Измена генерала (СИ) - Ари Дале

— Думаю, ты знаешь, что папа в девяностые занимался добычей нефти. Он начинал с самых низов. Был молодым пацаном-сиротой, готовым взяться за любую работу. И, насколько я знаю, своей упорностью и трудолюбием привлек внимание одного чувака при власти, у которого не было детей. Он взял шефство над отцом, всему обучил, передал часть дел. В общем, папа был ему как сын, — Вадим перехватывает руль, а я понимаю, что затаила дыхание. Шумно выдыхаю и поднимаюсь повыше в кресле, не сводя с Вадима глаз. — Я не знаю всей истории, но в какой-то момент их пути разошлись. Тот мужик, я даже его не знаю, — он горько усмехается, — короче, мы его ни разу не видели. Папа успел перенять у него не только опыт, но и связи. После чего открыл свою компанию. И именно она стала его погибелью, вроде же так говорят в мыльных операх?

Вадим прячется за своей привычной маской задорного парня, натягивает улыбку, поворачивается ко мне и подмигивает.

— Не заморачивайся, ладно? Все давно в прошлом, — он говорит беззаботно, но я-то вижу, как сжимаются его челюсти и белеют костяшки пальцев. — Короче, от родителей избавились, компанию отняли, дом забрали.

Я не могу сдержать потрясенный вздох, пальцами его сильнее впиваюсь в бумажник Вадима. Он словно становится для меня единственный опорой, которая позволяет мне оставаться снаружи, а не окунуться в ту боль, которой пронизаны слова Вадима. Хоть и пытается это скрыть.

— Мы с братьями едва на улице не оказались. Других родственников у нас не было, мама с папой в детдоме познакомились, — телефон Вадима пиликает, и он тянется за ним в карман. — Чтобы нас, как отца с мамой, в детдом не отправили, Дима, которому было всего восемнадцать, записался в армию, получил общежитие и взял над нами опеку, — Вадим хмурится, глядя на экран, после чего кладет телефона себе на колени и снова сжимает руль обеими руками. — Я хвостиком бегал за Димой, поэтому, наверное, и пошел по его стопам.

Короткая улыбка появляется на губах Вадима. У меня же перед глазами появляется восемнадцатилетний Дима: внешне такой же сильный, суровый, несгибаемый, а внутри… Ему пришлось запереть эмоции, засунуть их настолько глубоко, чтобы они не дали ему сломаться, погнуться. На его плечи легла ответственность, и он сделал все от него зависящее, чтобы сохранить семью. То, что от нее осталось…

Глаза наполняются слезами, но я держусь. Кусаю губу, и держусь. Также, как когда-то держался он.

— Когда Саша решил поступать в университет, Дима вообще отправился добровольцем в горячую точку, чтобы помочь тому отучиться, — Вадим на мгновение прерывается, делает глубокий вдох, пытается натянуть на лицо улыбку, но она тут же спадает. Глубокие морщинки появляются в уголках его глаз. — Я не буду рассказывать, через какой ад Дима прошел. Я был там и все видел. Поэтому понимаю, почему он вынес оттуда не только шрам на груди, хотя эта пуля чуть его не убила, но и, кажется, потерял способность выражать любые эмоции. Так я думал, пока не увидел у брата на лице еле заметную улыбку, когда ты сказала «да». Он не отводил от тебя глаз, смотрел так пристально, стоя в арке из цветов, во дворе того самого дома. Тогда я подумал, что вот она — любовь моего брата, которая может пробить вокруг его сердце. Хотя сомневаюсь, что Дима себе в этом когда-нибудь признавался.

Молчу. Дышу? Не уверена. Так сильно сжимаю челюсти, что больно. Тело будто что-то сковывает. Сердце стучит настолько громко, что перебивает шум дождя. Силы покидают меня. Все, что я могу делать — смотреть на брата мужа, сжимать бумажник с их детской фотографией и задаваться всего одним вопросом.

— Тогда почему он со мной так поступил? — тихие слова сливаются с биением сердца.

Хорошо, что Вадим меня услышал. Он пожимает плечами.

— Потому что идиот, — его телефон на этот раз звонит, Вадим сильнее сводит брови, глядя на экран. Но, прежде чем ответить, бросает короткий взгляд на меня. — Вряд ли у него самого есть ответ на этот вопрос. Но ты спроси, — он прикладывает телефон уху. — Да? Что случилось? Понял!

Вадим резко выворачивает руль и разворачивается обратно.

Глава 19

— Это была всего лишь ложная тревога, — приглушенный голос Лизы звучит из-за запертой двери в ванну. — Сигнализация сработала, потому что кто-то забыл запереть заднюю дверь, и бездомная кошка забежала в бальный зал.

— Откуда взяться кошке в Гостином дворе? — я подбираю под себя ноги, откидываюсь на спинку кровати и обвожу взглядом погром в комнате, которая уже стала моей.

Как такая хрупкая девушка, как Лиза, могла устроить такое? Сначала она привезла ко мне в комнату металлический рейл для одежды, с висящими на нем вечерними нарядами. У меня, конечно же, появилось несколько вопросов, главный из них: «Зачем?». Но спросить ничего я не успела, сначала услышала отдаленный стук каблуков, а потом в распахнутую дверь вошли три девушки в черных брюках и расклешенных шелковых маечках. Они принесли с собой огромные коробки, которые по указанию Лизы поставили на пол. Девушки сразу же покинули комнату, но вслед за ними в комнату вошли другие с коробками поменьше. Ситуация повторялась еще несколько раз, пока на полу не осталось свободного места. Чтобы пройти, приходилось ногой отодвигать очередную коробку или вытащенное из нее содержимое, в виде туфель, украшений, косметики и тому подобному. В потоке людей, я даже не заметила, как кто-то притащил зеркало в пол.

По милости Лизы моя комната превратилась в базу по приготовлению к балу. А я даже сопротивляться не стала. Просто забралась на кровать и отдала всю власть Лизе, которая решила, что без ее участия мне не создать гармоничный образ. В чем-то, если честно, она оказалась права — мысли были забиты совершенно другим.

Поэтому я полностью доверилась Лизе и через пятнадцать минут мой наряд висел на дверце шкафа в черном футляре и ждал своего часа. С Лизой же все оказалось не так просто. Она устроила передо мной дефиле с примеркой. Синее длинное платье с золотой вышивкой и глубоким вырезом, закрытом плотной сеткой, было забраковано сразу же. Черное атласное Лиза отмела, когда увидела, что на разрезе бедра проглядывает пояс от чулок. И еще несколько шикарных платьев тоже пошли в топку по разным причинам. Пока, в итоге, для