Эльфийская лихорадка - Карен Монинг

Воплотив свой план, я бы поразила сразу две цели: Во-первых я бы получила больше информации о В’лейне, а во-вторых, это бы доказало мне, что они готовы бросить вызов Ровене. А также она бы прочитала об объекте своих навязчивых фантазий, и я надеюсь, что это поможет ей избавиться от них.

Она уставилась на меня.

— Если она поймает меня, то я труп.

— Тогда не позволяй поймать себя — сказала. Смягчившись, я добавила — Как ты думаешь, ты сможешь это сделать, Дани? Если это действительно слишком опасно….

Ей было всего тринадцать, а я противопоставляла её умной и опытной женщине, несгибаемой и безжалостной.

Её лучистые глаза засверкали.

— Я ведь очень быстрая, помнишь? Если хочешь, я достану это для тебя.

Она окинула взглядом книжный магазин.

— Но если мои дела станут действительно плохими, то я перееду жить к тебе.

— О нет. Ко мне ты не переедешь — сказала я, сдерживая улыбку. Она была еще таким ребенком.

— Почему нет? Мне кажется, у тебя здесь классно. И никаких правил.

— Я утоплю тебя в правилах. Всевозможных правилах. Никакого телевизора, никакой громкой музыки, никаких мальчиков и журналов, никаких сухих завтраков, никакой газировки, никакого сладкого, ничего…

— Я поняла, поняла, — мрачно сказала она. Но потом, повеселев, спросила:

— Так, я могу сказать им, что ты согласна с ними встретиться?

Я кивнула.

Дани присмотрела за магазином, пока я сбегала наверх и принесла свой Кодак. Я в параметрах поставила максимальное разрешение, так что фотографии должны получиться качественными. Я сказала ей, чтобы она удостоверилась в том, что сфотографировала всю страницу целиком и, увеличив страницу, прочитать на своем компьютере. Я сказала ей, чтобы она дала мне знать, как только они будут у неё, и мы назначим место и время встречи.

— Будь осторожна, Дани, — сказала я. Она в это время выкатывала свой велосипед из дверей.

На улицах Дублина назревал ураган. И я не подразумеваю те плотные, черные облака, которые в настоящее время проплывали над крышами. Я чувствовала это. Как будто действительно взошла зловещая луна, и самые большие неприятности были впереди. С тех пор, как я танцевала под эту песню прошлой ночью, я не могла выкинуть её из головы. Она была такой бодрящей, гармоничной музыкой, которая сопровождалась такими мрачными предсказаниями.

Она обернулась.

— Мы ведь как сестры, да Maк?

Нож скрутил мои кишки. Она смотрела на меня с такой надеждой.

— Да, я тоже так чувствую.

Мне не нужна еще одна сестра. Никогда. Я не хочу волноваться еще о ком-то, кроме себя.

Однако я тихо прошептала вселенной просьбу, похожую на молитву, присмотреть за ней и закрыла дверь.

Над городом разразились темные облака, гремел гром, сверкала молния. Тротуары затопил октябрьский кусачий ледяной ливень. Всех клиентов распугал потоп. Он переполнил все каналы и стоки.

Я раскладывала книги до тех пор, пока у меня не зарябило в глазах. Я заварила себе чай, включила газовый камин, и уютно пристроившись у огня, просматривала книгу ирландских сказок, пытаясь найти правду в мифе. На обед я сделала себе лапшу, английский эквивалент лапши Рамен. У меня отсутствовал аппетит с тех пор, как я съела Невидимого. Ну к еде точно.

Вчера вечером на обратном пути в книжный магазин Берронс и я не проронили и слова. Он высадил меня у входа, и, удостоверившись, что я зашла внутрь, злобно улыбнулся, обнажив свои зубы, и уехал прямиком в Тёмную Зону, давая понять всем своим видом: "Да пошли вы, мисс Лейн”. Он знает, как меня раздражает его нежелание рассказать мне, почему Тени не едят его.

Я тоже хочу быть такой же бесстрашной. Хочу стать крутой и сильной, чтобы все чудовища оставили меня в покое.

Я вытащила из кармана страничку дневника Алины и прочла её снова, но на этот раз более медленно.

Её самый ужасный страх стал реальностью. Я была здесь, а она не успела столько всего сказать и сделать. Она не успела меня обнять. Я знаю, что должна отодвинуть все эмоции на второй план и сосредоточится на этом пророчестве, пяти Убежищах и на вопросах, которые поднял её дневник, но я погрузилась в воспоминания. На протяжении очень многих вечеров я, растянувшись на кровати, общалась по телефону с Алиной. Мама всегда вкусно готовила, наполняя дом аппетитным ароматом дрожжей, сливочных и карамельных соусов, специй. Папа со стариком Марли весь бейсбольный сезон кричали на Бравеса. Я бесконечно бы лепетала о мальчиках, школе, жаловалась на какую-то ерунду, и верила, что мы с сестрой будем жить вечно.

Какой шок, когда жизнь прерывается в двадцать четыре. Никто не готов к этому. Я скучала по своему стеганому радужному одеялу. Я скучала по маме. Боже, я скучала…

Я встала, положила страницу обратно в карман, пресекла в зародыше все свои мрачные мысли, главное не дать им пустить корни. Депрессия никуда не приведет, она лишь может заманить в непроходимые дебри и убить вас.

Я подошла к окну и уставилась на дождь. Серая улица. Серый день. Серый дождь, серые капли разбивались о серый тротуар. Про что там была песня Джарса Клея на айподе? "Мой мир затоплен. Я медленно погружаюсь в эту грязь."

Я не мигая смотрела в эту серость. Вдруг прямо передо мной блестящий поток солнечного света расколол стену дождя.

Я смотрела на небо, пытаясь найти источник. Луч пробивался сквозь темные облака. Спускающееся с небес сияющее копье образовало прекрасный золотой круг на тоскливом мокром тротуаре, в котором не лил дождь, и шторма не было. Там было светло и тепло. Я достала Тамс из кармана. Чай и лапша в моем животе резко превратились в отвратительную тушеную гадость.

Кстати, об эквиваленте Люцифера для ши-видящих…

— Забавно, — сказала я. Но мне было не смешно. Вызванная Эльфом тошнота вместе с нереальной иллюзией говорила только об одном: В’-Л-Е-Й-Н. Не хватало только безумного желания заняться сексом с Эльфом, и я готовилась к этому. Его имя, покалывающее язык, внезапно стало у меня во рту сладким, как мед. Гладким, податливым и сексуальным.

— Убирайся, — сказала я иллюзорному солнечному кругу света, сосредоточив на нем мой ши-видящий центр. Но он не испарился.

Затем в нём появился В’лейн, но он был не в своем обличии Эльфа или байкера. Я никогда прежде не видела его в таком обличии: он выглядел «человеческим» и определенно был «приглушен». Но он все равно был невозможно красив. Он был одет белые пляжные шорты, которые отлично оттеняли его золотистую кожу, он щеголял своим безупречным телом. Его волосы, словно шелк, скользили по обнажённым плечам. В янтарных глазах было теплое приглашение.