Круглый год с литературой. Квартал второй - Геннадий Красухин

Сильней ли проза матери прозы сына? По-моему, так вопрос ставить нельзя. У Аксёнова есть удивительные удачи, с которыми он остаётся в литературе. «Крутой маршрут» тоже в ней остаётся. Перечитал и убедился, что первое впечатление меня не подвело: проза Евгении Гинзбург – настоящее явление в искусстве.

Что вы знаете о поэте Александре Алексеевиче Крестинском, родившемся 25 мая 1938 года? Я помнил его по журналу «Костёр», где он работал почти 10 лет с 1960-го, печатался там как детский поэт под псевдонимом Тим Добрый. Неплохие игровые стихи.

В 1969 году вышла книга «Туся» (повесть). С тех пор я знал, что Крестинский не только поэт, но и очень неплохой прозаик.

А потом он как-то исчез с моего горизонта. Не печатался.

И вдруг я узнал, что он уже в солидном возрасте в 2000 году уехал в Израиль, где прожил пять лет до смерти 5 октября 2005 года. В 72 года поменял место жительства!

Притом, что был христианином и похоронен на христианском кладбище в Израиле.

Гадать, почему он вдруг сорвался в таком возрасте и поменял страну, не стану. Хотя догадываюсь: 2000 год очень значимый в России.

Чтобы составить о нём представление, приведу цитату из воспоминаний о нём его друга Марка Вейцмана. Цитата большая из-за стихотворения Крестинского, но убирать его жалко:

«…Однажды в издательстве дали Крестинскому на рецензию рукопись книги молодого, никому не известного автора Олега Григорьева. Саша сразу почувствовал, что перед ним стихи поэта редкого дарования. Он рукопись пересоставил и собственноручно перепечатал. Разумеется, рекомендовал её к опубликованию.

Григорьев оказался не только превосходным поэтом, но и одарённым художником. По мировоззрению и стилистике примыкал к группе «Митьки». За пьяную потасовку с милиционером Олега посадили. Александр Крестинский стал его общественным защитником. После одного судебного заседания уговорил судью и присяжных уделить ему 10 минут, в течение которых просто почитал им стихи Олега.

Голодная тюремная диета, которую испытал на себе Григорьев, связалась в воображении Крестинского с блокадным голодом. Он написал тогда стихотворение, посвящённое Олегу, и передал его в камеру. Вот оно (в сокращении):

ОДА РАЗДАТОЧНОМУ ОКОШКУ

Окошечко кухни блокадной,Где пара летающих рукШвыряет ораве всеяднойЖелезный тарелочный стук.Обрывочный сон мой склерозныйПричудлив, подробен, сердит.Там повар, усатый и грозный,За выдачей порций следит.И в царстве кухонного духаДуша, неопрятно нища,Летает, как пьяная муха,Над вспученной магмой борща.Да будет земля тебе пухом,Мне пайкою выданный век,Нарпита пропитанный духом,Отведавший атомный крэк…К клеёнке прилипшая крошка,Царапина детской вины,И мятая скользкая ложка,Что я оботру о штаны.

На заключительное судебное заседание журналистов не пускали, но ребята из «Пятого колеса» всё-таки прорвались. Выступление Крестинского попало в телерепортаж. Потом ему звонила Белла Ахмадулина, спрашивала, чем может помочь Олегу. В судьбе Григорьева пытался принять участие и Эдуард Успенский.

Олега освободили прямо в зале суда. Саша хотел его обнять, но тот отстранился: «У меня вши»…

А ещё Крестинский помогал престарелому писателю Пантелееву, автору знаменитой «Республики «Шкид», прояснял обстоятельства эвакуации на Кавказ школьников во время войны. А ещё… Да мало ли чего ещё!

В давнем стихотворении «Опыт биографии рода», посвящённом бывшей узнице Вильнюсского гетто Марии Рольникайте, он написал:

Говорю твёрдо:Да, я жидовская морда.

По приезде в Израиль заявил: «Эту землю, как судьбу, приемлю». На вопрос «Как дела?» ответил: «Поят, кормят, работаю – чего же ещё!» Определил раз и навсегда: «Господь привёл меня сюда не гостить, а жить». Жаль только, что прожить здесь ему довелось прискорбно мало – всего пять лет».

26 МАЯ

В 1966 году я работал в журнале «РТ-программы» в отделе литературы, которым заведовал Михаил Рощин, уже обозначивший себя в «Новом мире» Твардовского как прозаик и ещё не обозначивший себя как драматург, хотя пьеса «Седьмой подвиг Геракла» уже была им написана.

Собственно в отделе были двое: он да я – обозреватель.

Пришёл Валя Непомнящий, работавший тогда в «Вопросах литературы» и там же напечатавший две интереснейшие статьи о Пушкине. Оставил Валя нам стихи своей знакомой. Миша попросил меня их прочесть. Прочитав, я пожал плечами:

– Не понимаю, что нашёл в них Валя.

– Ну, выбери парочку, – попросил Миша. – Валя сказал, что это очень достойная женщина.

Стихи мы напечатали.

Наверное, это была первая легальная публикация Натальи Евгеньевны Горбаневской, родившейся 26 мая 1936 года. Я не проверял. Потом уже узнал, что её стихи ходили в самиздате. И что её выгнали из МГУ – за распространение листовок против вторжения нашей армии в Венгрию (официально, конечно, за неуспеваемость!).

Больше в Советском Союзе Горбаневскую не печатали. Да и не могли. Очень скоро она показала себя активной правозащитницей. Редактировала самиздатовскую «Хронику текущих событий». Только что, родив второго сына, вышла с ним на руках и с детской коляской вместе с шестью своими друзьями на Красную площадь в августе 1968 года, протестуя против советской интервенции в Чехословакии. Задержанную кормящую мать отпустили, но арестовали в конце следующего года, обвинив её не только в участии в этой демонстрации, но и в распространении якобы порочащих советский строй материалов.

Надо сказать, что в промежутке между демонстрацией и арестом Горбаневская успела написать и передать на Запад документальную книгу о демонстрации 68 года.

Год она провела в Бутырской тюрьме и ещё год в психушке с диагнозом «шизофрения», после чего была выдворена из СССР.

Поселилась в Париже. Работала у Владимира Максимова в журнале «Континент». Потом довольно долго в газете «Русская мысль». Выступала на «Радио Свободы».

В перестройку приезжала в Россию. Приняла участие в юбилейной акции, посвящённой 45-летию той демонстрации «семёрки» на Красной площади. На этот раз на площадь с лозунгом «За вашу и нашу свободу» вместе с Горбаневской вышли ещё 11 человек, из которых 10 были задержаны «за нарушение общественного порядка». Горбаневскую полиция, понятное дело, не тронула.

Демонстрация состоялась день в день с той давнишней – 25 августа 2013 года. А через три месяца 29 ноября Наталья Евгеньевна скончалась.

Она получила «Русскую премию» по итогам 2010 года. В 2011-м вдова президента Наина Иосифовна Ельцина вручила ей награду за книгу «Прильпе земли душа моя. Сборник стихотворений 1956–2010 гг».

Хороши ли её стихи и переводы? Неплохие. Те, ранние стихи мне не понравились. Не скажу, что я стал впоследствии её поклонником, но, объективно признаю: у неё можно встретить стихи с душой. Например:

Ну что, хлопотливая ласточка,куда ты летишь хлопотать?Домой, бесцензурная весточка,привет от меня передать.Скажи, что на пядь под землеюи с глоткой, набитой землёй,жива и дышу, замерзаю,но все же не до смерти злой.Скажи, что, глаза растворивши,песку и подзолу набрав,я вижу, я всё ещё вижу,беспамятство смерти поправ.Скажи, что уже не надеюсьна встречу, но, сколько жива,не сдамся и не охладею,и это не просто слова.

Вот совершенно несправедливо забытое имя: Наталья Григорьевна Долинина, родившаяся 26 мая 1928 года.

У меня есть книги с её дарственной надписью. Занимательное литературоведение: «Прочитаем «Онегина» вместе» (1968), «Печорин и наше время» (1970) и «Просто размышления: Эссе» (1977). Вышли они в Ленинграде, где жила Наталья Григорьевна, в издательстве «Детская литература».

Немало лет проработавшая учительницей в школе, она хорошо понимала детскую психологию и умела заинтересовать ребёнка тем, что было интересно ей самой. Прекрасное качество для детского писателя!

Да, писателя, и она демонстрировала писательское своё умение и в подаренных мне книгах, и в повестях для юности «Мы с Серёжкой близнецы», «Разные люди», и в пьесе «Они и мы», которая шла на сцене московского ТЮЗа, и в сценариях фильмов-спектаклей, написанных в начале 1970-х. Зная психологию подростка, понимая его проблемы, она написала книгу «Дорогие родители», где в частности, поднимала тему сексуального воспитания детей. В то время такая тема была в новинку не в чести!