История русской рок-музыки в эпоху потрясений и перемен - Джоанна Стингрей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– На KROQ[88] прокрутили пару песен! Они пустили русскую песню сразу за какой-то своей, без перерыва, и никакой разницы в качестве записи или звучания невозможно было заметить! Многие слушатели наверняка даже и не сообразили, что текст на русском языке, такая там мощь!
Звукорежиссер равнодушно кивал головой.
– А знаешь, смешно: на песне «Экспериментатор» «Алисы» там в середине он кричит «Экс! Экс! Экс!»; американцы, скорее всего, решат, что он кричит «Секс! Секс! Секс!» и подумают: вот крутая песня!
Звукорежиссер отодвинул свое кресло подальше от меня.
– У меня было интервью на «Голосе Америки», и они решили запустить в эфир несколько песен. Ну я, конечно, позвонила ребятам, чтобы они могли послушать свою музыку по радио. И, представляешь себе, на «Голосе Америки» мне дали, наверное, восемь разных частот – ведь западное радио в России глушат, и нужно постоянно переключаться с частоты на частоту. Но несколько человек все же сумели услышать, знаешь, как это для них круто! До этого они никогда в жизни не слышали свою музыку по радио!
Звукорежиссер вышел и вернулся с двумя чашками кофе. Обе поставил перед собой.
Равнодушный звукорежиссер был, впрочем, скорее исключением. Мое бесконечное общение с прессой по поводу Red Wave вызвало огромный интерес к России и ее жителям. Особенно интересно было появляться на радио – я как бы приходила прямо к людям домой и могла в таком непосредственно личном общении убеждать их в том, что Россия, в отличие от того, что им говорили, вовсе не страшный злой волк, только и думающий, как нас всех сожрать.
– Я вот что хочу спросить: какое у нее ощущение после того, как она побывала в социалистической стране, я имею в виду ощущение от всех тех правил и ограничений, которые там вроде бы есть по сравнению со свободной страной, такой как Америка? – спросила меня одна женщина во время прямого эфира на радио KROQ.
– На самом деле свободы там больше, чем я ожидала, – отвечала я со всей серьезностью. – Эти музыканты прекрасно проводят время, играют, устраивают вечеринки, в общем, живут так же, как их сверстники во всем мире.
– Так это же здорово! То есть не все так страшно, как мы думаем!
«Джоанна против государственной пропаганды. Первый раунд. 1:0».
– А как ваши друзья отдыхают, как развлекаются?
– Русские любят ходить в кино. Вместо попкорна там продают мороженое. – Я услышала легкий смешок и улыбнулась. – За закрытыми дверями они ведут себя примерно так же, как мы здесь.
«Джоанна против государственной пропаганды. Второй раунд. 2:0».
– А в чем, по-вашему, главное отличие рока в России от рока в Америке?
– Не думаю, что различий так уж много. Проведя там много времени, я поняла, что рокеры – они рокеры везде. В следующий вторник в девять вечера их видеоклипы впервые покажут по MTV, и вы сами сможете увидеть, что выглядят они так же, как рок-музыканты по всему миру.
«Последний раунд. Джоанна движется к победе!».
Ощущение было такое, будто я нахожусь в центре ринга между двумя боксирующими друг с другом странами, одновременно уклоняясь от ударов России и пытаясь вбить какой-то смысл в Америку. Red Wave был нокаутирующим левым хуком, предвидеть который не мог никто.
При всей нервозности в связи с возможными юридическими и политическими проблемами, которыми был чреват альбом, я тем не менее осознавала, каким грандиозным событием станет его выход. Риск только укреплял мою уверенность в том, что Red Wave достоин внимания, что, невзирая на языковой барьер, он способен произвести впечатление на людей. Я вспомнила вдруг, как в классе восьмом я получила задание проанализировать текст песни Led Zeppelin Stairway to Heaven. Несмотря на все старания, мой подростковый мозг был не в состоянии разгадать смысл песни, да и до сих пор я не до конца отдаю себе отчет в том, что же пытался в ней сказать нам Роберт Плант. Однако было в песне нечто, что с первого же аккорда завораживало и заставляло ощущать могучий приток эмоций. То же самое я чувствовала, когда впервые услышала «Аквариум» и «Кино»: не в состоянии уловить смысл, я тем не менее была очарована духовностью, человечностью и универсальностью этой музыки. Я знала, что песни на Red Wave могут трогать людей, даже если американцы не понимают русского текста. Главное здесь – чувства, эмоции, любовь.
Я отобрала большие фотографии для главной и задней обложек, а также распланировала размещение множества мелких снимков на внутреннем развороте. Несмотря на дополнительные затраты, я настояла на вкладках с текстами песен на русском языке и в английском переводе – в надежде, что если американцы поймут ту человечность, которую русские выражали в своих песнях, они почувствуют более тесную связь со своими братьями на другом конце света. Одной из важнейших деталей для меня стала публикация на внутреннем развороте небольшого рекламного объявления о футболках с надписью Save the World («Спасем мир») на английском и русском языках. К футболкам прилагался бесплатно значок со словом Peace («Мир») тоже на двух языках. Все это было призвано подчеркнуть актуальность альбома.
На задней обложке красовалась надпись: «Музыканты не несут ответственность за публикацию альбома». Мне было важно, чтобы я сама стала тем парашютом, который смягчит удар от падения, если вдруг КГБ решит вырвать почву у нас из-под ног.
Ну и, конечно, я перечислила всех тех, кому хотела выразить благодарность. Мне бы ничего не удалось сделать без помощи и любви тех ребят, которые стали моей путеводной звездой и полностью перевернули мою жизнь. Я также специально поблагодарила жен Бориса, Сергея, Виктора и Алекса – я прекрасно понимала, им не всегда нравилось, что мужья их бесконечно тусуются со мной вместо того, чтобы проводить время дома. Я знала, что это были сильные женщины, но даже и сильные женщины не застрахованы от чувства одиночества. Я знала это по себе – стоило мне уехать от этих ребят, я тут же ощущала его во всей остроте. Я также поблагодарила всех тех, кто помогал мне вывозить пленки из СССР: они остались в тени, без имен – назвать их я не могла, они оставались на дипломатической службе.
В последние дни перед выходом альбома сон у меня пропал начисто. Я была
