Стая - Владимир Сухарев

— Паспорт я нашёл в сарае вместе с пистолетом и переклеил фотографии. Вот и всё объяснение. Это, конечно, противозаконно, но что делать, я раскаиваюсь и в этом.

Тут зазвонил телефон, Одинцов поднял трубку и поговорил несколько минут.

— Тут к тебе адвокат рвётся, возмущается твоим незаконным задержанием. Причём адвокат по соглашению. Кто бы это с ним заключил соглашение? Ты не знаешь?

— Не знаю.

— А я знаю. Ну, ладно, не хочешь рассказывать, не надо. Только одно тебе скажу на прощанье. Ты, дружок, ввязался в очень большую игру, где ставки очень высоки. Сам ты в этой игре являешься пешкой, и тобой пожертвуют. Уже пожертвовали. И если, ты вовремя не перейдёшь на другую сторону доски, не перекрасишься в другой цвет, я эту жертву приму. Понял?

— Что-то ты туманно базаришь, начальник. Мне не понятно.

— Придурок, ты лагерный. Чего тут непонятного? — заорал, сорвавшись Одинцов, — тебя твой Терентий подставил. Подставил мне, специально, чтобы тебя грохнули при задержании, или ты «повесился» в изоляторе. Он хотел выиграть время, но для чего — мне пока непонятно. О тебе речь вообще не идёт. Поэтому не хочешь мне помогать, не надо. Сам разберусь. Но чтобы у тебя не возникло сомнений, сообщаю, что Терентия я знаю в лицо, и он об этом знал. И всё равно он снабдил тебя этим поддельным паспортом. Ему было всё равно, что с тобою произойдет. Понял.

— Посмотрим, — уклончиво ответил Рыжий.

— Смотри, а сейчас иди, встречайся с адвокатом. Но мы с тобой еще не закончили.

Рыжего увели. Одинцов налил себе остывшего чаю и лишний раз подивился предусмотрительности Терентия. Такую комбинацию затеял! И ради чего? Чтобы уехать за границу? И всё бы у него получилось, не застрели он Седовского сына. Жадность фраера сгубила. И даже последнее дело не помешало бы Терентию уехать. В его планы вмешался даже не он, Иван Андреевич Одинцов, а Игорь Борисов, царствие ему небесное. Хотя чего его жалеть, осведомителя «Конторы». Теперь они будут искать нового, и Иванов им предложит «нужную» кандидатуру. Если бы не понадобилось срочно убрать Борисова, то отдыхал бы сейчас Павлик Терентьев на Лазурном берегу и не вспоминал бы о своей Родине. А этот Рыжий кретин за совсем маленькие деньги жил бы по паспорту Терентия в этом городе, а еще лучше где-нибудь в глухой деревне до самой смерти. И умер бы Павликом Терентьевым. Лихо придумано.

— Ну, всё, — сказал вслух сам себе Иван Андреевич, — хватит лирики. Такие, как Терентий, не могут долго бегать в одной стае с такими, как я или Иванов. Их место на параше, а если туда не получается, то и вовсе на кладбище. Такие, как он, материал изнашивающийся, расходный. А Терентий и вовсе износился. Начал вспоминать мораль, любовницу завёл, этому придурку Рыжему адвоката нанял. Это уже не киллер, это тряпка.

Одинцов позвонил в охранное агентство и попросил установить наблюдение за некой Шевелёвой, которую выпустят из следственного изолятора через пару часов. Может быть, она и не выведет на Терентия, но перестраховаться нужно.

— Где же сам, Терентий? — подумал Иван Андреевич. Он позвонил по известному номеру, но телефон оказался заблокирован.

— Выбросил, паскудник, — Одинцов вышел из кабинета и направился в следственный комитет, — сейчас ещё и разборки по поводу Игоря начнутся. Дело, видимо, «Контора» заберёт, но Иванов подстрахует, и всё потащат Дадоновские братки. Группа лиц, а может и преступное сообщество, угроза для жизни многих лиц, оружие, следователь при исполнении служебных обязанностей и так далее. Срока им навесят не малые. Ну, и поделом. Мне достанется Дадон, вернее всё, что от него останется.

ГЛАВА 42

Сергей Иванович Дадонов сидел в своей квартире и ждал известий от своих бойцов, которые должны были сегодня утром захватить снайпера. Он уже сам несколько раз позвонил и Шалому, и Герычу, и Хирургу, но телефоны не отвечали. Вернее, были отключены. Сергей Иванович уже начал беспокоиться, не случился ли какой-нибудь не запланированный прокол. Черный «Мерседес» стоял под окнами его квартиры, готовый отправиться за город, куда бригадиры должны были отвезти снайпера. Но время шло, а никаких новостей о прошедшей акции не поступало. Вчера следователь Одинцов ему сообщил, что стрелок будет работать сегодня утром с семи до восьми, из сарая напротив частного жилого дома на окраине города. Дадон отправил туда десяток своих, вооруженных до зубов людей со всеми бригадирами на двух джипах. При таких раскладах, при поддержке следственного комитета, никаких неожиданностей быть не могло.

— Почему же они не отвечают? — спрашивал себя Сергей Иванович. И тут до него дошла простая и ясная мысль. Все его бригадиры уехали к этому чертовому сараю и самых надёжных пацанов с собой прихватили. Если ему сейчас нужно будет защищаться от кого-нибудь, то положиться не на кого. Основная масса бойцов не имеет выхода на него, а он не знает, как с ними связаться. Возле подъезда толкаются двое его людей, у которых и оружия нет, да еще водила в «Мерседесе». И всё! Бери Дадона голыми руками.

Сергей Иванович прогнал эти мысли из своей головы. Кому надо на него нападать? Да ещё в собственной квартире? Бред. Одно его имя защитит. Тут под окна подъехала карета «Скорой помощи». Из нее вышло двое санитаров, которые уверенно проследовали в его подъезд. Дадон с тревогой посмотрел на двоих своих «телохранителей», которые на санитаров не обратили никакого внимания и продолжали о чём-то оживленно беседовать.

В дверь позвонили. Сергей Иванович забеспокоился ещё больше. Он подошёл к тайнику в стене, открыл потайную дверцу и достал пистолет. Он практически никогда из него не стрелял, поэтому надеяться на то, что он отобьётся от незваных гостей, не приходилось. Дадон подошёл к входной двери и посмотрел в глазок. На лестничной площадке стояли двое санитаров.

— Чего им надо? — подумал Дадон, — может, адрес перепутали.

В дверь ещё раз позвонили. Дадон снял пистолет с предохранителя и зычно крикнул:

— Кто там?

— «Скорая помощь», — ответили из-за двери, — Сергей Иванович, ваш друг ранен, он в реанимации, просит вас приехать. Мы за вами, пожалуйста, собирайтесь.

Дадон поверил санитарам и распахнул входную дверь. В следующую секунду он получил сильный удар в челюсть и отлетел в прихожую. Санитары зашли в квартиру и захлопнули дверь. В голове Сергея Ивановича помутнело, он плохо слышал голоса санитаров, но почувствовал, что его волокут в гостиную. Затем в лицо ему плеснули водой, а под нос сунули ватку с нашатырём, от которого сразу стало легче.

— Вставай, садись в кресло, — приказал ему один из санитаров.

Дадон с трудом поднялся и усадил себя в кресло. Напротив него сидел один из санитаров, в котором Сергей Иванович узнал человека, прострелившего ему мочку уха. Эти холодные глаза ни с чем перепутать невозможно. Рядом на журнальном столике лежал пистолет Дадона.

— Узнаёшь меня? — спросил Иванов, — это я отметил твоё ухо, и я же подарил тебе водку, причём, целый ящик с названием «Двойной удар». Именно я просил и предупреждал тебя, чтобы ты не выходил сегодня из дома.

— Узнал. Чего тебе надо? Ты знаешь, кто я такой? — спросил Дадон.

— Как не знать. Ты паршивая овца, которая возомнила себя волком. К тому же ещё и глупая овца, доверчивая. Все твои бойцы парятся сейчас в уголовке, им оттуда уже не выбраться. Они мента при исполнении завалили. Не мне тебе рассказывать, что за это бывает. Но ты, вроде как не при делах?

— Какого мента? Мы ментов не трогаем.

— Ладно, собирайся, поедешь со мной. Разговор есть.

— Говори.

— Собирайся, — Иванов повысил голос, — или хочешь, чтобы мы тебя в горизонтальном положении понесли?

Дадон поднялся из кресла и прошёл к платяному шкафу.

— И без глупостей, ты знаешь, что я не промахнусь.

Через пять минут Сергей Иванович в сопровождении двух санитаров вышел из своего подъезда. Двое «телохранителей» посмотрели в его сторону, но он махнул им рукой, что всё в порядке. Парни снова вернулись к прерванной беседе. Дадона посадили в карету «Скорой помощи», водитель включил сирену, и карета выехала на проспект. Глядя в окна машины, Сергей Иванович пытался определить маршрут движения, но вскоре автомобиль выехал за город.

— Мочить везут, — с тоской подумал Дадон, — но, что им мешало сделать это в квартире? Этот, со взглядом палача, сказал, что вроде бы есть разговор, может быть и не замочат? Не охота умирать.

— Куда мы едем? — спросил Дадон Иванова.

— В гости.

— К кому?

— Понимаешь, Сергей Иванович, у одного моего друга случилось несчастье. Сына у него убили, прямо в день свадьбы. Нагло убили, среди бела дня, на глазах у невесты и многочисленных гостей.

— Я не убивал, мои люди тоже не убивали, — прервал Иванова пленник.

— Никто тебя и не винит. Ты и стрелять-то толком не научился. Твои головорезы тоже стреляют не лучше тебя. Ты и сам об этом знаешь, поэтому ты нанял человека, который умеет это делать. Этот человек блестяще справился со своей работой, а ты его щедро отблагодарил. Но моему другу от всего этого не легче. Сын погиб, причём единственный, о продолжении рода мечтать не приходится, годы уже не те. Поэтому он и позвал тебя в гости, помянуть погибшего сына. Сам ты бы не захотел придти, вот он меня и попросил тебя привезти.