Безжалостный распутник - Барбара Картленд

На крылечках домов сидели мужчины и женщины в жалких обносках и не сводили с нее любопытных глаз.

Единственным источником света был уличный фонарь и несколько факелов. Возле тележки с улитками и моллюсками толпились оборванные босоногие детишки и несколько взрослых жутковатого вида. Заметив Сирингу и актера, они принялись бесцеремонно их разглядывать.

Неожиданно мистер Ним вытащил из кармана несколько предметов и сунул их в руку девушки.

— Держите! — повелительным тоном произнес он.

Она машинально взяла их и к своему изумлению поняла, что это золотые часы, толстый бумажник и булавка для галстука.

Она продолжала недоуменно рассматривать эти вещи, когда мистер Ним громко крикнул:

— Ты украла у меня кошелек! Ты обчистила мои карманы, воровка! Я сдам тебя в полицию! Не миновать тебе тюрьмы, злодейка! Держите ее, это воровка!

Его крики привлекли внимание людей. Любопытные выскочили из темных закоулков.

Пока Ним продолжал кричать, Сиринга увидела какого-то незнакомого джентльмена, одетого столь же изысканно, как и мистер Ним. Его сопровождали два человека в красных жилетах. Когда Сиринга посмотрела на них, джентльмен громко крикнул:

— Вот она! Это та самая женщина! Держите ее, держите!

Его спутники в красных жилетах устремились к застывшей от ужаса Сиринге, которая продолжала сжимать в руке вещи мистера Нима.

Ее лицо побелело от страха.

— Хватайте ее! Это воровка!

Повернувшись к сыщикам полицейского суда — Сиринга только теперь поняла, что это они, — коварный мистер Ним воскликнул:

— Слава богу, что вы пришли! Арестуйте эту женщину! Вы же видите, что у нее в руках мои вещи. Она украла у меня часы, бумажник и мою булавку для галстука, я купил ее много лет назад!

— Это… это ошибка, — пролепетала Сиринга, но никто не стал ее слушать.

У нее грубо вырвали из рук часы и бумажник. Затем сыщики подхватили ее под локти и потащили за собой.

Собравшиеся вокруг них люди принялись улюлюкать и выкрикивать оскорбительные замечания в адрес несчастной девушки.

— Прошу вас, позвольте… позвольте мне рассказать вам, ведь это неправда! — попыталась объяснить сыщикам Сиринга.

Но они уже дошли до закрытого фургона, стоявшего чуть дальше по улице.

Сирингу бесцеремонно затолкали внутрь, и она упала на пол. Вслед за ней в фургон забрались и оба сыщика, которые тут же уселись на грубо сколоченные деревянные сиденья по обе стороны двери. В следующее мгновение колеса загрохотали по булыжной мостовой. Кучер крикнул, требуя, чтобы ему освободили дорогу. Сиринга приподнялась с места, но тотчас села, с ужасом осознав, что находится в тюремной повозке.

Глава восьмая

Граф вернулся на Беркли-Сквер рано утром, когда солнце уже всходило. Он вошел в дом с таким лицом, что стоявший в дверях швейцар тотчас заподозрил неладное.

Отдав ему плащ и цилиндр, граф направился к лестнице, однако не успел он поставить ногу на первую ступеньку, как откуда-то из тени вынырнула женская фигура.

— Могу я поговорить с вами, ваша светлость? — обратилась к нему женщина.

Граф удивленно обернулся и, к своему великому удивлению, понял, что перед ним стоит няня Сиринги.

— Уже поздно! — бросил ей граф и положил руку на перила.

— Я бы сказала, что дело срочное, ваша светлость.

В голосе женщины слышались стальные нотки, и они не ускользнули от графа. Хотя первоначально Роттингем решил, что даже не станет ее слушать, тем не менее, не скрывая того, что раздражен, он повернулся и зашагал через вестибюль в сторону библиотеки.

Няня последовала за ним и, когда вошла, закрыла за собой дверь.

— В чем дело? — спросил граф с явным нетерпением в голосе. — Неужели это ваше срочное дело не могло подождать до утра?

— Я хотела бы спросить вашу светлость, — ответила няня, и в ее голосе прозвучал нескрываемый вызов, — что вы такое сделали с мисс Сирингой? — Граф не ответил, и няня продолжила свою гневную речь: — Порядочные люди так не поступают, милорд. Как так получилось, хотела бы я знать, что ее увезли из этого дома, даже не поставив меня в известность, и поэтому я не смогла сопровождать ее?

— Увезли из этого дома? — Голос графа был полон искреннего недоумения. — Что вы говорите? Мисс Сиринга наверху, в своей комнате.

— Ее там нет, милорд, — возразила няня. — Потому что, если бы она там была, разве стала бы я беспокоить вашу светлость в пять часов утра, надеясь получить от вас объяснения?

Граф с недоумением посмотрел на пожилую женщину, а потом сел за письменный стол.

— То есть вы утверждаете, что Сиринги наверху нет? — медленно спросил он, как будто слова давались ему с огромным трудом.

— Да, ее увезли отсюда во втором часу ночи по распоряжению вашей светлости. Я слышала это собственными ушами, — ответила няня.

— Увезли отсюда? — переспросил граф.

— Да, увезли! Именно это я и пытаюсь сказать вам, милорд, — хмуро подтвердила няня.

Граф приложил руку ко лбу, как будто отказывался понять только что услышанное. От вина, которое он пил в клубе, пока сидел за карточным столом, голова его соображала туго. Тем более что в эту ночь он играл в карты с таким азартом, что друзья смотрели на него, раскрыв от удивления рты.

Однако когда Роттингем заговорил снова, голос его звучал твердо, а глаза смотрели на няню так, как будто он решил во что бы то ни стало узнать всю правду.

— Я оставил мисс Сирингу в ее комнате, — произнес он. — Что произошло после этого?

— Когда мы вернулись из конюшни… — начала свой рассказ няня, но граф не дал ей договорить.

— Из конюшни?

Его голос эхом прокатился по библиотеке.

— Да, милорд, — сказала няня, — мы с мисс Сирингой ходили в конюшню вашей светлости проведать ее коня.

— Проведать ее коня? — негромко переспросил граф. — И вы были с ней?

— Разумеется, я была с ней! — резко ответила няня. — Или ваша светлость считает, что я отпущу мисс Сирингу из дома одну, тем более поздно вечером? Ведь вы, милорд, знаете не хуже меня, что она души не чает в этом коне.

— Да, мне это известно, — согласился граф. — Но что случилось? Почему ей понадобилось идти в конюшню на ночь глядя?

Няня замешкалась с ответом, и граф даже прикрикнул на нее:

— Живо говорите правду!

— Хорошо, милорд, так и быть, я ее вам скажу, — произнесла няня. — Главный конюх вашей светлости вечно пьян. Он совершенно не смотрит за лошадьми, и я не удивлюсь, если узнаю, что он продает корм на сторону. Потому что лошадям его часто не хватает.

Граф шумно втянул в себя воздух.