Попытка вторжения - Юрий Павлович Валин

Катрин наблюдала за тем, как сержант раскладывает матерчатые чехлы — щипцы, иглы и прочий инструментарий выглядел грубовато — видимо, в местной кузне ковалось. Сержант Дэйв сменил китель на длинный фартук. Хрен его знает, миры разные, а повадки везде одинаковые.

Сержант крякнул и заботливо передвинул табурет с пленницей поближе к столу и инструментам — Катрин оставалось лишь семенить ногами.

— Смелее, миссис Бёртон, — пригласил полковник. — К чему оттягивать неизбежное? К сыну вы вряд ли вернетесь, но всё еще можно закончить безболезненно. К чему пачкаться? Дэйв истинный джентльмен и чужд садистским извращениям, но боль он причинять умеет. Сильную боль.

— Чего ж это без извращений, — пробормотала Катрин. — И вообще, полковник, так дела не делаются. Есть традиции. Вы мне даже подумать не дали. И на кружку воды я имею полное право.

— Воду еще нужно заслужить. Подумать я вам запретить не могу, это верно, — Остер вынул из кармашка часы, отстегнул цепочку, положил золотую «луковицу» перед пленницей.

— Полагаю, две минуты более чем достаточно.

Катрин смотрела на дергающуюся по белому эмалевому циферблату стрелку:

— А у вас здесь сутки земные.

— Хорошо, накиньте секунд десять…

Не разубедить. Полковник уверен в наличии «русского» портала и эту хрень из его головы не выбить. Знает трахнутый англичанин много, но далеко не всё. О семье они толком не знают, лишь обрывки и слухи. Это хорошо. Все остальное плохо. Зафиксировали грубо, но надежно. Кисти уже отекли, пальцы немеют. Даже если выпутаться, так эта сука пистолет не опускает. Впрочем, неактуально — табурет — гиря еще та. Какого хрена из легкой экологичной сосны мебель не делать?

Джентльмены учтиво, вполголоса уточняли детали процедуры, секундная стрелка скакала по циферблату, боли не хотелось. Но она будет. Сил хватит на один рывок. Может, повезет, пристрелят с перепугу? Вряд ли…

— Мисс Бёртон, вы задремали?

— Сейчас-сейчас, полковник. Я… — Катрин обмякла, начала запрокидываться…

— Осторожно! — предупредил подчиненного полковник и оба отскочили подальше.

Пленница опрокинулась вместе с табуретом набок, крепко брякнулась о пол. Наручники, конечно, щелкнули…

…Вопль боли Катрин подавила, лежала неподвижно, щеку холодил неровный каменный пол. Глаза приоткрыты, из-под век видны полоски закатившихся белков. Лицо бледное, рот безвольный — некоторому лицедейству учишься чисто случайно.

Ствол пистолета Катрин не видела, но по ощущениям в грудь смотрел.

— Что-то я не ожидал такого, — признал сержант Дэйв. — С виду крепкая баба.

— Полагаю, притворство.

— Притворщиц я видел. Здесь сложнее.

— В любом случае, будь осторожен и приведи ее в чувство.

Сержант пошел к раковине, поставил под кран ведро — ишь, и водопровод уже провели. Зажурчала вода — ну да, лучшее средство протрезвления нервных женщин. Кран тихонько чихнул и струйка иссякла.

— Опять в водонапорную башню не закачали. Хвостатые тупицы, черт бы их побрал.

— Пусть принесут. Ради всего святого, Дэйв, не поворачивайся к ней спиной.

— Я осторожен, сэр, — сержант отошел к узкому окну, чем-то залязгал и глухо заорал в переговорную трубу. Донеслось ответное «бу-бу-бу».

— Сейчас обезьяны принесут воду. Сэр, не возражаете, если я пока закурю?

— Кури. Помнишь, что я говорил о никотине?

— Прекрасно помню, сэр. Сдерживаю себя. Думаю, от двух-трех трубочек в день вреда не больше, чем от ваших сигар, сэр, — рассудительный Дэйв, повесил фартук, накинул китель и взял с полки курительные принадлежности.

Потянуло табачным дымом. Все плохо, даже окуривают напоследок какой-то дрянью. И чего ждем, чего лежим? Заведенные глаза, между прочим, болят, хотя с руками не сравнить. Что такого правдоподобного наврать о портале можно?

Сосредоточиться не получалось. В голову лезли какие-то неуместные мысли. И вообще как-то пошловато получалось: гадила-гадила далекая англичанка и, наконец, нагадила…

В дверь постучали, сержант Дэйв, попыхивая трубкой, направился к входу, пикнул замок и в бункер втиснулось двое хвостачей с ведрами.

— Здесь оставьте, — приказал Дэйв.

Носильщики поставили деревянные ведра, с надеждой глянули на красного господина. Сержант запустил руку в мешок у спины, достал пару галет. Бойцы водоносного фронта ухватили награду, один принялся кланяться, другой вертел в пальцах твердый квадратик.

— Всё, пошли вон, — махнул трубкой сержант Дэйв.

Хвостачи попятились к двери, тот, что пониже ростом, неуверенно проныл:

— Мал. Еще, сэр?

— Что такое, мартышка⁈ — изумился Дэйв.

Катрин решила, что пора приходить в себя, застонала, приподняла голову.

— Спокойнее! — предупредил полковник, направляя пистолет. — Вижу, близость воды уже приносит облегчение?

— Да идите вы… — закончить Катрин не успела — сержант, выпихивавший алчных носильщиков в дверь, громко крякнул и шагнул назад. Ухватился за живот под расстегнутым кителем — оба хвостача с любопытством следили за странными маневрами господина. Из-под сержантских пальцев закапало — Дэйв посмотрел на пол, на свои ладони…

— Какого черта… — полковник Остер взглянул на подчиненного и в этот момент Катрин, перекатившись по полу, не очень изящно, но крепко врезала табуретной «связкой» по его коленям. Пистолет полковника выстрелил — пленница успела заметить продырявленный подол своего платья. Подбитый, но не поверженный табуретным тараном, Остер покачнулся — Катрин рассчитывала нанести повторный удар своим единственным оружием, но наручники затянулись невыносимо, кисти рук пронзила новая боль. Пришлось первобытно боднуть врага в колени — косынка сползла на лоб воительницы, но враг вроде бы шлепнулся на пол. Ослепшая Катрин откатилась в сторону — рядом хлопнул пистолет, звякнула о стену пуля. Полковник Остер невнятно выругался, потом негодующе захрипел. Катрин, упершись лбом в корявый камень пола, попыталась сдвинуть с глаз идиотскую косынку. Удалось — как раз успела заметить, как брызнула из полковника кровь — хвостач сидел на его спине, опытно держа за волосы, вскрывал горло. Нож знакомый…

— Сларагерва! — опомнившийся второй хвостач-водонос налетел на взбунтовавшегося соплеменника, обхватил за плечи — оба повалились на пол. Яростно заворочались, лягаясь и урча. Катрин подтянула к себе табурет — в кистях рук ничего кроме боли не оставалось. Пришлось оставить попытку использовать оружие — шпионка уловила момент и вцепилась зубами в ляжку хвостатого противника. Укус на манер не очень ядовитой кобры оказался действенным — враг взвыл. Катрин сжала челюсти покрепче, искренне надеясь что грызет того кого нужно. Во рту была кровь, прикушенная плоть дергалась, по голове каннибал-шпионки чем-то крепко хлестнуло — не иначе как хвостом.

— Упорный какой шмондюк,