю, надо ей сказать, что я попала в дорожное происшествие.

— Зачем вообще что-то ей говорить? — Ну вот, опять.

Снова отрицание. Это не переставало удивлять Алекс.

— Я вся перебинтована. На месте груди у меня будет рубец. Потом, я плохо себя чувствую и не смогу позволить ей прыгать на себе. Неужели ты считаешь, что ей не надо ничего объяснять, Сэм? Она же не дурочка.

— Тебе совершенно необязательно расхаживать перед ней в чем мать родила.

— До конца моих дней? Она моется вместе со мной и любит смотреть, как я одеваюсь. Я никогда не скрывала от нее своего тела. Кроме того, через несколько недель, когда начнется химиотерапия, я буду совсем больная и очень усталая.

Она должна это знать.

— Почему ты продолжаешь придавать такое огромное значение всему этому? Почему это должно превращаться в проблему и для меня, и даже для Аннабел? Почему ты не можешь просто тихо жить со всем этим? Я не могу этого понять.

— И я не могу понять. Я не понимаю, как ты можешь продолжать считать, что ничего не произошло. Это случилось не только со мной, но и со всеми нами. По крайней мере вы оба должны понимать это.

— Ради Бога, Алекс, ей три с половиной года. Что ты от нее хочешь? Симпатии, да? Алекс, это ненормально.

— Я думаю, что ты сошел с ума.

— Перестань ныть по этому поводу, перестань превращать свою болезнь в кошмар для окружающих. Поговори с терапевтом, делай что-нибудь, запишись в группу поддержки, но не навешивай это мертвым грузом на меня и Аннабел. Не наказывай нас за то, что тебе не повезло.

Алекс отвернулась от него к окну. Когда она заговорила, ее тон был ледяным:

— Я хочу, чтобы ты немедленно ушел.

— С превеликим удовольствием. — Сэм выбежал из больницы и даже не позвонил ей в этот вечер. А Алекс позвонила только Аннабел, чтобы пожелать ей спокойной ночи. Она не стала звать к телефону Сэма, что заметила только Кармен.

Сэм просидел весь вечер дома, размышляя о том, что им всем предстояло, и ему это явно не нравилось. Алекс придавала слишком большое значение всему, что с ней произошло, — рубцу, удаленной груди, пошатнувшемуся здоровью, а потом и ее лечению — химиотерапии; им придется слушать о ее волосах, их выпадении, о том, как она смертельно больна.

Что ждет их дальше? Месяцы и годы ожидания результатов анализов, постоянный страх перед рецидивом, неизвестность, встретит ли она следующий Новый год. Сэм не в состоянии был все это выдержать. Это слишком напоминало ему мать. Оставшиеся ему годы он рассчитывал провести совсем не так. Ему совершенно не хотелось каждый день выслушивать рассказы жены о ее раке. Внезапно Алекс представилась ему трагической героиней, которая хочет проглотить его живьем и разрушить его жизнь. Алекс, которую он знал и любил, куда-то исчезла, а на ее месте оказалась эта озлобленная, напуганная, подавленная женщина.