Дорога Патриарха - Роберт Сальваторе

Джуримо потупился и тихонько двинулся к двери. Женщина окликнула его, но он пригнул голову и пулей выскочил наружу.

Однако на улице путь ему преградил какой-то человек в грязных обносках. Джуримо попытался его обойти, но тот остановил его, уперев руку в грудь. Только убийца изобразил на лице недоумение, как незнакомец без малейшего усилия толкнул его, и парень, влетев обратно внутрь таверны, оказался совсем рядом с суровой женщиной.

– Ч-чего вы на меня набросились? - заикаясь, спросил Джуримо, жалко озираясь.

– Этот? - спросила женщина у своего товарища, будто не слышала робкого протеста Джуримо.

Эльф вместо ответа наступил ногой на бедро хафлинга, издавшего истошный крик, и повторил вопрос:

– Этот?

Киникип корчился, но молчал. Тогда эльф надавил сильнее, но хафлинг лишь застонал.

– Что все это значит? - снова подал голос Джуримо, предусмотрительно пятясь от женщины.

В таверне уже поднялся недовольный ропот, людей возмутила жестокость незнакомцев, и у Джуримо мелькнула слабая надежда на поддержку посетителей.

Женщина перевела взгляд с него на бродягу в лохмотьях и спросила:

– Этот, мастер Кейн?

Ропот смолк в одно мгновение, повисла такая непроницаемая тишина, что ее, казалось, можно было пощупать.

У Джуримо дыхание перехватило от ужаса, когда мастер Кейн подошел к нему вплотную и вперил в него взгляд. Он смотрел долго, Джуримо пытался отвести глаза, но почему-то не мог. Чувствуя себя совершенно беззащитным, он стоял перед знаменитым монахом, а тот будто пронизывал его насквозь своим взглядом.

– Ты принадлежишь к Цитадели Убийц, - наконец проговорил Кейн.

Джуримо принялся бормотать что-то нечленораздельное, невольно кивая, хотя ему хотелось изо всех сил мотать головой, а Кейн молча стоял и смотрел на него.

Убийце не хватало воздуха, казалось, стены сдвинулись и сейчас задавят его. Панический страх душил его: он раскрыт, Кейн ничего не спрашивал, но все о нем знает! А его глаза!

На спине за поясом у Джуримо был спрятан маленький нож, а он даже не попытался его достать. У него и в мыслях не было попробовать сразиться с этим чудовищным человеком! Мыслей вообще не было никаких, он только судорожно искал спасения, стреляя глазами вокруг. Внезапно вскрикнув, парень ринулся к выходу.

У лица мелькнул набалдашник белоснежного посоха и ткнул ему под подбородок. Рот мгновенно наполнился сладковатым теплым вкусом крови. Посох же скользнул у Джуримо под мышкой, а сзади Кейн, чего парень видеть не мог, резко дернул другой конец палки. Рывок чудовищной силы подбросил Джуримо в воздух, перевернул, и убийца упал навзничь у ног монаха. Он тут же попытался встать, приподнявшись на локтях, но Кейн ударил его в лоб концом посоха, и он снова растянулся на полу.

– Заберите обоих во дворец, - велел монах.

– Этому, пожалуй, понадобится помощь жрецов, возможно, самого брата Дугальда, - заметил эльф, глядя на хафлинга.

Кейн безразлично пожал плечами. Что ж, может, его и подлечат, и тогда он сможет дойти до виселицы своими ногами.

Незнакомец был одет отменно даже по меркам дамарской знати, оставаясь при этом чистокровным орком. Держался он с необычайным достоинством, как королевский посланник или дворецкий какого-нибудь аристократического дома Глубоководья. Все это стражники-полуорки на северной стене Палишука подметили, наблюдая за приближением необычного гостя. Несколько луков нацелились на него, но орка, казалось, это ничуть не смутило, и, подойдя к воротам и отвесив церемонный поклон, он показал стражникам туго скрученный свиток.

– Мое почтение, - проговорил он на превосходном общем языке с каким-то странным акцентом. Обычно орки гнусавят из-за того, что носы у них сплюснутые, с большими ноздрями, а этот говорил манерно. - Покорнейше прошу пропустить меня в ваш достойнейший город, а если это невозможно, то прошу позвать ваших предводителей.

– А что у тебя за дело? - гаркнул один из стражников.

– Вполне очевидно, что это послание, сударь,- ответил орк, поднимая руку со свитком, - и мой господин уполномочил меня прочитать его один-единственный раз.

– Тогда прочитай его нам, и мы, быть может, пропустим тебя, - предложил стражник, - а может, и нет.

– А может, пригласим Уингэма и Совет, - подхватил второй.

– А может, и нет, - добавил первый.

Орк с достоинством выпрямился, подбоченясь, но разворачивать пергамент не стал.

– Ну? - поторопил его стражник.

– Мой господин уполномочил меня прочесть послание один-единственный раз, - повторил орк.

– Тогда тебе не повезло, - объявил стражник, - потому что мы не пустим тебя в город и не станем попусту беспокоить Совет, пока не узнаем, что тебе нужно.

– Я подожду.

– Долго же тебе придется ждать, чистокровный!

Орк равнодушно пожал плечами.

– Дурак, ты ж до смерти замерзнешь, стоя у ворот.

– Это лучше, чем ослушаться господина, - невозмутимо ответил орк, и стражники удивленно переглянулись.

Орк тем временем поплотнее закутался в роскошный, отороченный мехом плащ и повернулся спиной к ветру.

– Кто же твой господин, что ты готов из-за него замерзнуть?

– Его величество Артемис Первый, разумеется.

Стражник выпучил глаза и беззвучно повторил слова орка. Оглянувшись на товарищей, он увидел, что они ошеломлены не меньше.

– Тебя послал Артемис Энтрери? - спросил он.

– Безусловно, нет, простолюдин, - ответил орк. - Говорить с королем я недостоин. Я служу лорду Джарлаксу.

Оба старших солдата скрылись за стеной.

– Проклятые чужаки с самого начала все это придумали. Устроили себе здесь королевство, - пробормотал один.

– Создать королевство и просто объявить об этом - разные вещи,- возразил второй.

– А откуда тогда они взяли этого? - мотнул первый головой в сторону орка. - Только погляди на него и послушай, как говорит. Он не из тех, на которых охотятся в тундре любители наживы.

К ним подошел третий стражник.

– Я иду за Уингэмом и советниками, - объявил он. - Пусть сами посмотрят. И послушают, - добавил он, выглянув из-за стены.

Через полчаса на северной площади Уингэм, Аррайан, Ольгерхан, старейшины Палишука и большинство жителей города наблюдали, как странный гонец чинно входит в ворота.

– Только цветов не хватает, - шепнул Уингэм Аррайан, и та, несмотря на всю серьезность происходящего, не удержалась и хихикнула.

Не обращая ни малейшего внимания на смешки и перешептывания, орк прошествовал на середину площади, принял театральную позу, и широким жестом развернул пергамент, держа его обеими руками.

– Слушайте, слушайте! - провозгласил он. - Слушайте, добрые граждане Палишука в стране, ранее известной как Вааса!