Лекции Президентам по Истории, Философии и Религии - Роман Ключник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Встречая отказы и запреты, наталкиваясь на стойкие пресечения, поддерживающие духовные и моральные грани личного и общественного бытия, оно стремится просочиться сквозь эти препоны, усыпить бдительность совести и правосознания, ослабить силу стыда и отвращения, принять приемлемое обличие…». И. Ильин:
«Но в соучастии зла остаётся повинен всякий, кто не положил всю свою личную силу на активное пресечение злодеяния. Всякий отвернувшийся, убоявшийся, поберегший себя, не вмешавшийся… — несёт на себе вину духовного соучастия… Такому «хороняке» остаётся только два исхода: или почувствовать презрение к самому себе и почерпнуть в нём мужество для решительной борьбы в будущем, или же вступить на успокоительный путь обеления зла… Таким образом, каждое внешнее злодеяние является как бы испытанием или пробным камнем для всех…
Для того, чтобы вести верное сопротивление злу, необходимо всё время иметь в виду все четыре основных свойства его: единство, агрессивность, лукавство и многообразие…».
Иван Ильин прекрасно понимал, что существуют крайности и «перегибы» в любом человеческом деле, которые многое перечёркивают и приводят к обратному эффекту, поэтому он предупреждал:
«Увлекая и ожесточая человеческие души, пресечение начинает терять над собою настоящую духовную почву. Оно незаметно начинает переоцениваться самими пресекающими и приобретает в их глазах значение главного, самодовлеющего, обычного и чуть ли не исключительного средства борьбы со злом… Необходима большая сила видения, мудрости и воли для того, чтобы вовремя положить конец преобладанию этого способа борьбы…». И. Ильин:
«Всё многое множество людей, не выработавших в себе волевого характера, не имеющих ни «царя в голове», ни властвующих святынь в сердце, доказывает каждым своим поступком свою неспособность к самоуправлению и свою потребность в социальном воспитании. И трагедия тех, кто бежит от этой задачи, состоит в том, что она остаётся для них неизбывной…». (Тема социального воспитания — самая страшная для бесчинствующих демократов).
В принципе требование к самостоятельности в мышлении и в осознанных нравственных поступках, то есть самоуправлении, — это требование Иисуса Христа, всей Его философии. А Иван Ильин старается раскрыть это подробнее:
«Законы обладают вначале силою психического понуждения… Задача общественно-организованного психического понуждения сводится к укреплению и исправлению духовного самозаставления человека…
Насильник нападает, пресекающий отражает. Насильник требует покорности самому себе, понудитель требует повиновения духу и его законам. Насильник презирает духовное начало в человеке, понудитель чтит его и обороняет. Насильник своекорыстно ненавистничает, пресекающий движим не злобою и не жадностью, а справедливым предметным гневом». И. Ильин:
«Призывая любить врагов, Христос имел в виду личных врагов самого человека… Христос никогда не призывал любить врагов Божьих…». Иван Ильин:
«Дело правителя требует не только мудрости, верности, справедливости и твёрдой воли, но ещё и скрытности, изворотливости и умения бороться с врагами народа. Дело воина требует не только преданности, чувства чести, самообладания и храбрости, но ещё и способности к убийству, к военному коварству и беспощадности. Плохо, если у правителя и у воина не окажется необходимых отрицательных свойств, но гораздо хуже, если в их душах исчезнут необходимые положительные качества».
Не сложно представить — как после таких слов завопят демократы… Эти лицемеры бесконечно болтают о гуманности, о свободе и правах человека, а в эпоху их правления наёмный убийца — «киллер» стал символом эпохи, общества и его идеологии, и жертв не счесть… И. Ильин:
«Всякая государственная власть должна работать над воспитанием в гражданах такого автономного правосознания, ибо оно составляет живую основу всякого государства вообще, источник его силы. залог его несокрушимости…
Воспитание в народе такого правосознания есть единственный путь к свободе и автономии. Народ, доросший до него, будет иметь автономного гражданина, и автономную власть, и могучую армию.
Гражданин с автономным правосознанием не нуждается в принуждении, ибо ему достаточно ощутить голос права для того, чтобы осуществить должное как единственно для него возможное без принуждений и насилия, без распрей и судебной тяжбы… Человек, обладающий зрелым правосознанием, совершает те правовые акты, которые хочет, но хочет он совершить только те, которые соответствуют цели права и праву. его действия настолько же верны цели права, насколько они верны его собственной воле…
Духовное возрастание народа есть единственный путь к политической свободе, и всякий другой путь создаёт только пустую и опасную видимость. Политика есть социальная форма духовной жизни… Отсюда глубочайшая связь политики с религией, этикой, искусством, наукой и философией народа. Эта связь всегда является вернейшей гарантией того, что безбожная и безнравственная, беспредметная политика обречена на крушение, как бы ни казалась она порою «утончённой» и «хитроумной», «самоотверженной» и «народолюбивой». И. Ильин:
«Самоуправление совсем не сводится к тому, что процесс политического расслоения, выделяющий особые органы власти, прекращается или сводится к минимуму… Самоуправление совсем не исключает того, что одни решают вместо других, за других и для других: ибо оно есть по существу своему не система внешнего порядка и внешних действий, но внутренний духовный строй индивидуальных правосознаний и особая связь между ними». И. Ильин:
«Настоящая религиозность требует духовной свободы и питается ею; она осуществляет естественное право человека, дорожит этим правом и потому выращивает в душе естественное правосознание. Подлинная жажда богопознания пробуждает в душе человека волю к духовной автономии, а эта воля есть уже воля к естественному праву. Вот почему подлинная религиозность может отрицать известное правовое содержание или известный способ правовой организации, но не может отрицать самое право в его принципе, не впадая в недоразумение. Право есть необходимая форма духовного бытия человека, а религиозное бытиё есть бытие духовное; поэтому вне права не может быть и религии».
В 2005 г. с экранов телевизоров талантливый еврейский политтехнолог Владимир Соловьёв с возмущением вопрошал, играя на публику: «Почему всё Ильин, да Ильин?!». В этом вопрошании ярко подспудно звучало — «Да кто он такой этот И.Ильин — чтобы о нём вспоминать и его цитировать?»
Прочитав эту главу многие читатели будут иметь минимальное представление о великом русском изгнаннике, мыслителе Иване Ильине.
Удивительно, что сатанисты, когда в 1917–1920 гг. захватили власть в России, не убили Н. Бердяева и И.Ильина, как это сделали со стоящим на тех же позициях выдающимся православным мыслителем и великомучеником Павлом Флоренским и многими миллионами русских «инакомыслящих», а только выгнали их из России на Запад.
Поскольку в России только после крушения СССР, в начале 90‑х годов XX века, столкнувшись в жизни непосредственно с демократией и управлением демократов, граждане стали понимать — что такое демократия, как она реально выглядит в жизни и как сказывается на их судьбах, а Иван Ильин, после изгнания из России в 1922 г., жил постоянно на Западе, то он намного раньше разобрался в демократии:
«Недемократ должен знать и помнить, что законы чести, порядочности, права и свободы в применении к нему будут истолкованы в самом превратном для него вредном смысле; что демократическая инквизиция всегда будет требовать „гуманности»…
На свете существует и сплочённо работает демократическая инквизиция. И чем она настойчивее и активнее, тем больше жертв, мук и крови потребуется в будущем для того, чтобы люди отрезвились и образумились от этого демагогического угара…». Иван Ильин показал актуальность этого вида зла.
Интересно, что на протяжении XX века взгляды великих русских мыслителей: В. Соловьёва, Л.Толстого, Н. Бердяева, И. Ильина и даже Иоанна Кронштадтского и Павла Флоренского подвергались критике руководством православной церкви. Имена этих многочисленных критиков от простых священников до служителей высокого сана история и не сохранила, а имена великих русских мыслителей остались. И сегодня какой-либо священник, или любой «свободный» человек, а в особенности современный российский интеллигент, который никогда глубоко не вникал ни в вопросы истории, ни в вопросы философии, ни в вопросы теологии, но очень недоверчиво или критически относится к главам этой части книги — уверенно думает, что он умнее величайших мыслителей человечества: В. Соловьёва, Л. Толстого, Н. Бердяева, И. Ильина…
Какому-то молодому человеку может показаться, что мы занимаемся чем-то очень далёким и оторванным от сегодняшней реальной жизни — мы рассматриваем исторический момент двухтысячелетней давности, конфликтную ситуацию среди евреев в древнем Риме, занимаемся вроде бы абстрактными философскими и теологическими рассуждениями. Но после прочтения этой части книги, уверен, многие поняли — каков этот Мир, как он устроен; поняли — что приходится в этом Мире обязательно выбирать, и даже бороться. А усвоив эту часть книги многие читатели поймут причины многих исторических событий.
