Великие химики. В 2-х т. Т. 2 - Калоян Манолов

— Пойду работать в промышленность. Может быть, устроюсь на какой-нибудь металлургический завод.

— Но почему ты не хочешь остаться у Дехерена? Он с радостью возьмет тебя ассистентом.

— Я не собираюсь и дальше заниматься физиологией растений. Больше всего меня привлекает неорганическая химия — минералы, соли, газы…

— Но ведь сейчас никто этим не занимается. Наш век — век органической химии. Все известные ученые — органики. Бертло, Кекуле, Гофман, Бутлеров… Неорганическая химия — неблагодарная область, в ней уже все известно.

— Найдется и для меня что-нибудь. Но я и не думаю об исследовательской работе. Почти все ученые живут в бедности; я терпят лишения. Деньги можно заработать только на промышленных предприятиях.

Однако события разворачивались по-иному.

В 1879 году Муассан успешно сдал экзамены по фармации и сразу же получил назначение заведующим лабораторией Высшей фармацевтической школы. В то же время он был приглашен ассистентом на кафедру физики Агрономического института. С мечтами о работе в промышленности пришлось распрощаться. Две эти должности обеспечили ему постоянный доход, времени для занятий научными исследованиями оставалось достаточно. Кто однажды ощутил радость познания нового, тот вряд ли сможет не вернуться к этому вновь. Муассан уже пережил первые радости открытий в лаборатории Дехерена, теперь же в его распоряжении была своя лаборатория. И хотя условия для работы были далеко не идеальные, Муассан сразу решил приступить к исследованиям. Оставалось только выбрать подходящую тему.

Как-то, просматривая научный журнал, Муассан обратил внимание на небольшую статью Густава Мангуса. Автор описывал свойства пирофорного железа, которое получалось в мелкодисперсном порошкообразном состоянии из окиси железа при восстановлении ее водородом и вновь сгорало до окиси при контакте с воздухом.

Что представляет собой пирофорное железо? Как объяснить эту необычную реакционную способность? Муассан приготовил растворы щавелевой кислоты и железного купороса и смешал их. Выпал светло-желтый осадок щавелевокислого железа. После того как осадок был отфильтрован и высушен, получился желтый порошок. Муассан поместил его в стеклянную трубку и начал нагревать. Постепенно порошок темнел. Можно было наблюдать, как под действием высокой температуры полученное вещество разлагалось, а выделяющиеся газы увлекали вверх маленькие кристаллики. Через некоторое время в трубке остался лишь черный мелкодисперсный порошок. Муассан приподнял трубку над столом и слегка встряхнул. Порошок тонкой струйкой посыпался на стол — мелкие частички самопроизвольно загорались в воздухе и падали огненным дождем.

Анализы показали, что разложение вещества в трубке приводит к образованию тонкого порошка чистого железа, а перо-шок после сгорания в воздухе представляет не что иное, как окись железа. Вскоре результаты этой работы были опубликованы, но через некоторое время Штромейер высказал предположение, что пирофорное железо — это окись железа. Это ставило под сомнение результаты, полученные Муассаном. И он начал проводить опыты снова, несколько видоизменив условия. Теперь Муассан нагревал порошок ступенчато, до определенных температур. Постепенно причина расхождения в мнениях выяснялась. По сути дела, выводы обоих ученых были правильны. В процессе нагревания оксалат железа распадался постепенно: сначала образовывалась окись железа, которая в дальнейшем восстанавливалась до закиси-окиси железа, далее. до закиси железа, и, наконец, получалось чистое железо. Все эти стадии можно хорошо проследить при нагревании в атмосфере водорода. Муассан решил обсудить результаты опытов с Сент-Клер Девиллем.

— Исследование очень интересное. Передам вашу рукопись Дебре. Он первый, кто подробно изучал закись железа. Для него эта работа будет представлять особый интерес, да он и лучше сумеет ее оценить, — сказал Девилль.

— Может быть, профессора Дебре заинтересуют подробности? Таблицы с результатами анализов я приложу к рукописи.

Профессор Дебре был восхищен работой Муассана и через некоторое время встретился с Анри. По его совету Муассан значительно расширил исследования[252], за которые впоследствии Парижский университет присудил ему ученую степень доктора физики.

Летом, когда студенты разъезжались на каникулы. Муассан отправлялся в Мо, где по-прежнему жили его родители, где оставались его знакомые, друзья. Анри часто посещал дом старого аптекаря Мишеля Люгана. Каждый раз, когда приезжал Анри, в доме Люгана устраивался праздник. Прадед Люгана, Шарль Люган, был другом знаменитого профессора Луи Николя Воклена и страстно любил науку. Он тоже держал аптеку и проводил научные исследования. Аптекарское дело передавалось из поколения в поколение, и теперь при аптеке Мишеля Люгана была небольшая лаборатория. Занятый ежедневно работой, он редко заходил туда, но гордился ею безмерно. Мишель Люган не переставал восхищаться своим молодым другом, разговоры с ним вновь будили мечты о научных открытиях.

— У тебя такое положение и столько ученых степеней, что ты, видно, скоро станешь профессором, Анри!

— Это вопрос будущего. Сейчас я доволен тем, что не приходится постоянно думать о деньгах.

— Это правда, что ты работаешь в лаборатории Фармацевтической школы?

— Да, но, к сожалению, она почти всегда занята, а работать одному вечерами по правилам не положено. Через некоторое время, может быть, появится какая-то возможность… — Видно было, что Муассан не хочет посвящать в это Люгана, но, поймав на себе его вопросительный взгляд, продолжал: — Мой друг Ландрен уходит из лаборатории Синдикальной палаты. Вероятно, я буду заведовать этой лабораторией. Там проводятся анализы продуктов, поступающих с разных предприятий.

— Это очень сложная работа — нужно знать множество методов анализа, да еще способы получения веществ, — вмешалась мадемуазель Леони Люган, дочь господина Люгана. Она разделяла увлечение всей семьи наукой и даже помогала в аптеке и лаборатории.

— Эта работа не так сложна, как однообразна, но, находясь на этой должности, я смогу самостоятельно проводить исследования. Видите ли, мадемуазель Леони, иногда человек вынужден идти на жертвы ради достижения главной цели.

Леони давно нравился этот темноволосый, с горящими глазами, необычайно живой молодой человек. Она испытывала к нему неизъяснимое уважение, потому что он был ученым, таким ученым, перед которым преклонялись окружающие. Он еще не так знаменит, этот Анри, но он молод. Пройдут годы, и он добьется больших успехов — в этом Леони была абсолютно уверена. Как бы ей хотелось быть всегда рядом с ним, заботиться о нем, помогать в работе… Леони вздрогнула, очнувшись от раздумий.

— У нас ведь тоже есть лаборатория, — шутливым тоном, но гордо произнес господин Люган, — можешь работать там, Анри.

— Я не задержусь долго в Мо. Мне нужно ехать искать оборудование, очень дорогое и редкое.

— Если будут затруднения, дорогой Анри, дай мне знать. Я денег для науки не пожалею.

Через несколько дней Муассан уехал в Париж. К началу учебного года нужно было подготовить лабораторию. Анри много трудился, все свободное время отдавал исследовательской работе. Но теперь все чаще и чаще образ Леони занимал его воображение, он говорил о ней со своим другом Ландреном и постоянно рвался душой в Мо, чтобы повидаться с девушкой. Осенью и еще несколько раз зимой ездил Муассан в гости к семье Люган. Господин Люган устроил пышную свадьбу. «Женится не кто-нибудь, а профессор!» — не уставал повторять отец Леони. И хотя все знали, что Муассан только проводит лабораторные занятия, господин Люган был убежден, что отдает дочь профессору. Он твердо верил в блестящее будущее своего зятя и старался помочь молодому ученому.

— Теперь у тебя не будет никаких забот, — говорил Мишель Люган Лнри. — Заботы по хозяйству возьмет на себя Леони, о деньгах думать не придется. Для научных целей я буду высылать столько, сколько тебе понадобится. А ты работай и думай о пользе дела, которому служишь. Каждое научное открытие не только расширяет наши познания, но и может быть использовано на благо человека.

Начиналась новая жизнь, полная новых замыслов и планов[253].

Муассан решил заняться изучением вещества, которое в течение многих лет занимало его воображение. Прошло уже десять лет с тех пор, как в лаборатории Фреми он узнал об удивительно активном элементе — фторе. Десять лет он лелеял в душе мысль, что, может быть, именно ему суждено будет получить и изучить таинственный фтор. Теперь, наконец, пришло время испытать свои силы.

Несколько недель он просматривал научную литературу и изучил почти все работы о фторе и его соединениях. Известными методами невозможно было выделить свободный фтор, электролиз тоже оказался неприменим. Только метод Дэви еще не опробован. Занятый своими исследованиями, Муассан запустил текущие дела в лаборатории Синдикальной палаты. Клиенты были недовольны, и заказы резко сократились. Но Анри мало беспокоило это, он даже был рад, так как высвобождалось больше времени для научной работы. Иногда к нему в лабораторию приходил Ландрен, помогал, обсуждал с Анри полученные результаты.